И вот всего несколько лет спустя я стала почти бесполезным приложением к успешному мужу. Каким-то чудом мне удалось сохранить работу и не поддаться на его требование перейти к нему в фирму, под его контроль — окончательный и бесповоротный.
Я вздохнула, подняла руку и положила её на запястье Щербинского. Под кожей пальцами ощущая пульс. Ровный и сильный.
— Не кипятись, Анатолий. Верю, что ничто человеческое тебе не чуждо, — примирительно сказала я, отбрасывая свои упаднические настроения и представления о том, какой могла бы быть моя жизнь не встреться мне однажды Макаров. — Кажется ты позвал меня по совершенно определенном поводу.
Щербинский кивнул и сел на своё место.
— Собственно основные моменты я тебе уже объяснил. Твой муж не собирается давать тебе развод. Скорее всего он устроит цирк и шоу, лишь бы убедить судью в том, что ты все неверно истолковала.
— И что тогда?
— Во-первых суд назначит вам срок для примирения — до трех месяцев. В вашем случаем — можно не сомневаться — все три, — уверил он.
— Но это не поможет, — руки непроизвольно сжались в кулаки от понимания, что адвокат прав.
— Зато даст Руслану достаточно власти для того, чтобы манипулировать и тобой и твоей финансовой ситуацией, которая возникла из-за отца, — Анатолий нахмурился. Видимо про этот аспект моего положения ему тоже поведала Бэлла Изольдовна.
Мой спутник попросил счет и, как только Карина показалась в поле нашего зрения с чеком и терминалом, поглядывая то на него то на меня, достал карточку и поманил официантку к себе. Я не успела и возмутиться, о том, что вообще-то была моя очередь угощать его, и кажется именно об этомы мы договаривались.
— Послала же мне Бэлла Изольдовна адвоката! Хам, дэнди, пижон… — Я загибала пальцы перед его носом, намереваясь добавить фразу про робота, но он накрыл мой почти сформировавшийся кулак своей ладонью, потянул на себя вверх и поставил на ноги.
— Не волнуйся, Олеся. У тебя еще будет возможность угостить меня, когда будем праздновать твой развод.
Щербинский подмигнул и двинулся в сторону выхода, а на том месте, где только что была его рука по коже разбегались мурашки и тепло.
Едва опомнившись от наваждения, я мотнула головой и поспешила за ним на улицу.
— Ты ведь так и не сказал какой у нас план, — спросила, едва догнав на пешеходной дорожке.
— Si vis pacem, para bellum, — заявил Анатолий с важным видом.
— Это что — латынь?
— Хочешь мира — готовься к войне, — Щербинский закатил глаза, словно я должна была это знать. — Назначим встречу с Макаровым, чтобы провести переговоры и предложить ему мир.
Мы дошли до парковки и остановились у огромного внедорожника Тойота. Анатолий достал ключи, с характерным щелчком открылись замки и он влез на водительское сиденье. Я как была застыла перед ней. Щербинскому пришлось опустить окно со своей стороны и вылезти с недовольным видом “Ну что еще?”
— Ты же сам сказал, что Руслан ни за что не согласиться на мирные переговоры, — буркнула я, все же отойдя в сторону.
Он нажал на газ, тронулся с места и поравнялся со мной.
— Не согласится, но еще раз посмотрит на ту, что вот-вот потеряет навсегда, — ответил совсем не “робот Толя” и уехал, оставив меня одну.
Глава 21
Анатолий
После встречи с Олесей до дома я добрался быстро, почти без пробок.
Квартиру в этом жилом комплексе мне посоветовали в агентстве недвижимости, когда я подыскивал жилье для съёма. Оставаться в Москве на постоянной основе я не собирался, но Алёне нужна была поддержка и так получилось, что спустя месяц вместо договора найма купил однушку простым росчерком пера.
Она была серой. Холодной и безликой. Кухня в монохроме, стол, два стула, шкаф и кровать. Добавил технику и рабочий стол, тоже серые, чтобы не выделялись на общем фоне.
Сестра пришла в ужас, когда увидела интерьер. Кажется в тот день у нее появился хоть какой-то смысл вернуться к жизни. Через час мы уже были в Хоффе и выбирали то, что по ее мнению “вдохнет в эту серую коробку немного жизни”.
