Андрей состоял в КПА. Поначалу Марат присматривался к нему, стоящий он или лох заезжий. Пришлось Андрею наглядно доказать, что может за себя постоять. С целью попасть в толпу он вышел один на один с парнягой, который сам нарывался. После этого вопросы отпали. Теперь он не был одиночкой. Если ты в стае, то за тебя отвечает вся стая.
По вечерам они собирались в излюбленном месте – детском саду «Солнышко» возле летнего кинотеатра. Играли в футбол, иногда покуривали, пили вино. Сильно не увлекались, потому что по большей части занимались спортом.
КПА. Курите, парни, «Астру». Когда и почему появилось такое название – никто уже и не помнил. Пятнадцать человек. Сила, с которой в городе считались. Потому что, не сомневаясь и не размышляя, выходили и против тех, кто существенно превышал по количеству, и тех, кто налетал с кастетами и арматурой.
Периодически парни устраивали акции. Начиная с дальнего шестого микрорайона, шли по городу и высматривали залетных. Бродяги с соседних поселков нос в город не казали, знали, что это чревато. Жанатас весь состоял из «квадратов», так называли двор, обрамленный четырьмя пятиэтажными домами. Неведомый архитектор, вероятно, надеялся, что это спасет от ветра, но нет, не спасло. Заходя в такой «квадрат», капэашники свистели, чтобы собрать своих и определить чужих. Сапа́р, любитель высокопарного словца, сравнивал КПА со львами, которые обходят территорию в поисках пришлых гиен. У каждой толпы имелся свой оригинальный позывной, и не дай бог кому-то чужому на него откликнуться.
В городе толпы не дрались, в городе все было чинно и благородно. Для разборок предназначалась Мертвая поляна – особое место, скрытое от посторонних. В глазах родителей и учителей КПА были обычными ребятами, которые играли в футбол и занимались боксом. Например, Арма́н по прозвищу Бетховен, интеллигентного вида парень, посещал музыкальную школу по классу фортепиано. Нурла́н, коротко Нур, в учебе звезд с неба не хватал, но был асом в игре на гитаре, ни один школьный концерт без него не обходился. Сапар-Тайсон – неплохой боксер, частенько даже на соревнования ездил. Правда, пару из них пропустил, потому что распорол кисть чьим-то выбитым зубом.
Еще были Кайра́т-Ури, Бахтия́р-Пеле, Азама́т-Бостон, Темиргали́-Шал, Марат-Куба, Айда́р-Черный, Махамбе́т-Махо, Дамир-Дикий, Есбола́т-Монгол, Макса́т-Муха, Ален, но не Делон, как можно было предположить, а Джон. Петь любил, вот и окрестили его в честь Леннона. Истоки происхождения прозвища иногда не помнил и сам обладатель. С Андреем получилось просто – за худощавость его определили Сухим. Фонпанбеком он был лишь для девчонок. Единственный не казах. Так вышло, что он оказался в КПА, а не у сэровцев, принимавших только русских. Бабушка у него найма́нка, так что и он считался найманом.
Никто из толпы не ходил бродягой. Всегда прилично одетые, насколько это было возможно. В школе, как полагается, в костюмах, вне ее – в слаксах или «Адидасе». Если кому-то в драке «снимали челюсть» или раскрашивали во все цвета радуги ухо, тот втихомолку лечился дома. Когда Сапару однажды прилетело из дробовика, выковыривала из него мелкие свинцовые шарики старшая сестра, матерясь под нос, чтобы родители не услышали.
Через Буржуй-городок они вышли на окраину. Мертвая поляна находилась за первым же покатым холмом. Утоптанное сотнями ног поле без единого камня служило идеальным местом для разборок. Здесь не вели разговоры, не выслушивали доводы, не принимали аргументы. Это могло происходить до прихода сюда. Если пришли на поляну, значит, пришли с намерением. Значит, будет бойня…
Все уже были в сборе. Куба по пути ввел в курс дела. Потаповцы. Андрей привычно сжимал в правой руке камешек, который подобрал по дороге. Настраивался. Хоть бы в лицо не прилетело, выпускной на носу. Он глянул на остальных. Кто-то наматывал боксерские бинты на кисти. Общались вполголоса. Физиономии угрюмые и сосредоточенные.
– Помните яму на дачах? Встретил одного мента, говорит: «Спасибо, что этот гадюшник сломали». Я ему: «Вы о чем?»
Андрей усмехнулся. Даже не вспотели тогда – обитатели наркоманского притона разлетались в стороны, как осенние листья на ветру. К нарикам капэашники испытывали особую неприязнь, считая их виновными в распространении в городе этой заразы.
– Отвечаю, пора ломать воинскую часть. Младшие говорят – беспределит солдатня в парке на танцплощадке.
Младшие – это ребята помоложе, именующие себя КПА-2, КПА-3 и так далее. Поговаривали, что даже КПА-7 есть. Они преданными разведчиками приносили новости со всех концов города. Солдатики и вправду начали путать берега.
– Пусть нам подгонят пару ящиков водки на выпускной. Да, Сухой? – Куба был уверен в исходе сегодняшней встречи и уже продумывал, какой счет выставит потаповцам.
Андрей кивнул, сжимая и разжимая в руке камень, как эспандер.
– Идут, – сказал кто-то, кажется, Махо.
Все обернулись. Июньское солнце слепило глаза.
– Сколько их?
– Я бы сказал – до хрена, – протянул Сапар, разминая шею.
Потаповцев было около двадцати человек.
14. Гопники и художники
Из дома быта «Ботаго́з» Айша выбежала в приподнятом настроении. Завтра платье будет готово. А послезавтра – выпускной и новая жизнь.
Она шла домой со стойким ощущением, какое бывает накануне большого счастья. Скоро, совсем скоро они станут взрослыми. Они и считали себя взрослыми и донельзя умными, но все же оставалась одна маленькая осязаемая деталь, которая точно отделит их от школы. Аттестат. Как билет на поезд, навсегда увозящий из юности. Дух захватывало от грядущих перемен. Они втроем будто стояли у того самого камня, который в русских сказках сулил путникам разные варианты событий. Только их камень обещал лишь хорошее: «Куда ни пойдешь – везде счастье найдешь!» В это Айша верила твердо. Эх, зря Ольга отказалась прогуляться. Болтали бы по дороге, купили бы мороженого и газировки. Ведь скоро разъедутся в разные стороны, как она этого не понимает, глупая!
В обеденное время любимый Жанатас по обыкновению замирал. Буйной растительностью, дарящей благословенную тень, город похвастаться не мог. Передвигаться летом приходилось короткими перебежками, потому что солнце сразу замечало добычу на открытом пространстве. С наступлением жары люди прятались кто куда. Лишь бесстрашная, уже основательно подкопченная детвора копошилась в пыли под сенью дворовых деревьев. Изредка проскакивали машины, коротко сигналя в