— Ну как, всё ли готово к учениям? — стараясь говорить строго, спрашивал я у пока что сотника Еремея Никитича Кулакова.
Уже настолько хотелось называть иными чинами этих людей, которые начинают обучаться воевать по-другому, что старые названия никак не годились, не ложились на слух. Вот сейчас бы я его назвал, может, и не капитаном, но старшим лейтенантом. Пускай будет старшим поручиком, или просто поручиком, если вводить чин подпоручика.
Нужна реформа военная. И она почти уже готова. Государь в курсе, одобряет. Я сделал так, что Петр Алексеевич, словно бы сам догадался. Мы с ним три урока в подряд готовили реформу для… Условной страны. А потом царь задумался.
— Коли все так складно, как мы нарешали, отчего же в Отечестве нашем не ввести такое? — задался государь вопросом.
— Пригласите, ваше величество, бояр, Ромодановских, кои войной заведуют, да Матвеева. Обскажем им все. И пущай принимают преобразование, — сказал тогда я.
* * *
Преображенское
29 сентября 1682 года.
Работа спорилась. Объекты в Преображенском строились на глазах. Более того, под строительство каменных сооружений, вполне легально и под подписью Юрия Федоровича Ромодановского, стояться и мельница и сразу немалого размера кирпичный завод. стройкой заведует голландец Вандервилль. Построены и многие мастерские. И сегодня я собирался продемонстрировать приглашенным боярам то, что хотел бы показать и несговорчивым послам.
И вот…
— Господин полковник, прибыли бояре, — обратился ко мне по-новому «преображенскому» обращению стрелец.
— Иду встречать. Передай всем, дабы готовые были! — сказал я, сел верхом на Буяна и уже достаточно лихо направил коня в сторону въезда в Преображенское.
Скоро мы уже стояли под навесом. Моросил дождь, хотя холодно не было. Пили вино, но умеренно. Впереди представление, а не попойка.
— Ты уверен в том? — спрашивал меня Григорий Григорьевич Ромодановский.
— Да! — решительно и громко ответил я.
Так, чтобы вся комиссия уже услышала мой однотипный ответ на один и тот же вопрос, заданный раз в… «надцатый».
Главнокомандующий русским войском, Григорий Григорьевич, пожал плечами и отставил бокал с рейнским вином.
— Ох, гляди жа! Как бы не было худо, — пожурил меня Матвеев, демонстрируя яркие положительные эмоции.
Что-то он в более чем приподнятом настроении. Я тоже полон энтузиазма и даже могу сказать, что счастлив. Но я молодожен, и жена у меня лучшая, и тесть у меня… имеется…
— А что худого может быть, бояре? Мы отработаем те приемы, что обычно. Покажем, как разбивается бивуак, да степняков покажем. Пусть бы уже соглашались на наши условия послы, — говорил я. — Они поймут, что у нас сила зарождается. Задумаются.
— Ишь, ты! Выискался голова иноземного приказа! — усмехнулся Матвеев. — Уже в дела посольские лезешь.
Бояре снисходительно улыбнулись. Наверное, такие усмешки можно было сравнить, когда взрослый человек слушает советы от пятилетнего мальчика. Мол, молодец, умный ребенок растет! Но… Ребенок.
— Вам, бояре, принимать решение. Я выказал то, что думает государь, — устав уже спорить, сказал я.
— Государь ли? — уточнил Матвеев и посмотрел на Юрия Федоровича Ромодановского. — Отчего Стрельчину государь говорит, а не тебе, боярин?
Такие слова можно и нужно было стерпеть мне. Но вот в отношении считай что и равного… Все трое Ромодановских стали в стойку, что показалось, готовы и мужицкую драку начать, да бороды повыдергивать. А, нет… Матвеев побрился, оставляя на малоросский, или все же на польский, манер длинные усы. И Юрий Федорович так постриг бороду свою, что это, скорее, уже щетина, чем, собственно, борода.
— Ты, Артамон Матвеевич, своими делами промышляй, а меня не наделяй упреком, что не в почете я у государя. Все, порученное мне, справно, — сказал грозным голосом Юрий Федорович.
Я знал, что его уже несколько нервирует то, что я стал для Петра Алексеевича и другом, и наставником. А вот Ромодановские все же держатся на расстоянии, словно бы Петр побаивается их, или они его. Не получается доверительного контакта. Скорее царь теряется рядом с тем же Юрием Федоровичем. Ну, есть такое, мощные они люди, Ромодановские. Да и голоса, как на подбор, у каждого зычные, как звуки раскатистого майского грома.
— Да будет тебе… — улыбнулся Матвеев.
Вот не могу понять, откуда в нем такое настроение.
— Покажешь нам, чем поражать будешь послов, али не готов? — спросил Григорий Григорьевич Ромодановский, поспешивший сменить тему разговора.
— Два часа и все будет, — отвечал я.
— Вот и добре… Пошли с тобой, полковник, поговорим! — усмехаясь, говорил Матвеев.
Отошли немного.
— Это ты крамольные письма на патриарха разослал? — весело спросил Матвеев.
Как? Со мной рядом завелся крот?
— Рассказывай, Стрельчин! — уже серьезным, суровым тоном потребовал боярин.
Можно почитать:
Что можно сделать «провалившись» в царский Петербург? А если ты мирный профессор и не боевик? Выжить. Если позволят
https://author.today/work/291306
Глава 6
Преображенское
29 сентября 1682 года
— С чего ты решил, боярин, что я какие-то письма подмётные рассылаю? — попытался я состроить недоумение.
Матвеев, бросив взгляд в сторону Ромодановских, попивавших вино, но и посматривая на нас, состроил суровое лицо. Нахмурил брови, взгляд его стал пронзительным.
— А ты дурня-то из меня не делай! — зло прошипел Матвеев. — Место своё, полковник, не позабыл? Али ты думаешь, что я укорот тебе не дам? Кто ты есть, кабы такие дела вершить?
Тон у боярина Матвеева был серьёзный, с вызовом. И идти с ним на конфликт мне никак не хотелось, да и нельзя. Укорот получу точно. Ну не стану же я боярина к чертям посылать!
Так уж получается, что именно Артамон Сергеевич Матвеев сейчас у меня в ближайших соратниках. Пусть он об этом даже и не догадывается. Но деньги в Преображенское поступили, даже более того, на что я рассчитывал. Не скажу, что серьёзнейший контроль надо мной установлен. Позволительно заниматься всеми начинаниями.
С другой стороны, что начинания эти, словно бы в песочнице вожусь, в то время, как вокруг целая пустыня. Но и на том хлеб. Получается своего рода экспериментальная база. Опробовать нововведение можно и здесь, чтобы не набивать шишки в масштабах всей армии и страны.
На самом деле жаль, что с характером Матвеева мы друзьями быть никогда не сможем. Вот такие его указки кто на каком месте мне не очень и нравятся. Однако делать полезное для России можно и порознь, если уж вместе никак.
— Что, замолчал? Передо мной ответ держать придётся. Ишь ты! На патриарха замахнулся! — а вот сейчас в, казалось бы, серьёзном тоне боярина проступило веселье.
Судя по всему, он не так уж