Он ставит меня на землю и с очень грозным видом целует так, что я забываю, как дышать. Мне окончательно сносит крышу. Он кусает мои губы, переплетает наши языки. Я издаю какой-то бессвязный, сдавленный звук, и он вздрагивает, его пальцы впиваются в мои бока. Его голубые глаза темнеют.
Из моей губы снова проступает кровь. Но это потрясающе, боль лишь подстёгивает, делая всё острее.
— Так, напоминаю: все эксперименты — только со мной, — тяжело дыша, он снова тянется ко мне, но я уворачиваюсь.
— Наверное, хватит, — показываю на распухшую губу.
После последнего поцелуя ноги подкашиваются, губы горят, обветренные ноябрьским ветром. Стою, опершись о него, и понимаю, что больше не помню, где заканчиваюсь я и начинается он.
— Пойдём, отведу тебя домой.
— Не хочу домой. Там мама. А мы с ней... — голос предательски дрожит.
Сжимаю его руку и сбивчиво объясняю всё: мама, сегодняшняя сцена и вынужденная встреча с Митей.
— Тогда пошли ко мне. У нас есть гостевая. Или с твоей любимой Леночкой поспишь.
— Почему с ней, а не с тобой? Я хочу с тобой! — возмущаюсь.
— Нет, со мной — нельзя, — его голос становится хриплым. Он нервно перебирает кончик моей косы.
— Почему?
— Ну как бы... сама подумай... — он запинается, ищет слова. — Нет, я не против, но... Мира, ты что, издеваешься надо мной?
Смотрю на него в полном недоумении. Он видит это и продолжает:
— Потому что девочки и мальчики... И я, ну там... Мы только начали встречаться.
— А мы разве встречаемся? — искренне удивляюсь.
— Да, уже три дня как. Неужели не заметила?
Качаю головой. Как я могла это пропустить? — Ну, я думала, будет что-то официальное...
— Должно было быть сегодня, — он вспыхивает. — Я же не просто так звал тебя сегодня на своё любимое место. Но кто-то пропал, даже не написал, не объяснился, — его взгляд становится строгим.
Точно, как я могла забыть! Хотя... Денёк-то сегодня стрессовой.
— А что ты хотел мне там сказать? — щурюсь и начинаю смахивать невидимые пылинки с его куртки.
— Вообще там должно было быть красиво, — смущённо бормочет он. — Огонечки, фонарики...
— И поцелуи, да? И предложить встречаться? А ещё? — вдохновляюсь я.
— Ну ещё... я чай приготовил... и булочек тебе накупил.
— Блин, круто как... Жалко, что я всё прошляпила.
— Ничего, ещё сходим, — гладит он меня по макушке.
— Тогда раз у нас всё официально, я не понимаю, почему не могу с тобой спать?
Витя резко краснеет и покашливает.
— Иди почитай теорию, что бывает, когда мальчики и девочки спят вместе.
— Что бывает? Обнимаемся, засыпаем... Ну, поцелуемся... И всё... Может, много раз поцелуемся, — провожу пальцем по его куртке.
Губа уже не так сильно ноет, смотрю на него внимательно.
— С Леной тебе — а точнее, мне — будет спокойнее, — твёрдо заявляет Витя и ведёт меня за собой.
— Ну ладно... А я могу хотя бы с тобой посмотреть что-нибудь? — не сдаюсь я.
— Это пожалуйста. Что хочешь?
— Вышла новая серия «Квантового мира»! — восторженно предлагаю я.
— А... ну ладно, — без особого энтузиазма отвечает Витя.
— Или можем посмотреть «Мир животных»! Ты знал, что у богомолов самка после спаривания...
— Мира! — перебивает он, и его уши становятся малиновыми.
— Что?
— То есть ты реально не догоняешь?
— Да что не так?
Он внимательно меня изучает.
— Всё нормально, видимо, это я не о том думаю, — чешет затылок Витя. — Давай без животных.
— Ладно, тогда можем вместе почитать про ковалентную связь! Это когда два атома...
Он качает головой, но в уголках его губ плещется улыбка.
— Ты замёрзла, пойдём ко мне, потом позвонишь маме, и решим, что делать дальше.
— А ты меня покормишь?
— Да.
— А поцелуешь?
— Да.
— А любишь?Он останавливается, притягивает меня к себе и шепчет прямо в ухо:
— Очень.
И я таю, растворяюсь в этом «очень».
— Тогда будем спать вместе! — радостно заявляю я.
Слышу его тяжёлый, полный отчаяния вздох. Он смотрит на небо, словно ища там ответа, потом переводит взгляд на меня. Ну что ему опять не так?
Просыпаюсь от ощущения невероятной мягкости и тепла. К чему-то очень уютному прижимаюсь щекой, и от этого исходит такой приятный цветочный аромат. Меня нежно обнимают, и я утыкаюсь носом в женское тело. На секунду в голове проносится смутная мысль — неужели это Витя так изменился?
Открываю глаза одновременно с Ленкой, и обе издаём оглушительный вопросительный визг. Она отталкивает меня в испуге, и я кубарем скатываюсь с дивана, приземляясь на бок. Не больно, но неприятно.
— Сумасшедшая! Зачем ты меня обнимала? — кричит она, смотря на меня с отвращением.
— Я? А это чьи руки меня по рёбрам гладили? — хриплю я, потирая ушибленное место. — Да я вообще не о тебе думала, — Ленка швыряет в меня подушку.И я начинаю хохотать. Серьёзно, будто я о ней думала.
В комнату входит Витя. Сонный, в мятых шортах и простой футболке, обтягивающей рельефный торс. Его плечи кажутся ещё шире, а руки — сильными и точёными. Ленка тут же начинает поправлять волосы и пижаму, но, кажется, лишь я замечаю эти жеманные движения. Клюев же смотрит только на меня. Я перестаю смеяться и, следуя за его взглядом, понимаю: его огромная футболка, которую он мне дал вчера, поднялась так высоко, что добрая половина моих бёдер теперь открыта всеобщему обозрению. Я стремительно опускаю подол, снова утопая в ткани.
Парень окончательно просыпается, подходит и поднимает меня с пола.
— Сильно ушиблась? — его пальцы осторожно ощупывают мой бок в поисках ссадин. — Щекотно, перестань, — я пытаюсь улыбнуться, но он лишь усиливает нажим, и моё тело вздрагивает от разбежавшихся под кожей мурашек.— Бесите! — Ленка хлопает дверью, и мы остаёмся одни.
— Не хочешь объяснить, как я оказалась в обнимку с твоей сестричкой? — поднимаю на него глаза. — Вы вчера так мирно заснули под фильм, что не было сил вас будить, — он усмехается и тянет меня к себе.