А пока смотрю на мужчину, разглядываю его лицо, словно вижу в первый раз. У Машули его глаза. У Мишки – отцовский упрямый подбородок… Мне вдруг становится тяжело дышать.
Ох, Соня, пора тебе бежать отсюда! Подальше от него!
– До свиданья, Глеб Евгеньевич! – торопливо отхожу в сторону. – Я всё сделаю. Как только эмбрион будет подсажен, могу вам написать, если хотите. Ну, или врач вам сообщит.
– Я вызову вам такси, – начинает он.
– Нет, не надо! Вон подходит мой автобус. Я не люблю машины.
– Софья… – Покровский хочет что-то сказать, но я качаю головой.
– Извините, мне пора! Мы всё обсудим позже!
Разворачиваюсь и почти бегу в сторону автобусной остановки
Глеб
Часы складываются в дни, дни – в недели. Мы с Алиной возвращаемся в столицу, и я закапываюсь в работу по максимуму. Практически не провожу время с невестой. Что удивительно, она даже не обижается.
Хотя чему удивляться. Алина с самого начала была очень покладистой, не скандалила, не выносила мозги, принимала меня со всеми проблемами, недостатком времени, практически ничего не требовала… Ну, кроме каких-то очевидных вещей. А я?
Сначала были эмоции – когда понял, что натворил во время нашей первой ночи. И ведь помнил, что моментально сошёл от неё с ума, но… эти чувства быстро притупились.
Потом та её беременность. Выкидыш. Проблемы с зачатием. Но Алина всё равно оставалась милой и ласковой, была готова на всё, чтобы родить мне ребёнка. Она была во всех смыслах очень удобной .
Вопрос в том, что меня, кажется, перестало это устраивать.
И перед глазами все эти недели стоит Софья.
Такая похожая на Алину, но в то же время не такая. Сильная и слабая. В одиночку воспитывающая двоих детей и согласившаяся родить мне моего ребёнка.
Почему-то я даже не могу сказать нашего . Такое ощущение, что Алине это всё абсолютно безразлично. Хотя она всецело поддержала идею суррогатного материнства.
А ещё я… не сказал ей, кто именно будет сурмамой. Точнее, не то чтобы не сказал. Просто сообщил, что это проверенная женщина из соответствующего агентства. И ей этого оказалось достаточно.
Я запутался в собственных чувствах и эмоциях. Но, подумав, прихожу к выводу, что за время беременности – если она наступит – мы сможет отрегулировать все вопросы. Целых девять месяцев. Алина привыкнет к мысли, что она, пусть и не совсем привычным путём, станет мамой. Я получу желанного наследника и разберусь со странным притяжением, которое испытываю к Софье. Она родит и, думаю, уедет – я позабочусь о том, чтобы она и её дети ни в чём не нуждались.
И всё наладится! Жизнь войдёт в привычную колею!
Мне остаётся только ждать звонка. Или сообщения.
Софья не написала мне ни разу за это время.
И меня бесит, что я этого ждал!
Но нет. Всю информацию я получаю от врача.
Сегодня она должна прийти на приём к репродуктологу. Сама процедура состоялась несколько дней назад.
И я не могу ни на чём сосредоточиться.
Увидев на экране номер медицинского центра, сразу хватаю трубку.
– Слушаю!
– Глеб Евгеньевич, – раздаётся в динамике голос репродуктолога, – сможете ли вы приехать?
Глава 24
Глеб
– Что-то не так? – меня прошибает ознобом.
– Нет, всё так, но… беременность многоплодная.
– Многоплодная? – не сразу понимаю, о чём он, и только потом до меня доходит. – То есть… ребёнок не один?
– Да, прижились оба эмбриона. Помните, я объяснял, что двоих подсаживаем для страховки.
– Да, конечно, я помню. А… – почему-то в первую очередь мне приходит в голову мысль о девушке. – А как Софья отнеслась к этой… новости?
– Вполне адекватно, – репродуктолог вздыхает. – Однако есть кое-какие нюансы, которые я бы предпочёл обсудить с вами лично. И с Алиной Романовной, если она готова тоже приехать.
– Хорошо, понял, – я встаю, не в силах усидеть на месте. – Да, мы приедем!
Отказываюсь признавать даже в мыслях, что больше всего сейчас хочу быть рядом с Софьей. Точнее, уговариваю себя, что это просто потому, что она теперь носит моих детей… Но на самом деле…
Нет. Нет, это только эмоции! Действительно, нужно взять с собой Алину. Не только потому, что ей надо встретиться с врачом. Она должна узнать, кто именно будет вынашивать детей. Подготовить бы её заранее, но… разговор об этом у меня и несколько недель назад не клеился. Ладно, хрен с ним, по ходу дела решу.
Алина относится к новости спокойно. Даже, я бы сказал, чересчур спокойно. Равнодушно. Такое ощущение, что ей полностью безразлично, что там и как. Один ребёнок, двое – неважно.
– Алин, я тебя не понимаю! – чувствую, что во мне начинает закипать злость. – Ты рыдала, что хочешь ребёнка, клялась мне, что сделаешь всё возможное, чтобы у нас получилось – хоть как-то, любыми путями! Умоляла решить вопрос с суррогатным материнством! Какого хрена?!
– Глеб, я… – невеста начинает что-то лепетать, но я обрываю её.
– Мы едем в медицинский центр завтра. Будь добра вникать в детали, которые тебе сообщит врач! Потому что, если ты не забыла, ты будешь растить этих детей! – перехожу почти на крик.
Алина бледнеет.
– Д-да, конечно, я… извини, Глеб, просто у меня накопилось…
– Что у тебя накопилось?! Ноготь сломался? Волосы плохо легли? Таролог в отъезде или к кому там ты шляешься?! – у меня выдержка тоже благополучно заканчивается. – Короче, Алина. Либо ты берёшь себя в руки и прекращаешь испытывать моё терпение, либо… я начинаю думать, что проще, если у моих детей будет штат нянек! Даже если их будет три, это обойдётся меньшей головной болью, чем одна невеста!
Глаза у Алины наливаются слезами, но сейчас это на меня не действует. Пусть включает мозги!
Невеста настолько меня выбешивает, что я решаю ехать с ней по отдельности. Стоило бы поговорить, не знаю, как-то сгладить ситуацию, но… просто не хочу. Поэтому отправляю её вперёд со своим бессменным помощником Павлом, а сам сажусь за руль другой машины.
Ещё и Роман, узнав от дочери, что сурмама беременна, активизировался. Будущий тесть напрягает чем дальше, тем больше. Изначально мне казалось неплохой идея поставить его