Что ж, по крайней мере скоро она снова его увидит: он заедет за ней, чтобы отвезти в академию Анджело. Кстати, об этом: пора вставать, если она не хочет опоздать!
Умывшись, Кенди зачесала волосы назад и перехватила простой черной лентой. Теперь пора примерить костюм, который прислала ей Афина. Как странно натягивать черные рейтузы из эластичного трикотажа со штрипками, но для фехтования лучшей экипировки не подберешь. Хотя выглядит… весьма вызывающе, и Кенди не была уверена, что чувствует себя комфортно в таком виде. В довершение она надела собственные поношенные черные сапоги для верховой езды и, следуя указаниям Афины, втиснулась в короткий корсаж, поддерживающий грудь, но не стесняющий движений. Все это великолепие завершала блузка с длинными рукавами. Разумеется, все черное, в соответствии со статусом брошенной жены, которая носит черное в знак траура по справедливости. Новые подруги оценили этот оригинальный жест, а кроме того, заметили, что черное ей к лицу.
Поверх блузки Кенди накинула плащ с пуговицами, который доходил до колен и хотя бы отчасти скрывал ее вызывающий вид. Весь костюм был очень свободным, не стеснял движений: Афина хоть и определяла размеры Кенди на глазок, но подобрала одежду идеально.
В этом костюме она выглядит такой смелой и дерзкой. Вот и отлично! Отойдя от зеркала, Кенди взяла стек и сделала выпад, словно в руках у нее была шпага. Боже, какая свобода движений! Она повторила несколько упражнений, разученных на прошлом занятии, и убедилась, что одежда нисколько ей не мешает. До чего же удобно — вот бы такую всем женщинам!
Но, как ни понравились ей рейтузы, выйти в них на улицу она все же не решалась. Перекинув плащ через руку, она отправилась в столовую перекусить.
Хозяйничали в Торсей-хаусе мистер и миссис Браун: Дональд — родом с Торсея, его жена Эмма — уроженка Лондона, с которой он познакомился, когда служил в армии и его часть располагалась в здешних казармах. Муж и жена вели хозяйство легко и умело, с истинно торсеанской простотой и гостеприимством. Кенди полагала, что и с домом, и с хозяевами ей очень повезло.
Когда Кенди появилась, Эмма Браун подняла глаза и спросила:
— Доброе утро! Вам как обычно?
— Да, пожалуйста.
Эмма опустила в горячую воду яйцо и налила Кенди чашку свежезаваренного чая.
— Ну и наряд на вас сегодня! Мне кажется, для маскарада еще рановато!
Кенди рассмеялась, отрезала себе ломтик хлеба, наколола на длинную вилку и подрумянила над огнем.
— Сегодня я иду в академию Анджело учиться фехтованию. Этот костюм мне прислала дама, которая уже там занимается. В нем очень легко двигаться!
— Хорошо, что при вас будет шпага, чтобы отгонять мужчин, которые соберутся поглазеть на ваши ножки! — сухо заметила Эмма.
— Я еду не одна, а в сопровождении лорда Фокстона, который отлично владеет кортиком, — объяснила Кенди.
— Вот как? Не знала, что он способен драться. По мне, слишком уж смазлив.
— Он служил на флоте, воевал — так что гораздо опаснее, чем кажется на вид.
Кенди смазала маслом поджаренный ломтик хлеба и разрезала на узкие полоски, а Эмма подала ей яйцо всмятку. Кенди аккуратно срезала у яйца верхушку и обмакнула первую полоску в теплый желток. Как это вкусно — особенно если запить горячим чаем! Ей нравилась простота и свобода обращения в Торсей-хаусе: здесь ее принимали, не осуждая. Она платила приличные взносы на содержание дома, а в обмен получала не только крышу над головой, но и уют, и приятную компанию.
— В последнее время здесь очень тихо, — заметила Кенди. — Вы никого не ждете?
Эмма пожала плечами.
— Трудно сказать. Гости обычно не предупреждают — просто приезжают и стучат в дверь, как вы, — но уже довольно давно вы живете у нас одна. — Она подлила Кенди чаю и налила себе. — Впрочем, я слышала, что молодой лэрд собирался заехать сюда по дороге домой.
— Мой кузен Рамзи? Мы с ним давно не виделись! А где он был? — с удивлением спросила Кенди.
— Говорят, в Константинополе. Оттуда до Лондона путь неблизкий!
— Пара месяцев, не меньше, — согласилась Кенди.
Рамзи возвращается домой, и это могло значить, что здоровье старого лэрда пошатнулось. Кенди, конечно, будет рада с ним увидеться. В детстве, когда ее привозили в Торсей на лето, они много времени проводили вместе, но благодаря беспокойной натуре и страсти к путешествиям сразу после окончания университета он покинул родные края.
Кенди заканчивала завтрак, когда на кухню вошел Дональд Браун и доложил:
— Мисс Дуглас, приехал ваш друг.
— Спасибо. — Она допила чай и поднялась, продемонстрировав свои рейтузы.
— Вы что, вот в этом пойдете? В панталонах?! — воскликнул он, явно шокированный.
— Это не панталоны, а рейтузы! Это костюм для фехтования.
— Куда катится мир! — проворчал Дональд, но в глазах его плясали веселые искорки.
— Надеюсь, к свободе для женщин! — Улыбнувшись на прощание, Кенди подхватила плащ и поспешила в гостиную.
Когда Кенди вошла, Лукас изучал круглый, покрытый боевыми рубцами щит на стене. Услышав шаги, он обернулся — и застыл с открытым ртом, так что произнести слова приветствия ему удалось далеко не сразу.
— Кажется, впервые вижу тебя в растерянности! — заметила она весело. — Эти вещи прислала леди Афина Мастерсон. Надеюсь увидеть ее сегодня у Анджело.
Наконец придя в себя, Лукас заметил:
— Да, такой наряд позволяет достичь гибкости, необходимой для фехтования. — И, широко улыбнувшись, добавил: — Или для того, чтобы лазить в чужие окна!
Кенди окинула себя взглядом.
— О карьере воровки я не думала, но, если понадобится, рассмотрю такую возможность.
— Если пройдешься по улице в таком виде, могут начаться беспорядки, — заметил он, явно не в силах оторвать от нее взгляд. — А в академии все мужчины без труда лягут у твоих ног, потому что просто забудут, что надо защищаться!
— Не знаю, считать ли себя польщенной или тревожиться, — призналась Кенди, накидывая плащ, чтобы скрыть свой костюм от прохожих на улице. — Но свобода движений в этом костюме мне очень по душе!
Они вышли на улицу и свежий весенний ветерок принялся играть с ее плащом. В рейтузах Кенди ощущала себя совсем не так, как в привычной юбке, даже шагала иначе — шире и свободнее. Они шли по тротуару рядом, и Лукасу не приходилось приноравливаться к ее шагу, что ей нравилось все больше и больше.
Когда они пришли, в академии было еще тихо, но у стены главного зала Кенди заметила четырех дам: две вели учебный поединок на коротких затупленных шпагах, а другие о чем-то болтали. Все