Когда я завершаю звонок, Эйс хватает меня за другое плечо, а Гриз говорит:
— Дел позвонил Гранту. Сказал, что произошел несчастный случай. — Он прерывисто вздыхает. — Вы, парни, для меня важнее всего на свете... — Его усы приподнимаются, когда он пытается сдержать эмоции. — Мне нужно, чтобы вы жили дольше меня. Не наоборот. Вы меня слышите?
Я смотрю на Гранта, который не хуже меня понимает, как быстро можно все потерять. Мы можем не обниматься друг с другом, но тяжелая рука и крепкая хватка на плече имеют больший вес между нами, чем что-либо еще. Так было всегда. Я сжимаю плечо Гранта, а он сжимает плечо Эйса. Мы вчетвером на мгновение замираем — чтобы убедиться, что с каждым из нас все в порядке.
Двойные двери больничного крыла распахиваются, и выходит врач. Она останавливается, увидев нас. Фэй стоит, прислонившись к стене, и с улыбкой наблюдает за нашим единением.
— Меня попросили пропустить Фэй и Гриза, чтобы они навестили Мэгги.
Фэй смотрит на меня какое-то мгновение, но, прежде чем сделать что-то еще, бросается в мои объятия и целует. Я не могу удержаться от улыбки. Отстранившись, она тихо шепчет, только для меня:
— Я люблю тебя.
У меня нет возможности обнять ее крепче. Она отворачивается и берет за руку Гриза. Я смотрю, как она направляется к двойным дверям.
— Персик, — окликаю я. — Позже нужно будет повторить немного громче.
Она оглядывается через плечо с улыбкой, которая врезается мне в память.
Я начал влюбляться в Фэй Кэллоуэй на краю кукурузного поля, на сцене, за бутылкой бурбона, и каждый раз она оказывалась в моих объятиях.
Глава 38
Фэй
Мы с Гризом идем за доктором, пока не останавливаемся прямо перед закрытой дверью. Справа от нее стоит мужчина в штатском, на поясе у него кобура с пистолетом, а с другой стороны — серебряный жетон федерального маршала США. Гриз, который держит меня за руку, бормочет:
— Черт побери.
Но только когда открывается дверь, и мы заходим внутрь, я понимаю, что именно происходит. Моя сестра сидит, полностью одетая, похоже, в чистую одежду, с мокрыми волосами, зачесанными назад, и пакетами со льдом, примотанными к боку.
Мои глаза наполняются слезами, и я бросаюсь к ней:
— Мэгги, ты в порядке!
Ее подбородок дрожит, когда она кивает и говорит:
— Я в порядке.
Справа от нее стоит женщина, которая кажется мне знакомой, но я не могу ее вспомнить. И Дел.
— Би, — Гриз обращается к женщине. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной, черт побери.
Я пытаюсь понять, что здесь происходит. Меня осеняет, что Дел был женат на Би и что она сменила свой значок полицейского управления Фиаско на блестящую звезду маршала США, которая красуется на ее правом бедре.
— Дел, что ты здесь делаешь? Что происходит? — спрашиваю я, волнение берет верх, пока я изучаю их лица.
— Фэй, — говорит Би, которая стоит, прислонившись к самой дальней стене. — Я много слышала о тебе от Дела. И от твоей мамы тоже. — Она смотрит на меня, потом на Мэгги: — Скажу коротко и ясно. Я в ярости от того, что снова оказалась в Фиаско и вновь увязла в вашей семейной драме, Гриз.
Он стискивает зубы, его густые усы едва шевелятся, когда он говорит:
— Перестань ворчать и скажи, что именно здесь произойдет.
Но отвечает Мэгги.
— Я поделилась с ФБР информацией, которая может подвергнуть меня опасности. И поэтому, пока эти сведения не будут использована должным образом...
Гриз перебивает ее и смотрит на Дела:
— Ты знал об этом?
— Я знал, что Мэгги вляпалась по уши, но не представлял, насколько сильно. Ты знаешь, что Би — последний человек на земле, которого я хочу звать на помощь.
Она достает гвоздичную сигарету и шепчет:
— Пошел ты, Делейни...
Дел косится на нее.
— Так что то, что я обратился к своей бывшей жене за одолжением — снова, должен добавить, — говорит о серьезности ситуации, Гриз.
Гриз кивает в сторону Би.
