— Убери от меня свои грязные руки, — выплевывая слюну с примесью крови мерзавца прямо ему в лицо, я получаю ещё одну пощёчину, после чего он рывком переворачивает меня на живот, осыпая меня потоком унижений и ругательств.
— Сейчас я покажу тебе, что происходит с дикими шлюшками, которые позволяют себе лишнего. Не хочешь по-хорошему, без проблем. Я устрою тебе такое, что самые жуткие пытки в аду покажутся тебе наслаждением, тупая сука, — голос мужчины стал просто пропитан гневом и яростью.
Но во мне бушевал такой приступ страха и желания спастись, что я абсолютно не контролировала свои действия. И там, где следовало быть осторожной, я, по своей природе, лезла в самое пекло.
— Чёртов мерзавец! Насильник! Рано или поздно ты сдохнешь! Я об этом позабочусь, — мне не хватает воздуха, потому что на сопротивление уходит слишком много сил, а этот подонок сгибает меня пополам, стягивая с меня джинсы, — Не смей делать этого!
Перехожу на крик, пытаясь ударить его хоть какой-то частью тела, но, само собой, урона от меня сейчас как от бабочки. Тем временем по моим ягодицам прилетает сильный удар, от чего кожу обжигает так, что я едва сдерживаюсь, чтобы не зашипеть.
— Дерзкая девчонка ведь не будет против, если я оставлю на ней свои следы? — с мерзким смешком произносит этот тип, обрушивая на мою кожу удар за ударом, — Хотя, зачем я спрашиваю тебя? М? Ты же просто вещь. Которой воспользуюсь я, мои люди, а после мы продадим тебя тому, кто захочет иметь дело с такой падалью, как ты. Если, конечно, мы оставим тебя в живых.
Внутри меня разгорается унижение и ярость, тогда как тело предательски начинает сжиматься в ожидании нового шлепка. Подонок явно наслаждался видом покрасневшей кожи на моей заднице, удерживая меня в унизительной позе и возвышаясь надо мной, чтобы продемонстрировать свою низкосортную и примитивную власть.
Он наверняка преследовал цель сломать меня, наказать за дерзость, за то, что осмелилась сделать ему больно и попыталась откусить кусок от его отвратительного тела. Но хрен там!
Я не сдамся и не доставлю уроду такого наслаждения. Сжав зубы, я закрыла глаза и молча сносила удары, рисуя в голове картинки того, как медленно и мучительно разделаюсь с ним тогда, когда освобожусь. Иного варианта я просто не допускала. Не имела права допустить.
Потому что от меня зависит судьба Хлои. И я просто не могу сгинуть в этом вонючем грязном подвале под тушей какого-то грёбаного извращенца.
— Вот так, — удовлетворённо протянул мой похититель, — Когда ты молчишь — то нравишься мне намного больше. Впрочем, говорить тебе больше и не придется. Отныне твой рот будет занят только членом. Поэтому не советую мне грубить. Иначе я распоряжусь выбить твои белые зубки, чтобы могла сосать лучше остальных.
Остальных? Здесь есть и другие?
Или речь о тех, кого тут держали до меня? Была ли здесь Хлоя?
Держусь изо всех сил, чтобы вновь не ответить какой-нибудь гадостью, понимая, что сейчас моя задача — выжить. И уж тогда я что-нибудь придумаю.
В гибель Марка я не поверила ни на секунду, поэтому надеялась, что впервые его собственнические припадки могут оказаться крайне уместными. По крайней мере, я не разрешала себе допускать мысль, что мерзавец сказал правду. Марк жив. Не может быть иначе. Потому что если это не так…
— Тебе понравилось? — вырывает меня из моих размышлений подонок, больно схватив за волосы в месте удара и подняв моё лицо слишком близко к своему, — Скажи, что тебе понравилось то, как я пометил твою сочную задницу. Это только начало. Разминка, если хочешь, — гадкий язвительной смешок, пощёчина и плевок на матрас, совсем близко от моего тела, — Не смей больше открывать свой рот. Иначе будет хуже. Поняла?
Продолжая держать меня за волосы, мужчина усилил хватку и сам начал управлять моей головой, вынуждая согласно кивать пока ему не показалось достаточно.
— Хорошая собачка, — свободной рукой он пошлёпал меня по щеке.
