— Мы стараемся быть максимально тщательными.
— «Стараетесь»? — уточнил я.
— Мы были тщательными, — поправился он.
— Если вы были настолько тщательны при первом обыске моего дома, зачем понадобился второй?
— Расследование продолжалось, появлялась новая информация, и мы поняли, что нужно вернуться и поискать дополнительные доказательства.
— Вчера один из экспертов обвинения показал, что баллистические характеристики пуль, которыми был убит Сэм Скейлз, указывают на пистолет «Беретта» калибра .22. Вы с этим согласны?
— Да.
— И после всех ваших тщательных обысков моих домов и машин вы нашли такое оружие?
— Нет.
— Боеприпасы к нему?
— Нет.
— Эксперты обвинения также показали, что есть веские основания считать: убийство произошло в гараже под моим домом. Вы согласны?
— Да.
— Коронер указал время смерти — между десятью часами вечера и полуночью. Вы согласны?
— Да.
— Проводился ли опрос соседей в районе, где произошли убийства?
— Я лично нет, но опрос проводился.
— Кем?
— Другими детективами и патрульными по поручению моего напарника.
— Сколько времени он занял?
— Около трёх дней. Приходилось возвращаться, чтобы застать людей дома.
— Вы были дотошны?
— Да. У нас был список всех домов, мы обязательно разговаривали хотя бы с кем‑то по каждому адресу.
— Сколько человек заявили, что слышали выстрелы между десятью и полуночью в ночь убийства?
— Никто. Ни одного сообщения.
— Учитывая ваш опыт и знания, сделали ли вы из этого какие‑то выводы?
— Не совсем. Могло быть много причин.
— Но вы по‑прежнему уверены, основываясь на доказательствах, что Сэм Скейлз был убит в моём гараже?
— Да.
— Вы предполагаете, что ворота гаража были закрыты во время стрельбы, чтобы заглушить звуки?
— Мы рассматривали такой вариант, но это будет предположение.
— А вы не любите строить предположения в деле об убийстве, верно?
— Верно.
— Не вдаваясь пока в результаты, вы уже сообщили присяжным, что полиция проводила звуковые испытания в моём гараже, так?
— Да.
— Опять же, не раскрывая пока результаты, скажите: кто‑нибудь был наверху, в спальне, когда в гараже стреляли, чтобы проверить, слышно ли выстрелы?
— Нет.
— Почему?
— На тот момент это не входило в наши задачи.
Я хотел показать присяжным возможный сценарий: я мог спать наверху, в то время как выстрелы глушились многотонной бетонной коробкой гаража.
— Хорошо, — сказал я. — При опросе соседей вам поступали сообщения о других странных звуках или событиях в ночь убийства?
— Одна соседка сказала, что слышала спор двух мужчин, — ответил Друкер.
— Правда? Но вы не сочли нужным рассказать об этом присяжным в прошлый раз?
— Нет.
— Почему? Спор двух мужчин в ночь убийства не показался вам важным?
— После токсикологического отчёта мы пришли к выводу, что Сэм Скейлз в момент убийства, скорее всего, был без сознания.
— То есть соседка, слышавшая спор, солгала или ошиблась?
— Мы считаем, что она ошиблась. Возможно, это был телевизор, возможно, другая ночь. Там много неопределённостей.
— Поэтому вы просто не стали говорить присяжным?
— Мы ничего не «скрывали». Мы…
— То есть если что-то не укладывается в вашу версию, вы просто убираете это из поля зрения присяжных? — перебил я.
Берг тут же возразила, и Уорфилд поддержала её, посоветовав дать свидетелю договаривать ответы. Я кивнул.
— Продолжайте, детектив, — сказал я.
— Мы оцениваем каждого потенциального свидетеля, — сказал Друкер. — Этот источник показался нам недостоверным. Никто больше не слышал спора, и были основания считать, что свидетельница могла ошибиться с датой. Мы ничем не манипулировали.
Я попросил у судьи минуту, вернулся к столу и наклонился к Мэгги.
— У тебя под рукой протокол ареста из Вентуры? — прошептал я.
Она уже держала его наготове и передала мне.
— Что ещё мне стоит вытащить до финального удара? — спросил я.
Мэгги задумалась.
— Думаю, всё. Пора наносить удар, — сказала она.
— Шульц уже здесь? — спросил я.
— Сиско писал: он в коридоре и готов, — ответила Мэгги. — Раунтри тоже там, сидит с Гарри. Бармен, правда, пока не объявился.
— Хорошо. В зависимости от того, как пойдёт дальше, я, возможно, вызову детектива Раунтри, — сказал я.
— И ещё: не хочу тебя отвлекать, но агент Рут сидит на заднем ряду, — добавила Мэгги.
Я задержал на ней взгляд. Не был уверен, как относиться к присутствию агента ФБР. Она пришла наблюдать и докладывать? Или смерть Луиса Оппарицио что‑то для неё изменила?
— Мистер Холлер, — напомнила судья, — мы ждём.
Я кивнул Мэгги и вернулся к кафедре. Взгляд снова упёрся в Друкера.
— Детектив, вы ранее свидетельствовали, что Сэм Скейлз пользовался именем Уолтер Леннон на момент смерти. Так?
— Если я это свидетельствовал, значит, так. Не обязательно повторять, — ответил он.
— Учту, детектив. Что ещё вы выяснили насчёт Уолтера Леннона?
— Где он жил. Где якобы работал.
— Где?
— Своему арендодателю он сказал, что работает на нефтеперерабатывающем заводе «Биогрин» недалеко от дома в Сан-Педро. Мы это не подтвердили.
— Вы пытались?
— Мы связались с «Биогрин». У них не оказалось ни Уолтера Леннона, ни Сэма Скейлза в списках. Руководитель отдела кадров не узнал его по фотографии.
— На этом вы и остановились?
— Да.
— Вы знаете, чем занимается «Биогрин»?
— Это нефтеперерабатывающий завод. Перерабатывают нефть, производят чистое топливо.
— Переработанная нефть — это смазочный материал? — спросил я.
Друкер замялся, понимая, что я подвожу его к провалу.
— Не знаю, — сказал он.
— Вы не спросили у них? — уточнил я.
— Мы разговаривали с кадровиком. Сомневаюсь, что она это знает.
Я едва сдержал улыбку. Друкер оборонялся и пытался выставить очевидный пробел в расследовании моей проблемой.
— Спасибо, детектив, — сказал я. — Слышали ли вы выражение «Зверь, истекающий кровью»?
Он снова задумался.
— Не могу сказать, что слышал, — ответил он.
— Ладно, вернёмся к другому, — сказал я. — Объясните присяжным, какую роль в этом деле играл Луис Оппарицио?
— Я не могу, — сказал Друкер.
— Вы знаете это имя?
— Да. Слышал.
— В каком контексте?
— Оно всплыло в этом деле. Вчера свидетель упоминала его. А до этого люди говорили мне, что вы можете