Об отце я ничего не знала, кроме того, что у него все хорошо, и что Толя иногда с ним связывается. Этого было вполне достаточно, ведь сам папа ни разу обо мне ничего не спросил.
Но и это было не важно.
Рядом со мной был любимый и любящий мужчина. С ним было не страшно пускаться в разные авантюры, потому что все они касались нас обоих. И, кажется, что сейчас самое время сообщить Щербинскому, что мы оказались на пороге еще одной — очень важной, совсем не простой.
Я отставила бокал с непочатым вином в сторону, как делала последние несколько недель.
— Толя, нам надо поговорить.
— Надеюсь ты не собираешься уговаривать меня помочь твоему бывшему мужу сократить срок или смягчить наказание? — Ревность к Макарову была пожалуй единственность его слабостью. Не знаю почему и откуда она бралась, но с ней справиться было тяжелее всего.
— Нет. О нем мы говорить не будем вообще, — уверила я мужчину напротив.
Наконец-то Толя весь обратился во внимание и повернулся ко мне.
— Хочешь вернуться в Москву пораньше?
— Нет.
— Продать виноградник? Ты уже третий день подряд отказываешься пить вино. Что с ним не так? — Щербинский поднес бокал к носу, чтобы убедиться, что аромат все тот же и “букет” прекрасно раскрыт.
— С ним все отлично. Но ты, при всей своей начитанности и дальновидности все же что-то упускаешь.
Щербинский нахмурился и внимательно прилип ко мне своим сканирующим взглядом. Наклонил голову, о чем-то думал, сморщил лоб, но кажется так ничего и не понял.
— Толя, — я решила, что хватит с него этих шарад, — нас скоро станет больше. Как минимум на одного, но может быть и на два. Мама рассказывала, что у ее прабабушки была двойня, и хотя прошло три поколения, это все же…
Я не закончила свою фразу. Она утонула в поцелуе, таком нежном и сладком, немного алкогольном, чуточку щемящем, что дух перехватило.
— Это правда? — выдохнул он.
Я молча кивнула и не могла скрыть улыбку.
— Но как же твое здоровье и твоя операция?
— Тебе придется заботиться обо мне еще лучше и не жаловаться, если я превращусь в переполненную гормонами стерву, — отшутилась, но чтобы не пугать Щербинского, добавила вполне серьезно. — Скорее всего будет не просто, но врач, у которого я консультировалась, уверил, что я смогу выносить и родить здорового малыша. При постоянном контроле и правильном ведении беременности все должно пройти... ммм… штатно.
Зеленые глаза засияли счастьем, и от этого мое потрепанное, но собранное по кусочкам сердце наполнилось любовью.
— Тогда у меня остался только один вопрос, Лесь.
— Какой?
— Ты возьмешь мою фамилию?
Я кивнула без каких-либо сомнений, дав единственно верный ответ на это очень простой вопрос.
КОНЕЦ