Ублюдок. Мерзкий, неадекватный, конченый мерзавец. Он ещё не знает, что его ждёт.
— Сейчас я оставлю тебя думать над твоим поведением, а когда вернусь, мы повеселимся по-настоящему. Если будешь себя хорошо вести — иметь тебя буду только я. Если нет — здесь просто огромная очередь желающих присунуть в тугую дырку. Так что я с лёгкостью отдам тебя на растерзание своим людям, а после позабочусь о том, чтобы ты перешла в самые грязные руки, которые только найду. Уверен, ты уже знаешь, что самые большие деньги платят за тех, с кем можно делать всё.
И, оттолкнув меня на матрас, подонок поднялся и, не глядя на меня, пошёл прочь, оставив меня лежать согнутой со стянутыми джинсами, наверняка наслаждаясь моим унижение и беспомощностью.
Марк, надеюсь, ты жив. Иначе я не уверена, что смогу справиться с этим дерьмом.
Умоляю, окажись самым живучим засранцем на свете. Ты мне нужен.
Глава 46
Марк
Я всегда чую подставу. Всегда. Поэтому, напомню, всё ещё жив.
Хотя, к своему стыду, я проморгал тот факт, что в клубе за моей спиной какие-то тупые ублюдки без инстинкта самосохранения решили наворотить дел и устроить мне «сладкий ноябрь». Потому что уже наступила грёбаная осень, а сестрицы Аланы до сих пор нет.
Да ещё и трупы начали копиться один за другим. Включая её кудрявую подружку. Не особо она мне нравилась, но и неприязни я к ней не ощущал. Но тот факт, что её смерть разбила женщину, которой я, чёрт возьми, пора признать наконец, отдал свою душу, чрезмерно меня огорчил.
И те, кто к этому причастен, страдать будут очень и очень долго. Уж я постараюсь.
Когда мне доложили, что один из моих клубов заминирован, я сразу понял, что это какая-то хрень. И либо меня хотели выманить из дома, чтобы вновь попытаться завалить, либо отвлекали от чего-то. Потому что уровень безопасности я после всего творящегося дерьма поднял настолько, что даже сраный паук должен будет пройти три ступени проверки, прежде чем заползти в подсобку.
Но подыграть всё же следовало.
Потому что раскрыть план противника можно только тогда, когда он будет уверен, что ты попался на крючок. Единственное, чего я не учёл, так это того, что моя сумасбродная до сих пор может выделывать фокусы за моей спиной.
Поэтому, когда я закончил со своими «неотложными делами» и сделал так, чтобы тот, кто дал ложную информацию повис за яйца на мосту, то решил удостовериться, что Алана уже дома или как минимум находится в пути обратно. Но парни сказали, что машина всё ещё стоит на парковке отеля.
Так вот. Чутьё. Чутьё не подводит меня никогда. И если я чувствую, что происходит какая-то нездоровая херня — чаще всего это оказывается правдой.
Идя к своей машине, я решил последовать шальной преследующей меня навязчивой мысли и проверить по геолокации местонахождение Аланы. Да, я естественно поставил на её телефон чужок. Ещё хрен знает когда вообще-то. Для особых ситуаций. Но не пользовался им, потому что не психопат.
Несколько мгновений поколебавшись и подумав обо всех её прошлых обвинениях, я хотел было уже отказаться от этой затеи, но послал нахер всё, что может хоть на один процент поставить её безопасность под угрозу.
У кого точно нет права на сомнения, так это у меня.
— Мать твою, да ты шутишь, — смотрю на экран и вижу, что мой ангел находится значительно дальше своего грёбаного отеля.
И ничего хорошего это не предвещает. Потому что моментально внутри появилось ещё одно ощущение. Редкое. Одно из тех, от которых кровь в жилах холодеет. Она в беде. Не просто опять шатается по злачным улицам, а реально в беде. Я в этом уверен.
Звоню своим парням, которые хреново справились со своей задачей и приказываю без всяких церемоний ворваться в отель и проверить, там ли она. Просто на всякий случай. Если да, то связать по рукам и ногам, закрыть в номере и ждать моего приезда. Если нет — выбить из каждого сотрудника максимум информации.
Когда пришла, когда ушла, ушла одна или с кем-то, была ли расстроена и всё в этом духе. Хватит уже этих сраных церемоний. Не теперь.