Наталья тоже сказала, что это её ни к чему не обязывает, но своим поступком она не только сделает приятное любимому мужчине, но и начнёт точку отсчёта своей новой жизни.
— Боязно мне, — призналась Татьяна подруге.
— Глупенькая, — улыбнулась Наталья, ласково поглаживая подругу по плечу.
— Тебе хорошо говорить, — посетовала Татьяна, — а я столько лет прожила одна. Ты-то за своим Алексом как за каменной стеной. — Вот и у тебя появилась возможность опереться на крепкое мужское плечо.
— И то верно, — успокоилась Татьяна.
Почти перед самым отъездом Татьяна ночью зачем-то пошла к ресторану «Счастливая гавань». На улице ни души, зато светло почти как днём. Ресторан окружали фонари в виде светильников бледно-жёлтого цвета, но света они добавляли мало. Город заливало колдовское сияние низко висевшей над землёй луны. Казалось, протяни руку — и луна поймана, как зазевавшаяся птица.
Татьяна по розоватой плитке дошла до чугунных пик изгороди, перевитых орнаментом. Ворога, как и следовало ожидать, в такое позднее время были уже заперты. Но Татьяне хотелось дотронуться до стен здания. Она посмотрела наверх. Нет, перелезать через ограждение не станет. Ей совсем не хотелось оказаться насаженной на одну из острых пик. Да и не будь этих пик, кто в здравом уме станет перелезать ночью через ограждение, чтобы прислониться к одной из стен. Тут она вовремя вспомнила, что стена ресторана, выходящая во двор, не оцеплена изгородью. Татьяна потом недоумевала, как же могла об этом забыть. Так что она повернула обратно и подошла к зданию сзади. «Как жаль, — подумала она, — что нельзя сказать волшебные слова; «Избушка, избушка, повернись к дороге задом, а ко мне передом’’. Нет, сказать-то как раз можно. Только просьба не будет исполнена. Ладно, — решила Татьяна, — обойдёмся задом избушки. Будем считать, что это спина ресторана, а спина к спине, как известно, стоять надёжнее всего». Так она и сделала. Прислонилась спиной к прохладной шершавой стене и сообщила ей:
— Завтра я уезжаю в Геленджик.
Стена, как и следовало ожидать, в ответ ни гу-гу.
— Ну и молчи, — разрешила ей Татьяна. — Я просто хочу сказать тебе спасибо и попросить пожелать мне счастливого пути. Желать можешь мысленно, — великодушно разрешила она ресторанной стене. И та, судя по её молчанию, воспользовалась разрешением.
— Ещё, — сказала Татьяна, — я хочу, чтобы ты знала: для меня ты в прямом смысле оказалась счастливой гаванью. Спасибо тебе, — и она, проведя рукой по стене, не оглядываясь, отправилась домой. Спала она в эту ночь крепко и спокойно, словно была уверена, что стена на самом деле поможет ей и будет покровительствовать.
Может быть, кому-то поведение Татьяны покажется странным, но уже не раз было замечено: во что мы верим, сбывается.
На следующий день чуть ли не перед самым отъездом они вошли в ювелирный салон и Глеб купил Татьяне кольцо. Оплатив покупку, он тотчас надел кольцо ей на палец, объявив при этом торжественно:
— Теперь ты моя невеста! Так и знай!
— Буду знать, — улыбнулась она в ответ. И ей стало хорошо-хорошо. Чтобы не спугнуть это ощущение, она даже дышать постаралась потише. Но потом не выдержала и вдохнула своё счастье полной грудью.
Геленджик встретил Татьяну, как и полагается, хорошей погодой. Солнце светило ярко, но не жгло, а ласкало. Стоял бархатный сезон.
Геленджик хоть и находится не в Крыму, который всегда манил Татьяну, а в Краснодарском крае, на юге России, климат его практически не отличается от Южного Крыма. Глеб успел рассказать ей, что климатическая зима здесь бывает не каждый год, а если и заглянет случайно, то длится не более 5–7 дней.
Поведал Лисовский немного и об истории края, в который её привёз. Татьяна слушала внимательно и мотала на ус.
