– Ты не голодна? – вот и сейчас Глеб отдёргивает руки, резко встаёт и отходит на пару шагов. – Может быть, хочешь что-то? Час назад доставка фрукты привезла.
Не понимаю, он ничего от меня не хочет? И старается дать понять, что мы просто люди, которые, так уж получилось, вместе растят общих детей? Или я ему нравлюсь, но…
– Можно порезать фруктовый салат, – поднимаюсь, бросаю взгляд на Машу с Мишей. – Дети тоже наверняка с удовольствием поедят.
– Я за ними послежу, – Глеб кивает и идёт в сторону детской площадки.
С детьми мы постоянно посещаем врача. Наблюдение показывает, что никаких изменений и ухудшения пока нет. Нашему гематологу я сообщила, что беременна, и что Маша и Миша будут сводными сестрой и братом будущим малышам.
У врача глаза на лоб лезли, когда я рассказывала, без подробностей, конечно, нашу историю. В итоге есть большая вероятность, что малыши, которых я ношу, смогут в случае необходимости стать донорами для моих детей. Хотя, по словам гематолога, конечно, шансы ниже, чем если бы они были родными братьями и сёстрами.
День проходит как обычно. Глеб работает из дома, уйдя в кабинет – он старается по возможности меньше уезжать, чтобы больше проводить время с детьми. Я готовлю ужин. Наши вечера стали такими семейными , что мне иной раз страшно делается.
– Что надо сказать маме? – Глеб помогает двойняшкам слезть с высоких стульчиков, мы все только что поели.
– Спасибо, всё было очень вкусно, – почти хором выдают дети, и я улыбаюсь.
– На здоровье!
– Спасибо, Соня, – мужчина тоже улыбается мне, придерживает за локоть. – Ты готовила, мы уберём со стола сами, так ведь? – обращается к Маше и Мише. – Маме нужно помогать! Отдохни, я тебя очень прошу. Детей сам уложу сегодня. Я же вижу, ты устала.
У меня слёзы наворачиваются на глаза от этой заботы. Мотнув головой, резко отворачиваюсь, пока никто не заметил. Это всё гормоны! Гормоны, я сказала! Пройдёт!
Посреди ночи опять просыпаюсь, задыхаясь, с пересохшими губами, и еле сдерживаю стон. Ну буквально за секунду до ...! Да что за издевательство!
Тянусь к бутылке с водой, которую ставлю обычно возле кровати, но обнаруживаю, что она пуста. Придётся на кухню идти.
Осторожно спускаюсь вниз, не включая свет. По дороге заглядываю в соседнюю с моей спальней детскую – малыши спят, разметавшись в своих кроватках. А я ведь отрубилась ещё до того, как Глеб их уложил…
Понимаю, что стала доверять ему полностью. И это касается не только детей, хотя их, конечно, в первую очередь.
На кухне достаточно светло, в окно заглядывает полная луна, поэтому не включаю лампу и спокойно наливаю себе стакан воды, но сделать успеваю только глоток. К кухне приближаются шаги, щёлкает выключатель, и я зажмуриваюсь от резкого перехода от темноты к свету.
– Выключи, пожалуйста! – прикрываю глаза рукой.
– Прости, – Глеб выключает свет, и я облегчённо вздыхаю. – Что-то случилось? Почему ты здесь? Плохо себя чувствуешь? – подходит ближе, останавливается в шаге от меня и я, подняв голову, вижу, что на нём… только штаны.
Футболки нет. Старательно отвожу глаза в сторону. Даже без яркого освещения отлично видно, что он в прекрасной форме. Пальцы у меня вдруг начинают чесаться – так хочется прикоснуться к нему.
– Нет, просто попить захотела, – немного нервно улыбаюсь, отставляю в сторону стакан, обхватываю себя руками.
– Соня… ты замёрзла? – голос у него опускается чуть ниже, появляется волнующая хрипотца.
Глава 34
Софья
– М-м-м, нет, – мелко вздрагиваю от этого тона. – Почему ты так…
Не договорив, оглядываю себя и заливаюсь краской. На мне тонкая хлопковая футболка, которая спускается ниже бёдер. Вот только… я обхватила себя руками за талию, натянув ткань. И сквозь неё отчётливо заметна напрягшаяся грудь!
Резко разворачиваюсь к мужчине спиной и прячу полыхающее лицо в ладонях. Господи, стыдно-то как…
– Соня… Сонечка? – тёплые руки касаются моих плеч, осторожно поглаживают. – Ты что?
– Н-ничего, – голос у меня слабый, тонкий, а ещё я не могу сдержать участившееся от его прикосновений дыхание.
Низ живота начинает чуть потягивать, но это не те ощущения, из-за которых я бы встревожилась. Беременность здесь совершенно ни при чём.
– Соня! Ты меня пугаешь…
– Я сама себя боюсь, – шепчу тихо, но он слышит.
Разворачивает меня, заглядывает в глаза.
– Посмотри на меня? Пожалуйста… – говорит негромко.
Мы сталкиваемся взглядами и словно сцепляемся, не в силах разорвать ту нить, которая протянулась между нами. Глеб тоже дышит быстро и тяжело. Медленно, очень медленно протягивает руку, убирает с моего лица прядь волос, заправляет её за ухо. Подаётся чуть вперёд, но замирает, не коснувшись. Словно спрашивает разрешения. И я преодолеваю последние сантиметры сама.
Наши губы соединяются так же медленно. Ни он, ни я не спешим. Мы словно пробуем друг друга, знакомимся заново этими прикосновениями. Но постепенно Глеб становится более настойчивым. И я не возражаю. Наоборот!
Его поцелуи спускаются ниже, и я откидываю голову назад, давая мужчине доступ к шее и ключицам. Зарываюсь пальцами в густые волосы у него на затылке. А потом он прямо через футболку забирает в рот проступающий бугорок, и я вздрагиваю от своего же громкого стона, который не в силах сдержать.
– Соня… – мужчина приподнимает меня под бёдра, подсаживает прямо на стол. Продолжает ласкать ноющую грудь, второй рукой ведёт по внутренней стороне бедра, и я судорожно сжимаю ноги. – Сонечка… позволь… прошу, позволь мне… тебе будет хорошо, малышка! Я обещаю…
Всхлипываю, больше не в состоянии выдерживать это напряжение. Он тянет наверх мою футболку, и я не сопротивляюсь, а помогаю. От его губ на теперь уже обнажённой груди по всему телу бегут мурашки. А что его руки творят внизу…
Я не успеваю даже ничего понять. Захлёбываюсь очередным стоном и сжимаюсь, чувствуя волны удовольствия, которые заставляют вздрагивать, дрожать и сильнее прижиматься к мужчине. К очень возбуждённому мужчине… который только обнимает меня крепче, но не предпринимает больше никаких действий!
– Глеб… – выдыхаю,