— Да, люди Серафима были холопами. — Хмыкнул я. Лестно было слышать подобное от француза о своих соотечественниках. — Но у Шуйского все несколько иначе. Думаю, они нужны для… Как инженерные части. Осаждать Тулу, где мы стоим.
— Шуйский предвидел, что мы ее возьмем? — Франсуа подкрутил ус. — Он весьма прозорлив.
— Думаю, тут не все так просто. Но, не суть. Что мыслите по противодействию идущим на нас силам, учителя воинства моего?
Вновь переглянулись, но здесь француз слово взял, как тот, кто считал себя первым учителем и самым приближенным ко мне человеком.
— Инфант, десять тысяч таких, как твое войско было месяц назад, это посильная задача. Думаю, мы бы справились. Учитывая твой гений, который ты показал в бою с татарами. Уверен, удача была бы на нашей стороне. Как и Виктория. Все же опыта у твоих людей больше стало. Мы им многое передаем. Еще десять тысяч мужиков. Я не понимаю. Мне кажется, это только обуза. Они замедлят марш, создадут проблемы на стоянках. Их надо кормить, поить. Может в этом какой-то хитрый план? Игорь Васильевич? Может, это просто плохо обученная пехота?
— Сомневаюсь. — Проговорил я.
Сам тоже не очень понимал суть наличия огромной посошной рати в войске, но возможно Шуйский думал, что чем больше народу, тем лучше. Или убрать из Москвы толпы голодного, опасного люда — как вариант. Но в реальности вряд ли эти десять тысяч стали бы хоть какой-то веской силой в ходе боевого взаимодействия.
Копать и строить.
А в случае боя — разбегаться быстро и решительно.
Единственный вариант, как уже не раз озвучивалось — инженерные войска. Человек с лопатой и топором, который делает то, что не будет делать боярин. Только вот мы же не шляхтичи с крылатой гусарией. И дворяне, и казаки, и стрельцы — да все русские воины привыкли воевать от земли. Врываться в нее, прикрываться гуляй-городом и бить из-за него.
Пассивная тактика, но иной у нас нет. Коней мало, латной конницы считай, вообще нет.
— А что Делагарди? — Спросил я, выходя из раздумий и смотря на этих двоих. — Его пять тысяч тоже в воинстве. Поэтому и расспрашиваю про него.
— Вот здесь сложно. Эту карту чем бить, пока не знаю. В открытом бою, шансы… — Франсуа пожевал губами. — Шансы, конечно, есть. Но… Они же не идиоты, они же будут как-то отвечать на наши действия.
М-да, твои бы мысли в головы тех, кто в реальной истории под Клушино потерял войско. И Делагарди не помог со своими наемниками. Но там Жолкевский гусарские хоругви вел. Элиту. Мои люди до такого пока не дотягивают.
— Есть мысль. Даже не одна. Первое. Сам Делагарди, вроде как, со Скопиным дружен был. А у меня есть человек, который точно знает, кто отравил его. — Лица иноземцев вытянулись.
— Шуйские?
— Дело в том, что нет. — Я-то этими сведениями ни с кем ранее не делился. Сам Артемия допрашивал, а вот теперь постепенно приходилось делиться этими сведениями.
— Тогда как нам это поможет?
Я думал.
Пока что образ Делагарди в моей голове складывался не очень хорошо. Многое, да почти все, из исторических источников. Лет двадцать пять — тридцать, но уже опытный полководец. Уровень горячности неясен. Использует голландскую тактику. По крайней мере, его силы будут воевать именно так.
Русский лагерь?
Да черт знает, как они себя поведут. Под Клушино идея-то была одна, а здесь? Тоже поручат Делагарди раздолбить меня в соло. А что я тогда смогу противопоставить бравым и опытным наемникам?
— В общем так. Вы думайте, а ко мне голландца своего пришли. Письмо состряпаем и пошлем твоего человека к Якобу лично. Как старого товарища.
— Хорошо. — Лицо Вильяма выражало скепсис.
Мы поговорили еще немного. Я запросил отчет о подготовке, мнение о возможностях воинства. В целом все звучало вполне неплохо, но понятно было, что работать еще и работать с людьми. Если воронежские худо-бедно как-то уже вняли науке новой. Остальные только-только начали ее усваивать.
