— А что мне еще остается? Сам посуди, Митя. Я сейчас небезуспешно пытаюсь внедриться в секретную секцию, связанную с ядерной программой и, возможно, с химоружием. И речь не о мирном атоме. Я в положении подопытного кролика — Камран меня исследует под микроскопом. Он наверняка захочет проверить мое бакинское детство. Ты же понимаешь, что при активности иранских спецслужб в Азербайджане проверить будет несложно. Радует, что у азербайджанских коллег нет на меня никакого досье, — он бросил взгляд на Алексеева, тот кивнул. — Я уезжаю из Тегерана с ощущением, что пятки горят, подумываю о бегстве… И тут появляешься ты, подкрадываешься как камышовая кошка на мягких лапах и выдаешь на гора такое, от чего волосы шевелятся. Находясь под наблюдением Камрана, после почти тридцати лет выстраивания безупречной карьеры, поехать ни с того ни с сего в Ардебиль, к человеку, состоящему в запрещенной в Иране террористической организации. Я уж не говорю о том, что обо мне подумает Раф и как меня примет. Что если он или его нынешние дружки убьют меня как провокатора?
— Все? — холодно уточнил Алексеев. — Лирика закончилась? Неужели, ты думаешь, я приехал сюда, перелетел океан, не имея в кармане некоего плана, алгоритма действий?
— Это обнадеживает, — ерничая заметил Фардин. — После твоих слов у меня от сердца отлегло. И теперь с легкой душой я кинусь в омут с головой. Когда контрразведчики станут меня пытать, воспоминания о нынешнем разговоре будут создавать анальгезирующий эффект. Может, ты все-таки внесешь ясность? С какой целью мне выходить на контакт с Рафом?
— По нашим сведениям Мамедов занимает один из ключевых постов в ОМИН.
— Неожиданно. Его можно поздравить с продвижением по карьерной лестнице.
Алексеев хмыкнул и снова потянулся к сигаретной пачке Фардина, лежащей на столике между ними. Перс отодвинул ее. А в ответ на недоумевающий взгляд сказал:
— Ты же не курил раньше, не стоит и начинать. Так что там с Мамедовым?
— О нем мы получили информацию от парня, задержанного в Крыму в январе. Тот имел связь с радикальной религиозной группой, которая в свою очередь контактировала с членами ОМИН. Проходили подготовку в одних и тех же учебных лагерях, — Алексеев поморщился, встал и начал прохаживаться по комнате. Его лакированные бежевые туфли поскрипывали. — Времени потеряли много, как ты понимаешь, информация между ведомствами проходит медленно, со скрипом, — он покосился на свои туфли. — Почти в то же время в Центр стали поступать сведения о готовящейся попытке переворота в Иране.
— Продолжение остросюжетного фильма? Что-то вроде «Арабская весна-два»? У нас это технически сделать гораздо сложнее. Интернет ограничен, а именно им пользовались мятежники в Тунисе и Египте — «Фейсбук», блоги, когда координировали свои действия.
— Ты, я гляжу, в теме, — удовлетворенно кивнул Алексеев. — В том-то и дело, что в Иране сложнее для оппозиции, за спиной которой стоят США, Израиль и другие, но не менее трудно и иранским властям. А нам не нужны ни беспорядки в Иране, ни тем более хаос, смена власти на подконтрольную Западу. Иран сейчас во многом обеспечивает шаткое равновесие в Ираке и помогает в Сирии.
— И еще ядерная программа. И это в то время как в Израиле больше двухсот ядерных боеголовок. Они хотят быть монополистами на Ближнем Востоке. Это сионистское образование мутит воду во всем регионе и делает это мастерски.
— Ты говоришь как настоящий иранец, — хмыкнул куратор. — Тебя охватили тамошней пропагандой.
Фардин не принял шутку и с недовольным лицом поглядел на часы.
— Ты хочешь, чтобы я предотвратил в одиночку предстоящий переворот? Каким же образом? Судя по всему, ОМИН в доле, их участие в беспорядках ожидаемо.
— Есть вероятность, что основные силы будут представлены азербайджанскими сепаратистами. Плюс ОМИН и финансирование извне. Обычный для этого региона триумвират — CША, Израиль, Саудовская Аравия. Успехи в Сирии им как кость в горле. Предотвратить или остановить процесс мы навряд ли сможем. А вот направить спецслужбы Ирана по следу, скоординировать их действия — это реально.
— Ха! — сказал Фардин грустно.
— Не «ха». Но тебе придется это сделать. Любой ценой.
— Звучит «оптимистично». Как практически я смогу действовать, если работаю полный рабочий день и, уж тем более, не смогу уехать куда бы то ни было из Тегерана? Я должен один бороться с «мировым империализмом»?
— Это в тебе еще советские пережитки, — хмыкнул Алексеев. — Очевидно придется задействовать Ильфара, у твоего дяди много знакомых азербайджанцев. Поскольку Фараз со своей семьей жил в Азербайджане, Ильфар с ним контактировал через азербайджанцев, у которых родня по ту сторону границы. Сам же понимаешь, в СССР родственники за границей не приветствовались. Да и в Иране к этому относились не очень. Антисоветские настроения процветали. Слишком много накопилось между нашими странами…
— Хватит мне мозги пудрить. Я получше тебя историю знаю. А мой дед и вовсе эту самую историю, можно сказать, создавал своими руками. И Ильфара я в это дело впутывать не намерен.
— Придется, — категорично отрезал Алексеев. — Есть еще кое-что… У нас имеется информация об одном солидном и опасном игроке, который уже начал свою партию. Майк Д’Ондре. Тебе это имя о чем-то говорит? — алексеев увидел, что Фардин поморщился словно дурно запахло.
— Церэушник, руководивший контртеррористическим отделом. Он занимался поисками Усамы бен Ладена. И успешно. О нем довольно много писали. С помощью дронов уничтожали неугодных лиц в Пакистане, Афганистане, в Сирии и в Йемене. Так расправились два года назад с одним из крупных деятелей «Хезболлы».
— Все верно. Еще допросы с изощренными пытками по отношению к тем, кого он и его люди считали террористами или причастными. Об этом писали даже в «Нью-Йорк Таймс». Вероятнее всего, намеренная «утечка», чтобы знали и боялись. Но тревожит другое. Д’Ондре сейчас назначают руководителем спецсектора по Ирану.
— Это плохо, — покачал головой Фардин. — К тому же, в контексте недавнего военного контракта США с саудитами на почти полмиллиарда долларов. А часть контракта предназначена для израильского концерна «Рафаль».
— Учитывая предстоящее назначение Д’Ондре, человека жестокого, умного, резкого, все вместе говорит об одном. Они не только готовят переворот, но и в качестве козырной карты на повестке дня у них война. И они готовятся.
— Ты ведь неспроста заговорил о Д’Ондре? Я слыхал, что он принял ислам, женился на мусульманке и окопался где-то на Ближнем Востоке. Хотелось бы знать о нем больше.
— Как в Центре предполагают, по косвенным данным, он в Объединенных Арабских Эмиратах обретается. Само собой, в Иран не