Я успел поразить семь тварей, прежде чем оставшиеся добрались до меня.
Врезавшаяся в меня обезьяна наверняка хотела сбить с ног, но не тут-то было. Я надёжно упёрся в землю ногами и, схватив примата за жёсткую шерсть, вонзил серп ему в живот и рванул вверх, вспарывая брюхо.
Тот молотил по мне своими лапами, но я не чувствовал боли — во мне до сих пор бурлила сила водопада.
Я успел только подумать: «Минус восемь» , как с десяток обезьян буквально погребли меня под собой.
На меня посыпались удары, чья-то волосатая лапа потянулась к глазам, а ноги и руки начали дёргать так, будто намереваясь их оторвать.
Но самое удивительно было то, что я не потерял хладнокровия — правой рукой, в который был зажат серп, орудовал перед собой, левой — выпускал молнии.
В голове билась лишь одна мысль: главное — защитить глаза.
К счастью, хватало одной молнии, чтобы обезьяна замертво падала на землю, и я не жалел духовной силы.
Всё закончилось быстро — полминуты, не больше.
За это время я убил одиннадцать обезьян, не считая первых восьми, но и мне хорошенько досталось.
Какой-то примат успел сдёрнуть сапог с правой ноги, ребра болели так, будто на мне потоптался мамонт, голова горела огнём — когти обезьян не смогли взять тройной мундир, зато хорошенько оторвались на моём скальпе.
Помимо этого, жутко болела правая рука — её несколько раз так дёрнули, что чуть было не вырвали с мясом.
Первым делом я убедился, что со стороны джунглей больше на меня никто не мчится, вторым — вылил себе на голову примерно треть кувшина с чудо-водой.
Затем, морщась при каждом шаге от боли во всём теле, нашёл сапог и обулся.
— Что, Вик, — проворчал Дон. — Довоевался?
Адреналин потихоньку уходил, и ему на смену приходила боль.
Зажгло щеку — в горячке боя я даже не заметил, как мне прилетело по лицу, в груди поселилось отвратительное чувство сосущей пустоты — слишком много духовной силы у меня ушло на молнии.
Рёбра и вовсе болели так, что тяжело было дышать.
Если до этого момента я и лелеял надежду сохранить зелья Исцеления и Восстановления до лучших времён, то сейчас стало очевидно — или я их пью, или эту ночь мне не пережить.
Вкуса зелий я даже не почувствовал — по ощущениям, по пищеводу прокатилась сначала волна огня, затем — жидкий лёд.
Зато практически сразу полегчало.
Убрав серп в Инвентарь, я достал посох и, опираясь на него, продолжил свой путь.
То и дело со стороны джунглей доносились какие-то крики и вопли, я в большей степени смотрел на них, чем на саму тропинку.
Я ожидал всего — повторного нападения обезьян или появление какой-нибудь пантеры, но мне так никто и не встретился.
Добравшись до кокосовой плантации, я с сомнением посмотрел на склад, который физически невозможно закрыть изнутри, и продолжил свой путь.
Изнутри меня разрывали сомнения — а что, если отрезок пути от четвёртой до третьей плантаций контролировался стаей обезьян, а отрезок от третьей до второй контролирует кто-то другой? Или, к примеру, другая стая приматов?
Зелья частично восстановили силу, и я чувствовал, что смогу выдать ещё молний пять-шесть, но повторного нападения всей толпой я точно не переживу.
— Скупой платит дважды, — заметил на это Дон. — У тебя был выбор, Вик.
— Да-да, — проворчал я. — Выбор без выбора.
Винить в случившемся Дона не было смысла. У меня было время, чтобы спокойно вернуться в каменный дом, но нет, я же сам решил постоять под водопадом!
Да, оно того стоило, но что мне мешало подождать до завтра?
И вообще, давно пора привыкнуть, что Дон намеренно создаёт такие критические ситуации.
— Смерть — допустимая цена. Позор — нет ! — процитировал Дон. — Или ты становишься сильнее, или ты умираешь. Всё просто.
— Да ладно… И что будет с тобой, если я умру в этом Разломе? — пробурчал я.
— Не умрёшь, — отмахнулся Дон. — По крайней мере, не должен. Просто в самый последний момент обратишься ко мне. Вместо того чтобы сделать это заранее.
Я же, проигнорировав слова призрачного партнёра, молча пошёл дальше.
Нужно запомнить раз и навсегда — рассчитывать можно только на себя.
— Вот мысли настоящего Титана! — одобрил Дон. — Не хочешь, кстати, переночевать на пальме?
— Не хочу, — буркнул я.
Про пальму я уже думал и решил, что это не план, а полная ерунда.
Мне что, привязывать себя к пальме верёвками? А молния, которая случайно может в меня попасть? А обезьяны, которые с лёгкостью заберутся по стволу?
Нет, спасибо. Каменный склад — и то лучше.
Вообще, я бы, наверное, забился в склад, чтобы провести там эту ночь, но меня сильно смущало, что валун находится снаружи.
Мало того что я сам себя загоню в ловушку, так ещё и меня спокойно могут там запереть!
— Зато оборону держать удобно, — усмехнулся Дон.
Оборону? Сомнительно… Что я там навоюю с одним посохом? Да его банально выдернут у меня из рук и завалят толпой.
Нет уж, я лучше пешочком. Да, джунгли находятся практически на расстоянии вытянутой руки, и оттуда может выскочить кто угодно, но так у меня есть хоть какая-то иллюзия контроля.
— Вот именно, что иллюзия, — хмыкнул Дон. — А ведь мог отдать два процента и всю ночь нежиться под тёплыми струями водопада. А заодно и сопротивляемость воздушной стихии бы повысил…
— Если бы да кабы, — проворчал я, шагая по тропинке и не спуская взгляда с джунглей. — Не мешай, Дон.
— Как скажешь, — усмехнулся призрачный партнёр и замолчал.
Если от водопада до кокосовой плантации путь пролетел, словно один миг — сначала я бежал, потом дрался с обезьянами, и сам не заметил, как оказался на месте, то путь до плантации с сахарным тростником показался мне вечностью.
Я то и дело замирал, перехватывая посох поудобней и готовясь выпустить в случае чего «мундирскую» молнию. Каждый