А до отточенности действий всем было далеко.
Очень хорошо помогала новая организация сотен. Большее число младших офицеров, музыканты, прапорщики. Вновь влившиеся войска Ляпунова и Трубецкого приняли ее не так спокойно, как защитники южных рубежей. Это и понятно. Там в Поле все были более или менее равны. Чинов великих и местнических книг особо не было. Да, какое-то взаимодействие в плане иерархии имелось, но оно почти всегда подкреплялось и навыками.
Казаки также легко реорганизовались.
А вот дворяне северской стороны и рязанцы перетащили старые взаимоотношения и в новый строй. Пока что без мест не обойтись. Что будет, когда в войско еще больше бояр и их подданных вольется? Скорее всего, все еще тяжелее будет. Как пояснить малолетнему боярчику, князьку, что он не годный вояка и лучше бы ему учиться. Десятком командовать в лучшем случае. А вот простой дворянин и сотник. Потому что опытный и прожженный, прошедший уже не один поход.
А по местам — иначе должно быть.
Не просто будет, это уж точно. Но если я так организованной своей армией разобью и Делагарди и Шуйского, то этот факт сыграет важную роль в переустройстве воинства.
Пока говорили, явился Филко. Поклонился, тоже сел, слушал с отстраненным выражением лица. Языка-то он не понимал. Но мы закончили довольно быстро. Франсуа и Вильям двинулись исполнять мои указания.
— Хотел видеть, господарь. — Поднялся, когда иноземцы вышли, вновь поклонился. — Пришел пред очи твои.
Что же за повальное чинопочитание-то.
— Скажи, как думаешь, пушки четыре, а лучше восемь сможем на конях перевести?
— Так это, господарь, мы же к Жуку возили. — Он улыбнулся.
— Да, но там преимущественно затинные пищали на лошадях были. А нужно пушек штук восемь.
— Думаю сможем. Понятно, что пару тяжелых, что только не телеге везем, нет. — Он пожал плечами. — Но есть и легкие. И тюфяки.
Точно.
— Вот что-то типа тюфяков нам и надо. Организуй, сколько сможешь и припасов к ним выстрелов на десять для каждой. Половину легких пушек, половину тюфяков. Думаю, если двенадцать, шестнадцать сможем — отлично.
— Да это считай, почти все, что у нас есть. — Он хмыкнул. — Мы же немного пушек брали с собой, господарь.
— Хорошо. Надо, чтобы без телег они на конях были.
Он глянул на меня, потом в землю уставился, вновь глаза поднял.
— Чего хотел? — Понял я признак того, что поговорить человек хочет.
— Опасно идем, господарь. — Он уставился в столешницу, буравил ее взглядом. — Немцы, опасный противник.
— Сдюжим. Под Воронежем смогли, под Ельцом, здесь тоже. И с ними совладаем. Сделай только, что велено.
— Сделаю, господарь. — Поднялся, вздохнул, добавил. — Ты не подумай, мы же за тебя. Мы все тут как один. Только… Просто так-то помереть не хочется, впустую. Когда вон она, Москва-то. Рукой подать.
— Помирать не надо. Жить надо. — Ответил я. — А чтобы до Москвы дойти, войско вражье разбить.
Он поклонился, вышел. А я остался один на один со своими мыслями.
Решение опасное, но без него никак. Ладно! Утро вечера мудренее.
Глава 15
Вечер прошел в делах рутинных.
Один из Голландцев с письмом и наставлениями умчался на север.
Вернулись дозоры с докладом. Ничего необычного, все в пределах ожидаемого. Ну и, что сильно отличало местность до Тулы и после нее — так это население. За Упой оно было. Хутора, деревеньки. Да люди, что жили там, выглядели, по словам дозорных, изможденными, угнетенными Смутой и невероятно бедными, но они были. Разбегались, прятались, старались не попадаться на глаза служилым людям, но эта территория жила в отличие от всего того, что я видел по пути.
Дальние разъезды, отправленные к бродам и Серпухову, еще не вернулись. По плану завтра к вечеру должны были обернуться, но встретим мы их уже в процессе того, как сами двинемся на север.
Из интересного по докладам — сил противника и иных военных отрядов нет.
Перед самым закатом явился Григорий. Усталый, наряженный и на взводе.