Так у меня появились оранжевые шторы, чашки и плед, несколько декоративных подушек с такими же оранжевыми наволочками, полотенца для ванной и кухни, небольшой коврик в прихожую, ароматические свечи с запахом апельсина и, да — пять килограмм самих апельсинов.
— Ну вот, теперь я словно перебрался в апельсиновую рощу где-то в Испании, — пробурчал я, разглядывая результат ее трудов и мирную улыбку на лице.
Она снимала кожицу с цитрусового и изучала ранее нетронутую соковыжималку, которую собиралась лишить трудовой девственности.
С тех пор прошло три года, квартира осталась той же, но серого и оранжевого в ней стало в разы меньше.
Я зашел внутрь, закрыл дверь, скинул кроссовки и на ходу стянул футболку. Кондиционер тихо зашумел, делая температуру воздуха приемлемой. Жара в этом году уже убила несколько человек, и я не собирался присоединиться к одном из них.
Зайдя в комнату, бросил телефон на кровать и подошел к рабочему столу вновь осматривая его содержимое.
Там лежало несколько папок с разными именами и содержанием. Макаров Руслан, Макарова Олеся, Федоровы Владимир и Людмила. Я изучил их досконально, вдоль и поперек, чтобы знать и понимать наверняка с кем имею дело, и хотя содержание папки паскуды Макарова полностью соответствовало действительности, его жена… отличалась от того, что я читал на страницах этого досье.
Впрочем трогать ее и достопочтенного судью с супругой я не собирался. Меня интересовал Руслан и только. Остальные, возможно, пострадали бы по касательной, но меня это мало волновало еще несколько дней назад.
Удивительно было и то, что всего неделю назад я встретил Олесю в одном из новых спальных районов Москвы, куда в последнее время приезжал по выходным, чтобы выпить хороший кофе. Я знал, что Федоровы приобрели тут квартиру, но как же был удивлен встретив их дочь без копейки в кармане.
Светская львица, жена одного из самых успешных адвокатов по разводам в Москве, щедрый меценат — и в таком неловком положении. Я думал, что она вот-вот закатит сцену из разряда “Да вы знаете кто мой муж?”, но слишком быстро стало понятно, что Макаровой неудобно. И стыдно.
Звонок Бэллы спустя несколько часов все расставил на свои места.
Они разводились. Девочке нужен был адвокат — причем очень хороший.
— Я ничего не понимаю в семейном праве, — был мой первый ответ. Возможно самый верный. Сработал банальный инстинкт, который вопил — не соглашайся, обойди стороной, не ввязывайся и позволь сделать другим людям грязную работу за тебя.
В прошлый раз сам полез и всё просрал. Будь умнее, Толя!
Но соблазн казался так велик! Шанс снова свалилися ко мне на руки и в этот раз могло бы получится еще эффектнее. Разорить. Унизить. Уничтожить.
Руслан обожал хвастаться своей женой до тех самых пор, пока она не устроила акт публичного неповиновения прошедшей зимой. Забавное было зрелище.
И как он ее наказал? Дал пососать свой леденец шлюховатой подруге, пока Олеся справлялась с последствиями операции. Как оригинально. Мерзкий урод. А Олеся была… Полностью очарованная своим мужем. Заглядывала ему в рот, ловила каждое слово, пока тот провожал взглядами любую короткую юбку в зале.
— Зато ты прекрасно знаешь как защитить тех, кто тебе дорог, — сквозь ворох мыслей я услышал слова своей наставницы.
— Плохой из меня защитник, Бэлла. Ты же знаешь, что самое важное дело я проиграл.
— Проиграв одну битву не проигрываешь войну, Толя. Перестань себя винить, прошло четыре года, подумай о том, сколько ты узнал и чему научился. Олесе нужен мужчина, который ее защитит, но будет мотивирован не ее милым личиком и острым языком, а желанием растерзать Макарова. Понимаешь о чем я?
Я понимал, поэтому вопреки здравому смыслу согласился и попросил Бэллу дать ее номер.
Потом написал и предложил встретиться. Мне было до жути любопытно узнает ли она меня в костюме, а не в повседневной одежде. Мы встречались несколько раз на вечеринках, нас даже знакомили, но она так преданно следовала за Русланом, что вовсе не замечала ничего и никого вокруг. Ужасное качество для юриста. Как она вообще диплом получила?