– Всё хорошо, малышка? – голос у него сдавленный, он коротко целует меня в губы, но тут же отстраняется.
– Ты… а ты…
Глеб подхватывает меня на руки. Относит в мою спальню, осторожно опускает на кровать и… отодвигается!
Он что, всерьёз собрался сейчас уйти?!
Глеб
Мысленно посылаю проклятия сам себе. Ну где были мои мозги?!
То есть, известно где… Но как я мог настолько потерять голову?
После этих месяцев, когда по крупицам восстанавливал Сонино доверие к себе, вот так сорваться… Она же беременна! А я фактически набросился на неё! Хорошо хоть, умудрился сдержаться. Потому что единственным желанием было продолжить начатое прямо там, на столе.
Мне просто сорвала крышу её отзывчивость. То, как она реагировала на мои прикосновения – словно хотела этого так же долго, как и я.
– Глеб, в чём дело? – собираюсь отстраниться, но чувствую её ладонь на своей руке.
– Я… Сонь, прости, пожалуйста! – натягиваю на неё тонкое одеяло, стараясь не опускать глаза ниже шеи. – Я не должен был так давить на тебя, я…
– Давить? – она кидает на меня странный взгляд. – Разве ты давил?
– Разве нет? – опускаюсь рядом с её кроватью на колени, так, чтобы видеть её лицо.
Через неплотно задёрнутые шторы просачивается лунный свет.
– Ты такая красивая… – вырывается у меня невольно, а дальше слова, словно прорвав плотину, начинают литься потоком. – Я с ума от тебя схожу, малышка. Влюбился, как пацан, как мальчишка, ничего не понимаю рядом с тобой, соображаю с трудом… Я так виноват перед тобой! Ты меня ни словом не упрекнула с того нашего разговора, но… я столько боли тебе причинил! При каждой нашей встрече… только хуже делал! И не знаю, как искупить, что сделать, чтобы исправить всё…
Её ладонь вдруг ложится мне на губы.
– Разве ты мне делал больно? – еле слышный шёпот, от которого я замираю. – Ты меня счастливой сделал, Глеб. Детей мне подарил. На помощь пришёл, когда это было необходимо. Да, довольно странным способом, но всё же, – Соня слегка улыбается и отнимает свою руку от моего лица. – Я давно тебя простила и не сержусь.
– Простила?.. – не могу оторвать от неё взгляда, боясь даже моргнуть.
– Конечно, – она кивает, улыбается уже шире. – Если бы ты спросил пораньше, я бы сказала, – опускает глаза, теребит пальцами краешек одеяла, которое придерживает на груди.
Накрываю ладонью её кисть. Мне до сих пор сложно осознать то, что она только что произнесла. Не верю до конца, но…
Приподнявшись, тянусь к Соне, в очередной раз прикасаюсь к её губам. И она отвечает! Закидывает руки мне на плечи, притягивает ближе к себе.
Желание захлёстывает с головой. Одеяло уже летит в сторону, и я жадно провожу ладонями по гладкой нежной коже. Какая же она восхитительная… моя! Вся моя! Хочу зацеловать каждый сантиметр, каждый изгиб тела, каждую родинку. Чувствую, как коротко остриженные ноготки проводят, чуть надавливая, по моей спине от плеч вниз, следом бежит волна мурашек, и у меня не получается сдержать сдавленный стон.
– Соня… – она уже подо мной, между нами нет ни одной преграды, но я медлю, хотя удаётся мне это с трудом. – Малышка… я тебе не наврежу?
– Нет, – выдыхает с улыбкой, обхватывает меня ногами, чуть сдвигаясь, меняет положение тела, и я, не выдержав, одним толчком оказываюсь в ней.
Стонем мы оба, в унисон. И я понимаю, что долго не продержусь, как бы мне этого ни хотелось. Единственное, что у меня выходит, так это держать себя в рамках цивилизованности… весьма относительной, надо сказать. Потому что когда Соня, зажмурившись, откидывает голову назад и сжимается подо мной и внутри с очередным сладким стоном, в глазах у меня в буквальном смысле слова темнеет от невыносимого удовольствия.
С трудом сдвигаюсь, чтобы не упасть сверху и не давить ей на живот. Крепче притягиваю девушку к себе.
– Я люблю тебя, – выдыхаю, не в состоянии больше молчать.
И слышу в ответ… невозможное.
– Я тебя тоже.
В первую секунду мне кажется, что я ошибся.
Ну, бывает, слуховые галлюцинации, после самого шикарного оргазма в жизни простительно… А потом…
– Ты… меня любишь?! – разворачиваю девушку к себе лицом.
– А ты сомневался? – Соня улыбается.
– И выйдешь за меня замуж? – выпаливаю и тут же прикусываю язык.
Идиот, не мог нормально предложение сделать! Ни кольца, ни… а если она откажет?!
– Выйду, – она смеётся сквозь выступившие на глазах слёзы, которые я тут же снимаю поцелуями, до конца не веря в своё счастье.
Глава 35
Софья
Иногда я просыпаюсь утром и думаю, что это какая-то чужая жизнь.
Не моя – той девчонки в поношенной форме горничной, которую отправили «обслуживать по полному разряду». Не моя – секретаря в онкоцентре с вечной беременной одышкой и страхом за маму. Не даже моя – загнанной сотрудницы отеля с двумя детьми на руках.
А жизнь женщины, которая просыпается в широкой, слишком мягкой для меня до сих пор, кинг-сайз-кровати, поднимает голову с чужого плеча и первым делом думает не о том, где достать деньги, а о том, что вкусное приготовить на завтрак.
– О чём задумалась? – Глеб сонно ворчит, подтягивая меня ближе.
– О том, что ты храпишь, – честно отвечаю, чувствуя, как под одеялом лениво шевельнулся живот. Малыши явно против того, чтобы я лежала на боку.
– Я не храплю, – возмущается он, но беззлобно. – Это стратегическое дыхание.
Мы смеёмся тихо, чтобы не разбудить никого раньше времени. За стеной уже кто-то возится – судя по звукам, дети всё-таки проснулись
– Какие планы на сегодня? – спрашивает Глеб, проводя пальцами по моему боку.
– В центр, к гематологу, – вздыхаю, молчу недолго. – Не люблю эти дни.
– Тебе не обязательно ездить каждый раз, – мягко напоминает он. – Могу я…
– Не спорь, – закрываю ему рот рукой. – Я их мать. Хочу видеть врача своими глазами, слышать своими ушами и задавать свои идиотские вопросы.
Он целует мне ладонь, не убирая её.
Такие утренние разговоры стали нашим странным частным счастьем.
Мы