Аж мороз по коже от окончания. Точнее, от той железной уверенности, прозвучавшей в тоне Грегора. При этом я знала, что он не отступится. Он верит в то, что говорит. И исключительно эта вера помогла ему продержаться все эти годы, пока я, на всеобщую беду, не увидела несчастного полупризрачного Пончика, который издыхал в потайном лабиринте дворца, своей жизненной энергией питая почти погасший родовой камень. И не пришла к нему на помощь.
Тревис опять захрипел в объятиях чужих смертельных чар. Запрокинул голову так, что я увидела его кадык. И новая порция крови промочила насквозь не только ворот, но и всю рубашку, выглядывающую из-под камзола.
Я крепко сцепила перед собой руки, пытаясь не показать своего страха. Щеку еще жгло после незримой пощечины, поэтому я прекрасно понимала, чем рискую.
Забавно. Совсем недавно я думала о том, что мне повезло. Призраки никогда не пытались причинить мне вред. Они плакали, угрожали, взывали к справедливости. Но физически со мной не взаимодействовали. И я тогда еще имела глупость решить, что так и должно быть. Что они просто не способны на подобное.
Как же жестоко я ошибалась! И как скоро мне пришлось убедиться в своей неправоте!
– Вы же понимаете, что после этого в Ардеше может разразиться настоящая гражданская война? – уже без малейшей надежды достучаться до здравого смысла Грегора осведомилась я. – Вы сами признались в том, что ближайшие наследники мужского рода – ваши дальние родственники. Престол – слишком лакомая добыча. Наверняка найдется немало самозванцев, которые попытаются под шумок занять трон. Или же пропихнуть своего ставленника.
– И что? – равнодушно обронил Грегор. – Ардеш много веков жил в сытости и праздности. Это в любом случае не может продолжаться вечно. Войны, моя дорогая, это движущая сила прогресса. Пусть лучше страна захлебнется в крови, но тем самым она обновится. Станет сильнее.
– Или же ее попытаются завоевать ближайшие соседи, – не унималась я. – Внутренние распри неминуемо ослабят Ардеш. Где гарантии, что этим не поторопится воспользоваться какое-нибудь государство, желающее заявить власть над спорными территориями? Или таковых у нас в стране нет?
– Ай, да хватит! – с легкой ноткой раздражения огрызнулся Грегор. – Ты утомила меня уже этими глупыми вопросами. Поверь, менее всего я настроен вести споры о геополитике. Мне искренне плевать на то, что будет с Ардешом после смерти Калеба. Как-нибудь все утрясется. Со временем, конечно. Как будто он будет первым королем, погибшем в молодом возрасте и не успевшим дать потомства. Если порыться в истории, то не один такой пример найдешь.
– И всегда это заканчивалось чем-то плохим, – тихо сказала я, уже не веря в то, что Грегор одумается.
– В последний раз говорю – мне плевать, – как и следовало ожидать, прозвучало в ответ сухое. – Моя главная цель – восстановить справедливость. Отомстить за то, как со мной поступили. Сначала я расправлюсь с Тревисом. Потом настанет черед Калеба.
– И как вы доберетесь до него? – Я покачала головой. – Неужели считаете, что после всего услышанного я приведу его сюда?
– А разве нет? – как-то совсем по-детски изумился Грегор.
Я не выдержала и язвительно фыркнула.
Видимо, за годы, проведенные в ненависти и мечтах о восстановлении справедливости, он совершенно обезумел. Потому что я никогда в жизни не поступлю так!
– Но почему? – еще сильнее изумился Грегор. – Ты слышала мою историю. Неужели не понимаешь, что я поступаю верно?
– Нет, не понимаю, – честно ответила я. – Ваше величество. При всем моем уважении, но я не желаю участвовать в подобном. Более того, приложу все свои усилия, чтобы Калеб остался в живых. Я понимаю ваши чувства. Не разделяю их, но понимаю. Однако поймите и вы мои. Смерть Калеба принесет огромную беду всему Ардешу. Никакая месть не стоит подобного.
Я ожидала, что Грегор после этого взорвется гневным криком. Примется убеждать меня в верности своих поступков. Возможно, даже угрожать. Но неожиданно услышала короткий довольный смешок, от которого мне почему-то стало не по себе.
Почему он так веселится? Ох, не к добру это!
– Я ожидал чего-то в этом роде, – проговорил Грегор, и в его голосе по-прежнему слышался затаенный смех. – Что же. Я хотел обойтись малой кровью. Не получилось.
– Что вы имеете в виду? – спросила я, почувствовав, как от нахлынувшего страха сердце зачастило вдвое от обычного.
– А ты еще не поняла мой замысел?
Тревис, притихший было и как будто потерявший сознание от потери крови, внезапно закричал от боли. Заметался, забился в магических путах, и его правая рука, немилосердно заломленная вверх, с ужасным сухим треском сломалась, как прежде один за одним ломались его пальцы.
– Хватит! – взмолилась я. – Неужели вы собираетесь и дальше пытать его на моих глазах? Но зачем такая жестокость?
– Ты на самом деле еще не поняла, – с немалым удовлетворением констатировал Грегор. – Видишь, камень оживает.
И впрямь. Алое свечение в сердцевине камня за время нашего разговора стало ярче. Более того, моего слуха внезапно коснулся далекий каменный скрежет, и я с ужасом осознала, что это закрылся потайной вход.
Получается, я теперь здесь заблокирована?
– Было бы слишком легко убить предателя без боли и мучений, – продолжил тем временем Грегор. – О нет. Тревис сполна получит столько муки, сколько сумеет выдержать. Каждая секунда его боли будет давать энергию камню. Когда я закончу с ним – то возьмусь за тебя. И ты тоже, милая моя, будешь умирать долго.
– Но почему? –