– И ты тут, мерзкий червяк… Как я рад, скотина, что ты тоже попал сюда. Ты погубил меня, и ты ответишь за все… – Его глаза светились безумием.
– Остынь, приятель, – ответил я. – Мы тут не для того, чтобы ссориться, а для того, чтобы пройти испытание и вернуться. Так и будете сидеть?
– А куда идти? – спросил Курама. – Тут нет дорог, мы все облазили. Куда ни пойдешь – безбрежная пустыня, только тут скала и тень, – он опустил голову.
– Присаживайся, Худжгарх, – предложил Ридас.
– Ага, а ты тюк меня по голове, – засмеялся я. – Нет уж. Пойдемте. Я пошел. Кто хочет, пусть идет за мной. – И пошел дальше по наитию.
Я шел, и чем дальше уходил от скалы, тем отчетливее передо мной проявлялась дорога. А за мной побрели остальные. Вскоре я очутился перед воротами, такими же, как те, что вели в лабиринт детей Творца.
– Пришли! – обрадованно закричал я.
– Куда пришли? – спросил Рок. – Там огненная стена, мы подходили к ней. Я не пойду дальше. Если ты сумасшедший, то иди.
– Там провал в бездну, – опасливо проговорил Ридас. – Это смертельно опасно, я не найду мостик через провал.
– Там нет выхода, это просто стена, – сказал Курама и попятился, чтобы уйти. – Еще один сумасшедший на нашу голову, – проворчал он.
Посейдон ответил:
– Я не вижу огня, там только тьма, и она меня страшит, это путь к забвению. Нет уж, я подожду.
– Как хотите, – ответил я и, прошагав к воротам, открыл их и увидел знакомую мне дорогу, ведущую к колодцу.
Я исчез во вспышке огня. Наверное, для остальных это был путь в один конец, но мне было все равно. У каждого свой путь, и я, не оглядываясь, пошел по дороге, не сворачивая в сторону. Быстро дошел до колодца, кинул ведро, посмотрел вниз и на всякий случай спросил:
– Там кто-то есть? – Ответом мне было эхо: «Есть, есть, есть…»
Я напился живой воды, набрал ее в пластиковую бутылку и, прихватив ведро с водой, пошел дальше. У логова паучихи я увидел одинокий кокон. Подошел ближе и сильно удивился. Из кокона выглядывала голова Беоты, она бессильно была опущена на грудь, и глаза закрыты. Я разрезал паутину и помог Беоте лечь, распрямив конечности, затем из бутылки напоил ее. Беота ожила и открыла глаза.
– Ты кто? – слабым голосом спросила она.
– Здрасьте, приплыли, – ответил я. – Не узнаешь? Я был Худжгархом.
– Да? – невыразительно произнесла Беота. – Ты сильно изменился.
– Да уж, после того, как нас взорвал твой брат Рок, много чего пришлось испытать. Но вот я снова в лабиринте.
– А где Рок? – спросила Беота. Она, казалось, не удивилась тому, что нас взорвал Рок.
– Он внизу, в долине огненных гейзеров. Там и Курама, и Ридас, и Посейдон, они не могли выбраться из нижнего лабиринта, а я вышел.
– Я слышала о нем. Туда попадают те, кто не справился со служением…
– Можно и так сказать, но надо найти дорогу, иначе не выбраться, мне повезло. Ты готова идти дальше?
Беота вздрогнула, лицо ее исказила гримаса страха.
– Там паучиха, а я не хочу снова сидеть тут спеленатой, это такая мука…
– Я знаю, как ее отвлечь, пошли, если можешь идти.
– Идти могу, но боюсь.
– Не бойся, Беота, я с тобой, и у нас с тобой договор о взаимопомощи, помнишь?
– Помню… Как давно это было, – едва слышно прошептала она и прижалась ко мне, схватившись двумя руками за мою руку.
Я поднял ведро и пошел.
– Зачем тебе ведро с водой? – спросила Беота.
– Паука напоить, он же злой оттого, что его мучает жажда.
– Узнаю тебя, – улыбнулась Беота. – Ты такой же ненормальный, как и раньше, пошли. – Она уже успокоилась.
Мы дошли до пещеры, я вошел в ее темный зев, а Беота осталась снаружи. Я поставил ведро у стены и позвал паука:
– Иди, пей.
Паук сидел на стене вдали, но почувствовал запах воды и устремился к ней, а передо мной исчезла стена из паутины.
– Бежим! – крикнул я. Вернулся, схватил Беоту за руку и потащил за собой.
Мы быстро преодолели расстояние, на котором паук не реагировал на нас, и уже спокойно пошли дальше. Прошли пещеру и вышли наружу. Сели отдохнуть.
Беота прижалась ко мне.
– Возьми меня в жены, – тихо, но решительно сказала она.
Я замер, пораженный ее словами.
– Ты серьезно? – переспросил я, не веря своим ушам. – Ты хочешь связать свою судьбу с человеком?
Она опустила взгляд, словно пряча за ним всю свою решимость.
– Ага, а ты будешь плести интриги за моей спиной? – не удержался я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
Ее глаза наполнились слезами, но она быстро взяла себя в руки.
– Нет, – ответила она твердо. – Я отдаю тебе свою гору. Я больше не хочу быть богиней. Я устала от одиночества, от вечной борьбы за власть. Я хочу быть женщиной, любить и быть любимой.
Я молчал, обдумывая ее слова. В них было столько искренности, столько усталости и тоски, что я не мог не почувствовать к ней жалость.
– Давай об этом поговорим, когда выйдем отсюда, – предложил я, стараясь не выдать своих эмоций. – Ты уверена, что готова к такой жизни?
Она кивнула, не отводя глаз.
– Уверена. Я больше не хочу быть частью этого мира. Я хочу быть с тобой.
– Побывай на своей горе, осмотрись, и, может, ты передумаешь. Среди хранителей есть истинные дети Творца.
– Не хочу я там бывать. Я ее отдаю тебе. Владей. Я хочу женского счастья и детей… А эти, – она скривилась в презрительной усмешке, – дети Творца и мизинца твоего не стоят.
– Я дам ответ после того, как выйдем из лабиринта, – пообещал я.
Мы прошли мостик и вошли в маленькую дверку. Перед нами появился Судья с чемоданом в руке.
– Ну наконец-то, – произнес он. – Я уже заждался.
– Ты куда-то собрался? – с удивлением спросил я.
– Все, ухожу.
– Куда? – в один голос с Беотой спросили мы.
– К Отцу, пора уже.
– А кто же тут будет Судьей? – спросил я.
– Ты и будешь. – Он снял с шеи ключ на цепочке. – Теперь ты Судья.
– Нет-нет, – замотал головой и замахал руками. – У меня жены, дети, я не могу торчать тут на пьедестале…
– А тебе не надо тут торчать, живи где хочешь, весь мир у твоих ног. И не отказывайся от милости Творца, он бывает строг. – Я посмотрел на пораженную услышанным Беоту и неохотно принял ключ. – Прими этот мир, человек, оберегай его, суди по закону Творца, не лицеприятствуй. А еще можешь взять в жены Беоту, не ошибешься.