Народ все подходил, а я наконец-то смог лицезреть всю красоту этого города.
Кремль был каменным. Первый раз здесь в Туле я встречал столь много каменных сооружений. Башни, стены. Внутри все деревянное, кроме еще нескольких строений — тех самых складов и основного порохового припаса и арсенала. Все тоже было из камня.
Ну а предо мной расстилался город.
Крепость. Массивные деревянные стены и башни.
Внутри плотная застройка. Впереди, на юге взор упирался в Крапивненские ворота. Слева — Никитинский конец, который мы вчера первым делом и взяли. Через который прошли. Монастырь вблизи кремля, чуть за моей спиной, тоже по левую руку, но ближе к реке Упа. Там же слева между монастырем и кремлем — огромное пространство по меркам начала семнадцатого века, выделенное под торговую площадь. Сейчас оно почти полностью заставлено возами, и людей толпилось там много. Очень много.
Также к этому пространству по улицам от храмов, коих в городе было несколько, шли еще люди. Улицы наполнялись ими. На Царя, видимо, пришло посмотреть считай все население города. От мала до велика.
Голову повернул. По правую руку застройки было меньше. Несколько улиц, также упирающихся в стены.
Ну а за деревянными укреплениями размещался посад. С ним я уже был знаком, когда мы к городу только подходили. Но с этой позиции выглядел он еще более обширно.
Отвлекся от осмотра, выкрикнул.
— Здравствуйте, туляки!
Чего говорить-то? Чего надо им всем? Черт его поймет. Они же Царя хотят, а я-то не он. Ладно, займусь, как и положено политическим просвещением. А то Царь, да Царь. Нет здесь его среди нас. Выбрать мы его должны. А что этим людям в голову вбили — то дело не мое.
Как вбили, так и подправим.
— Я, Игорь Васильевич Данилов! Воевода воронежский, боярин! Веду людей в Москву! Собор Земский собирать!
— Царь! Царь это! — Гремела толпа.
Люди кланялись, руки вверх поднимали, рукоплескали. И гремело над толпой, над всей Тулой громогласное:
— Царь! Батюшка! Государь!
Пантелей, застывший за спиной моей, знамя развернул. На ветру трепетало оно сильно.
Черт, как-то не очень к месту, говорю, что не царь, а здесь прапор самого Ивана Великого за спиной.
Вздохнул. Ну… Раз царь, то Царь. Толпу убеждать в обратном, смысла особого нет. Кому надо, тот сам поймет, что да к чему. А людям посадским, простым работягам да беженцам, что из хуторов окрест сюда пришли — думать о политике сложной, оно может и не нужно. Пускай для них Царем побуду.
Помахал им рукой. Выкрикнул.
— Люди служилые! Мастера! Представители гильдий! В палатах наместника жду вас! Расходитесь!
Но, не тут-то было.
Люди русские пришли на меня посмотреть, счастье виделось на их лицах.
Толпа бушевала, галдела. Народу собралось действительно много. Дети, женщины. Мужчин крепких и взрослых было ощутимо меньше. Видимо, многие погибли, кто-то ушел в Москву, в войско Шуйского, чтобы на Смоленск идти. Кто-то еще где-то служил.
А посадские ремесленники да, их здесь очень много было. Если в процентном соотношении считать.
Повернулся, взглянул с башни на расположенную на острове крепость — старую тульскую.
Приметил близ нее несколько своих дозоров. Курились там костерки, дымили. Ну и из самой крепости тоже. Выглядела она вполне обжитой.
Большая, чуть крупнее самого кремля. Деревянная. Но, расположена отлично — считай на острове. Стены старые, выглядят видавшими виды, но совершенно не ветхими.
Да, если так прикинуть для полусотни слишком она большая и не очень ясно пока что — как дела с припасами обстоят. Но, штурмовать ее — это потери. А мне они сейчас никак не нужны. Мне к Серпухову идти, потом к Москве, а там же где-то от Тулы до столицы выйдет ко мне воинство. Или в Москве я с ним биться буду, с самим Шуйским.
Хотя… вряд ли. Политическая ситуация не та, чтобы в самом сердце страны меня встречать, отсиживаться. Все же чем ближе я к Москве, тем, как мыслю, больше шатается трон под Василием. Все больше, уверен, поднимаются боярские голоса, все больше недоверия.