То, что первыми здесь обосновались древние греки, её не удивило. Глеб рассказал, что греческая колония Торик на восточном побережье мыса была основана в VI веке до нашей эры, а в 63 году до н. э. основан римский порт Пагры. Позднее Торик вошёл в состав Боспорского царства, но уже в III веке н. э. большая часть колонии Боспорского царства была уничтожена готами, совершавшими набеги.
— Грустная история, — вздохнула Татьяна, — но хоть что-то от них уцелело? — спросила она.
— Нет, — покачал головой Глеб, — в IV веке Боспорское царство уничтожили гунны. Зато в VI веке в северо-восточной части Чёрного моря укрепилась Византия. В Геленджикской бухте существовала византийская гавань.
— А когда же сюда, — Татьяна топнула ногой, — прийти наши?
— Если под нашими, — улыбнулся Глеб, — ты имеешь в виду Киевскую Русь, то в 965–968 годах на полуострове Тамань нашими было основано Тмутараканское княжество.
В древнерусских летописях впервые появляются упоминания о касогах, то есть черкесах, которые были коренным народом этого края. Если ты ещё помнишь «Слово о полку Игореве», то там говорится о Редеде — князе касожском.
— О «Слове о полку Игореве» что-то помню, — призналась Татьяна, — о Редеде — нет, — она покачала головой.
— Ну и ладно, — отозвался Лисовский и замолчал.
— Ты чего перестал рассказывать? — дёрнула она его за руку.
— А тебе интересно, что ли?
— Конечно! Я же собираюсь тут жить! — на этих словах она прикусила губу, сообразив, что раньше времени выдала свои намерения.
Глеб не подал вида, что заметил её оговорку, и продолжил:
— К сожалению, в конце XI века Византии удалось, не без содействия половцев, прибрать Тмутараканское княжество к своим рукам. И владели им византийские императоры до 1204 года.
— Вот это да, — проговорила Татьяна,
Его умиляло, что она принимает всё так близко к сердцу.
— В средние века в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа свои колонии основали генуэзцы, которые занимались торговлей, в том числе и работорговлей с аборигенами. На месте Геленджика генуэзцы основали торговый порт Мавролако.
Однако в конце XV века, когда генуэзские колонии захирели, Геленджикская бухта была занята Османской империей. В XVIII — начале XIX века в османской крепости Геленджик существовал невольничий рынок. И до XIX века через Геленджик перевозили рабов в Турцию.
— Какая дикость! — возмутилась Татьяна. — Ведь XIX век не так далеко от нашего времени.
Глеб пожал плечами и сказал:
— Торговля живым товаром сошла на нет только после российского завоевания этой земли.
— Слава Богу! — вырвалось у Татьяны.
— По Адрианопольскому мирному договору 2 сентября 1829 года к России отошло восточное побережье Чёрного моря от устья Кубани до порта Святого Николая, к северу от Батуми. Однако черкесы, не признававшие над собой власть ни Османской империи, ни Российской, начали чинить препятствия царским войскам.
В 1831 году генерал Е. А. Берхман основал Геленджикское укрепление в составе Черноморской укреплённой береговой линии. Но во время Крымской войны в 1854 году русским пришлось взорвать и покинуть укрепление. До конца войны эту территорию оккупировали подошедшие с юга войска Османской империи.
— Опять? — вырвалось у Татьяны.
— Временно, — успокоил её Глеб. — Русские войска в разрушенную крепость вернулись в 1857 году. А в 1864 году, когда была закончена Кавказская война и черкесы перешли на земли Османской империи, была основана станица Геленджикская в составе Шапсугского берегового полка. В 1870 году после упразднения Шапсугского полка станицу преобразовали в селение Геленджикское в составе Новороссийского отдела Черноморского округа.
— А когда появился сам Геленджик? — нетерпеливо спросила Татьяна.
— Село Геленджик появилось в 1896 году, — невозмутимо ответил Глеб.
— Ура! — воскликнула Татьяна.
— Утомилась? — усмехнулся он. — А говорила, что интересно.
— Мне и впрямь интересно, — слегка смутилась она, — просто запуталась в череде дат и названий.