Так повелось, что мы часто не ценим тех людей, которые рядом с нами, что наполняют нашу жизнь смыслами. Считаем, что это всё норма, так будет всегда. Но вот происходит несчастье, или судьба разделяет, и понимаешь… ты потерял частичку себя. Я терять себя не собираюсь. Так что теперь Анна будет под еще более плотной охраной, когда меня не будет рядом.
Наша первая брачная ночь была такой, словно мы ещё ни разу не были вместе, и что никогда не прикасались к друг другу. Это не была страсть, та, всепоглощающая, основанная на животных инстинктах. Это была любовь. Я словно бы боялся трогать жену, как будто бы она не земная.
Вот дотронусь и… Развеется образ, исчезнет. Но… Я все же рисковый парень. Так что прикоснулся. А когда образ не развеялся, прикоснулся еще и еще…
Я и раньше разделял понятия «заняться сексом» и «заняться любовью». А теперь ещё более отчётливо увидел эту грань и ту стену, которая разделяет, казалось бы, если брать в расчёт лишь только физиологию, одни и те же действия.
Утро наступило тогда, когда уже можно говорить о полноценном дне. Вряд ли был полдень, когда я поднялся с кровати, но близко к этому. Выспаться не получилось, так как легли спать мы с первыми петухами. А эти «будильники» уже орали чуть позже. Все же день убывает, осень.
И сейчас, глядя на мило посапывающую жену, я был ещё больше благодарен Иннокентию и практически простил ему даже покушение на себя. Ведь он нарушил церковные правила. Мы венчались в ночь с четверга на пятницу. Еще и ночью, как воры какие. Да! Мы украли, если только есть где-то склад со счастьем, целый грузовик радости.
Но для меня всё это было только условностями. Словно бы есть штамп в паспорте, а в нашем случае запись в приходской книге, и ладно. Любовь ведь никуда не делась, она была раньше, я сейчас, думаю, что будет в будущем.
— Я нынче же сейчас… Снедать, да? Я нынче же… — лишь только открыла глаза, спохватилась Анна.
— Лежи и отдыхай. А уж про снедь не думай. Поем с царского стола, — улыбнулся я, поцеловал жену.
— Ну как же, я жена и повинна кормить тебя, — искренне удивилась Анна.
Вот интересно, кому мне говорить спасибо, что воспитали будущую жену столь заботливой и в Домострое? Правда, полностью домостроительной моя супруга быть не должна.
— Волю мою хочешь исполнить? То вот тебе она… — я усмехнулся. — Найму для тебя наставника по этикету европейскому, да чтобы он занимался и твоими платьями. На людях показываться будешь пока в тех сарафанах, как обычно, но богатых. И платья европейские чтобы были, и кабы их носила при мне.
— Так там же вот это… — Анна чуть распахнула свою ночную рубашку и показала мне грудь. — Всё напоказ.
Я, было дело только начавший одеваться, тяжело вздохнул и стал раздеваться. Зря она мне продемонстрировала такую красоту. Пришлось задержаться еще на час.
А после, с удвоенной энергией, счастьем и радостью отправился по своим делам.
Перво-наперво я распорядился своим доверенным дьякам начать копировать бумаги патриарха. Как минимум должно быть не менее, чем двадцать копий. Многие получат эти бумаги. Наверное, удивлял писарей, что такое тайное и даже по некоторым соображениям, и преступное дело, поручаю с веселой, может и глупой, улыбкой. Наверное, если бы пришлось, я бы и убивал человека со счастьем на лице.
Тут же отправился на учебные площадки. Тренировки шли полным ходом. Хотя без моего присутствия было ощущение, что слегка подлениваются как офицеры, так и будущие солдаты.
Настроение было не ругать, наоборот, сделать что-то необычное, что-то детское…
— А ну мяч мне давай! — выкрикнул я, забегая на футбольное поле.
Тут же мне сделали пас, неумело, так что пришлось самому возвращаться за улетевшим в сторону мячиком. А потом я показал дриблинг. Обвёл первого, чуть приостановился, мячик катнул себе под ногу — он полетел мимо молодого парня, оббегаю его, бью…
— Гол! — кричу я, будто бы забил его в финале чемпионата мира по футболу.
Радости полный организм. И почему я раньше не женился? Такие эмоции пропускал! Тут бы не стать «свадебным наркоманом», не думать еще жениться. Хотя… можно же отмечать каждый год День Свадьбы.
— Вот как играть нужно, олухи! — закричал Прохор, поставленный мной над Потешным Вторым полком.
Здесь были собраны мальчишки в возрасте от десяти до двенадцати лет. И государь не возражал, если таких, по его мнению, уж сильно малых, будет обучать мой человек.
Сам-то Пётр Алексеевич считал себя уже чуть ли не совершеннолетним. Он занимался, если в коллективе, то только с Первым Потешным полком, куда входили парни тринадцати-пятнадцати лет.
Я ещё немножко посмотрел, как ребята играют в футбол. Плохо. Толпой бегают за мячиком. О том, что можно передавать пас, практически никто и не знает, ноги — крюки, визгу много.
Впрочем, не сказать, что, когда я наказывал и старшим играть в такую игру, то долго и упорно их обучал этому. Не было, когда. И то, что для меня казалось простым, на проверку, не понятно для других, Ничего, еще подучатся.
Между тем я подумал, что командные игры — это всегда хорошо, в том числе и для скрепления коллектива. Так что футбол я уже внедрил. Подумаю, может быть, даже буду внедрять и хоккей. Зима близко!
Всяко подобные подвижные игры полезны для молодого организма, а ещё они укрепляют иммунитет, повышают выносливость. Тут же и ловкость тренируют, и разрабатывают вестибулярный аппарат. Так что одна только польза, если не считать порой ушибленных ног, рук, да и драк. Но, на то есть наставники, командиры, которые должны всё это пресекать. А травмы еще чаще получают отроки и в других местах. Больше всего на полосах препятствий.
В мечтах было в будущем устроить небольшой турнир по футболу среди разных команд, включая ещё и стрелецкие, с каждого полка. Если только стрелецкое войско ещё сохранится к этому времени. В прошлой жизни я футбол любил.
А вообще это не такая уж и утопическая идея — устроить состязания. Соревновательный дух — он сильно повышает мотивацию. А если ещё по итогу положить, например, рублей двадцать победителю… Вот это будет заруба! Куда там советским хокеистам против канадцев!
Недолго понаблюдав, как занимаются бывшие крестьяне, ставшие уже почти