Сил у Василия мало говорят. Не может он даже какого-то боярина, взбунтовавшегося, в бараний рог скрутить.
А тот уже и Царем зовется, и царика Дмитрия, которого сам Скопин не обуздал, схватил.
Уверен — сведения эти и слухи в столице уже есть.
Я переключился на текущие проблемы. Так, крепость эта. Промедление лишнее. Надо что-то с ней делать. Сейчас вестовых туда отправлю, пускай разузнают, что да как. Потом, может, сам поеду.
Дел-то много.
И Ваньку сюда потребовать, и в войско вестовых послать, чтобы они муштрой там активно занимались, пока мы здесь. Полторы тысячи, большой гарнизон. Часть можно перепоручить местным. Им-то в целом все равно кто главный, я или тот прошлый воевода. Коли не поменяется ничего, то и плевать.
Пока раздумывал, спустился, направился к терему.
Охрана двигалась рядом.
Утро будет непростое, сейчас пойдут люди оказывать уважение, с проблемами своими. Пойдут, чтобы решил я их беды и дела. А еще, чтобы просто Царя увидеть, поклониться. Истосковались все по крепкой руке.
Придется пояснять хотя бы тем, кто придет — что не царь я, а иду в Москву Собор Земский собирать. А там, как пойдет, кого признает земля, того и Царем наречем. Только Шуйского в монастырь вначале. А еще по пути к Мстиславским зайти. В гости, повидаться. Да и с прочими боярами я бы до выборов, ух, поговорил бы. По-свойски пообщался.
Кого допросить с пристрастием, кого плетьми, а кого может и на кол, по факту всех этих разговоров. Шуму будет много — это ясно. Ведь за бояр их холопы, да дети боярские, да московские полки встать могут. Поэтому непросто. Но, черт возьми, надо это сделать.
Раскрутить всю эту спираль заговоров и интриг, вычистить авгиевы конюшни. Завинтить некоторые винтики и произвести, как это говорится, ротацию властных группировок. Лучше, как и подсказывала историческая практика, опереться на дворян небогатых да торговый люд. С ними проще. Они не настолько самоуверенны и наглы.
Бояре же себя чуть ли не вторыми людьми после царя считают. Выше всех себя ставят.
А дворяне? Они за малые привилегии и землю жизнь отдать готовы. А растущий и проклевывающийся через все эти средневековые обычаи бизнес… Слово то какое, заморское.
Я улыбнулся, подойдя ко входу в терем.
Так вот — бизнес, он полезен тем, что деньги у него. На них и армию содержать можно. И эти люди, они же рисковые. Вложись в дело, потом жди прибыли. Найди тех, кто что-то сделает, организуй. Да и если так задуматься — индустриализация Руси нужна. Заводы, ресурсы, железо. Свои доспехи, сабли, порох, пушки. Нельзя же все это закупать. А это мастеровые люди.
Тула — отличное место. Здесь и начать можно, как Смуте точку поставим.
Начинания и мысли грандиозные. Только победить вначале надо. Уверен, от Москвы скоро войско пойдет мне навстречу. Вот у Серпухова и поглядим, чья возьмет.
Зашел в терем. Разместился в приемном покое.
Еда была на столе. Боец доложился, что все проверено, процесс готовки проконтролирован. Сами они то же самое ели, ядов и колдовства нет никакого. Можно есть.
Звучало это несколько чудно. Не привык я к такому, но, видимо, пора начинать свыкаться. Чем ближе к столице, тем интриг и тех, кто в них участвует, больше. Да, яд — штука непростая, его надо еще добыть, применить так, чтобы вкус и запах еды не изменить, но травануть то кого угодно можно легко.
Грибочки там какие-то. Травки. Много всякого — народного.
Как подмешать — дело иное. Но применить-то можно. А значит, ухо востро держать надо и всегда пригляд ставить за теми, кто готовит.
Начал спешно завтракать. Квашеная капуста, уже ставшая основой рациона. Привычная, хрустящая. Хлеб, пирог сладкий и узвар какой-то. То ли компот, то ли настой. Приятный.
Закончил.
Минуты две по моим прикидкам прошло, как служанка унесла все расположенное. И началось. Поток людей.