— Похоже, в последнее время ты собрала много одолжений. — Он переводит взгляд на меня и спрашивает:
— Ты поедешь с ней?
Нахмурив брови, я смотрю на Мэгги. Я не собиралась никуда ехать.
— Прежде чем ты ответишь, Фэй. Единственная причина, по которой я вообще вас обеих в это втягиваю, состоит в том, что тут есть кое-что еще. И, — она наклоняет голову набок, — думаю, вам стоит знать об этом заранее.
Гриз сначала обменивается кивком с Би, а потом говорит:
— Я поклялся никогда не нарушать это обещание. Не предавать ее доверие. Но вы обе и так слишком долго жили в неведении.
Я прислоняюсь к стене и слушаю, совершенно сбитая с толку, наблюдая, что Би набирает текст на своем телефоне. Она говорит:
— Дел, тебе пора уходить.
Дел натянуто улыбается, проходя мимо меня.
— Что бы ты ни решила, я горжусь тобой.
Услышав его слова, я прикусываю губу, стараясь не разрыдаться, как ребенок.
— Ценю это, Дел, — выдыхаю я. Он крепко обнимает меня и выходит за дверь, не оглядываясь. Из меня вырывается судорожный вздох.
Гриз смотрит на меня и улыбается, хотя его рука скользит к затылку — я никогда не видела его таким взволнованным. Потянувшись во внутренний карман пиджака, он достает сложенную открытку и протягивает его мне.
Я бросаю взгляд на Мэгги, прежде чем взять ее. Мятая бумага потрепана по краям, словно ее слишком много раз разворачивали и складывали. На лицевой стороне изображены выцветшие голубоватые горы с полевыми цветами на переднем плане. И жирными печатными буквами написано — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ХАЙДЭВЕЙ23, МОНТАНА. Когда я переворачиваю ее на другую сторону, в левом верхнем углу вижу пятно от кофейного кольца и имя адресата — Грисвальду Фоксу, написанное размашистым почерком, который я узнаю где угодно. У меня замирает сердце.
Мама.
В поле для текста написано: Одной жизни было бы недостаточно.
— Что это, Гриз?
Он прочищает горло.
— Полагаю, тебе стоит увидеть своими глазами. — Затем он кивает моей сестре. — Вам обеим.
Я передаю открытку Мэгги, слезы текут по моим щекам и шее. Я ничего не понимаю и ищу ответ у сестры, глаза которой тоже стекленеют.
— Мэгги? Ты знала?
Она прикрывает рот рукой.
— Нет, — говорит она, решительно качая головой.
— Я дал обещание женщине, которую любил и не смог уберечь, — говорит Гриз, глядя на свой пустой безымянный палец. — Я никогда не планировал снова влюбляться. У меня уже была большая любовь, но я ее потерял. Я смирился с этим. — Покачав головой, он смаргивает слезы. — Но твоя мать... Было что-то такое в том, как она говорила и улыбалась. Она была как магнит. Я не мог держаться от нее подальше. У меня не могло быть никаких дел с женщиной намного моложе меня, но она сказала, что рядом со мной чувствует себя в безопасности. А такие слова от любой женщины имеют огромную силу. Это значит даже больше, чем услышать «я люблю тебя». — Он тепло улыбается, и по моей щеке скатывается еще одна слеза. — Потом она сказала и это тоже.
Он садится на свободный стул, прочищает горло и наклоняется вперед, упираясь локтями в колени.
— Уилер Финч — нехороший человек. Именно поэтому мы всегда принимали Хэдли. Он был никудышным отцом. И она не хотела находиться рядом с ним, особенно когда он занимался бизнесом. — Он смотрит на меня, когда продолжает: — Твоя мама связалась с «Finch & King», потому что была чертовски хорошим тренером лошадей. Таллис вцепился в нее мёртвой хваткой, и я, конечно, не знаю, что она в нем нашла, но он убедил ее, что любит и что она нуждается в нем. Заставил поверить, что он может помочь ей преуспеть в этом бизнесе.
Помолчав, он тяжело сглатывает, прежде чем продолжить.
— Мы все понимали, что что-то не так. Я тогда не очень хорошо знал твою мать, но все, кто обращали внимание, замечали это — Марла, Роми, Прю. Потом все они говорили, что знали, что от Таллиса будут одни неприятности. Оглядываясь назад, что еще они могли сказать?