— Ещё один оружие не уважает! — прикрикнул адмирал. — Затупится же!
— Так оно же — игровое.
— И что? Кто ж металл в песок втыкает? Что потом будешь делать? Кузнецов на районе я что-то не замечаю! — едва докричав, адмирал повернулся ко мне, вновь на миг став самим собой и сказал. — А ты прав. Мы ведь тоже чего-то стоим. Значит точно — наш остров. Свой собственный. Знаешь, это как такое же прозрение, как у тебя с сумками. Вот откуда ты знал, что они бездонные?
— Но ты же туда чуть весь не залез! — возмутился я.
— Может, просто эластичная?
Я тут же вытащил топор из петельки. На вид он был больше сумки. Развязав тесёмки сумки, уронил топор в сумку. Так оружие не только провалилось куда — то на дно сумки, но сумка даже не потяжелела!
— Вот она — магия игр. Разве что твои доспехи не влезут, — уверил я предводителя. — В полном комплекте краёв сумки не хватит. Поэтому нам и выдали обмундирование сразу.
— Ты бы это, не разоружался, что ли? — начал Зёма, глядя в бездну сумки. — Топор-то сможешь вернуть?
Я растянул края и опустил руку в сумку, пошарил. Пальцы коснулись металла. Торжественно извлёк топор на белый свет.
— Пророк, — подтвердил блондин мои «озарения». — Бездонная…
Тем временем я безотрывно провожал взглядом первую шлюпку, отделившуюся от одного из кораблей. На двух парах длинных вёсел та бодро резала волны, а носу лодки во весь рост стоял здоровый мужик в полных доспехах.
— Вот если волна качнёт и шлёпнется, вытащить не успеют, — обронил подбежавший Тим. — Так красиво ко дну пойдёт.
— Не шлёпнется, устойчивый, — покачал головой Зиновий. — В доспехах пару лет побегай и не то, что ветром сдувать перестанет, торнадо не поднимет! Но вот что, ребят. Захватчики мы или они гости, всё равно надо доказать, что остров теперь наш, — добавил он, развивая предположения принадлежности к хранителям и отдавая посох Тиму. — Что там с девчонками?
— Эля — магичка, а Веда ничего в своих силах пока не поняла, — ответил тот. — Бормочет что-то постоянно, сама с собой разговаривает. Эльфеечка осталась с ней, успокаивает. Может коротнуло ведьму от камешка? А?
— Ничего… разомкнёт. Она же физик.
Подошла Валькирия. Щёки горели, глаза сияли. Довольная судя по виду.
— Ну что я могу сказать? Я выбила одни «яблочки» на мишенях. Могу идти охотиться.
— А, круто, — безразлично добавил Тим.
Остальные промолчали, продолжая смотреть на море. Лодка приближалась. Чётко стали видны большие усы закованного в латы предводителя. Или посредника при разговорах. А я невольно подумал, что если бы бравый рыцарь надел шлем, который держал под мышкой, усы бы наверняка залезли в уши.
— Так что? — подал голос Зиновий. — Будем усатого топить? Если Эля магичка, то качнёт лодку разок и ко дну эта консервная банка пойдёт. Они не сразу догадаются, чьих рук дело. Капризы природы, то да се. А мы скажем, что так и было.
— Да ладно, пусть плывёт. Может у них своих магов валом, — предостерёг Тимофей, как человек разумный. — Шмальнут и пол острова в пыль. Тоже на капризы природы попеняют.
Кира приблизилась, облокотившись на его плечо, спросила:
— Ты за себя или за остров волнуешься?
Тот промолчал, а я сказал:
— Мы с Зёмой пришли к выводу, что очень нужны острову. Ведь у нас есть оружие, обмундирование, бездонные сумки. Вдобавок дольмен дал нам силы. Значит, будем вести себя тихо, где — то даже мирно. Мы же доминанты. Это — наша земля по определению.
— Точно, — подтвердил Зёма. — Только мне слово доминанты не очень нравится. Давай заменим его выражением «мы здесь главные».
— Тс-с-с! — шикнула Валькирия. — Смотрите на чувака с усами.
Все так и застыли на берегу, ожидая развязки событий.
— Ну и отстойные же у чела всё-таки усы, — хохотнул Тим, прежде чем с лодки прокричали.
Незваные гости приближались. Усатый представитель что-то кричал. Никто не сразу понял, что. В ответ орать не стали. Вроде как культурные. Главным так делать не положено. На самом деле просто не знаем, чего говорить, так бы тоже накричались от души.
Вчетвером застыли на берегу в линию. Стоим безмолвные, гордые, смотрим, выжидаем. У Киры руки чешутся стрелу пустить. Бормочет, что может попасть в шею, если понадобится.
— Тише. Молчим и кажемся умными. Может, прокатит, — пробормотал Зиновий.
Оружие как-то само легло в руки: топор, мечи, лук, шест. Вооружились, чтобы усатый сразу понял, что в его приветствиях мы ничего не понимаем, зато к бою готовы всегда. А так-то мы мирные, ага.
Лодка почти коснулась берега. Рыцарь в тяжёлых доспехах спрыгнул по колено в воду, не дожидаясь, пока дно коснётся песчаного берега. То ли доспехов не жалко, то ли нержавеющие.
Торопился?
Меч на поясе лязгнул о шлем в руке. Звонкий звук хорошенько бьёт по ушам. Ноги утонули в песке почти по колено, но держался, не падал, вызволяя себя из добровольного плена сам.
Нет, чтобы отряхнуться и слить воду, но усатый мужик сразу устремился к нам. Лицо гордое, уверенное, глаза только растерянные, а движения немного скованные. Но я бы в тяжёлых доспехах и мокрых шкурах двигался так же.
По виду, усатый крепок, вынослив. Как на первый взгляд, так доспехи на нём, как вторая кожа. Точно не дипломат — предводитель. Дипломаты в полном облачении к врагам не ходят. У этого даже белой тряпочки на случай чего нет.
Гость (а нам уже целых пять минут ясно, что хозяева здесь мы) вышел из воды. Гребцы в лодке повернулись к нам, но тут же опустили лица. Смотрят в пол. Приказал, наверное. Так бы смотрели во все глаза на хранителей. Так может, мы здесь какой-то аналог легенд?
Железные сапоги предводителя пошли водой. По пояс бы ещё выпрыгнул в воду, чтобы и порткам досталось. Для больших ощущений. Рыцарь бухнул железной перчаткой в плечо, снова резанув неприятным звуком по ушам и склонил голову.
Голос с хрипотцой, давно привыкший повелевать, стеганул по нам плетями:
— Приветствую демиургов острова. Моё имя Лиур, — тут он грустно вздохнул и добавил. — Лиур, потерявший все звания и привилегии земель Калима.
«Демиургов? Мы ничего не создавали. Мы так, гости», — едва не выпалил я, но Зёма вроде как посоветовал всем молчать.
Тим попытался протянуть руку, но Кира вовремя ткнула в бок. Не пристало демиургам жать руки, как простым смертным. Да и традиция эта уместна только в том случае, если оба приветствующих друг друга безоружны.