Я вздохнула. Кажется, у парней плохие новости. Слишком уж пришибленными они выглядят. И не знают, как мне все объяснить. Кажется, пора брать управление ситуацией в свои руки.
Обведя взглядом стол, я быстро соорудила бутерброды из местного хлеба, похожего на аккуратные, прожаренные до золотистого цвета тосты, сыра и ветчины. И быстро разложила по два мужчинам на тарелки. На недоуменный взгляд Тая я сухо скомандовала:
— Хватит наводить здесь тоску. Едим, а потом делимся новостями и соображениями, составляем вменяемый план. Быстренько взяли бутерброды и напитки, и вперед!
Возражать и сопротивляться никто не стал. То ли не принято, то ли действительно устали и проголодались. Но минут пятнадцать тишину в комнате нарушали лишь тихие звуки пережевывания пищи и едва слышное журчание, когда кто-то наливал себе напиток.
Я тоже сжевала один бутерброд. Особого аппетита не было. Но я понимала, что есть необходимо. А с учетом того, что последний раз перед этим мы принимали пищу еще на корабле… В общем, сжевав бутерброд, я взялась за второй. И взглядом заставила сделать то же самое Нургена. Безопасник вообще сидел как в воду опущенный. Хорошо хоть Макс, сидевший по другую сторону от него, собственноручно налил Нургену напиток и придвинул чашку поближе.
Дожевав и с трудом проглотив второй бутерброд, я положила себе на тарелку кисточку почти земного винограда. «Почти», потому что у нас не бывает такого пронзительно-кислотного розового, почти поросячьего цвета ягод. Отщипнула ягодку и обвела взглядом мужчин:
— Кто не наелся — не стесняемся! Могу даже собственноручно составить еще бутерброд.
Тай хмыкнул:
— Да мы и сами вроде как не безрукие. Да, Виллиус? — Тай посмотрел на безопасника. — Ешьте, вы нам сейчас, как никогда, нужны в здравом уме и здоровом теле.
После этих слов часть напряжения покинула фигуру советника Нургена. Уже более свободно он взял еще один ломоть хлеба и положил себе сверху ветчины:
— Я в вашем распоряжении, Беррет. И очень рад, что вы еще не лишили меня своего доверия!
Тай хмыкнул:
— Даже если меня и занесет, то моя алиа, Лорен, выступает за справедливое решение конфликта. Она не даст мне оступиться и совершить непоправимую ошибку.
Нурген, не донеся до рта бутерброд, полоснул по мне острым взглядом. Мдааа… Горе-горем, а безопасник всегда безопасник.
— Спасибо, алиа Лорентайн, клянусь, я не обману вашего доверия и не разочарую!
Чувствуя себя до крайности неудобно, я выдавила улыбку и кивнула в знак того, что услышала его слова и приняла. А потом быстренько переключила внимание мужей на другое:
— Доедайте и расскажите мне уже, что удалось узнать на допросе. А потом я поделюсь с вами своими соображениями.
— А нечего особо рассказывать. — Макс фыркнул и цапнул с блюда сразу два пирожка. Один тут же надкусил: — Ммм… С рыбой, вкусные! Лора, попробуй, тебе понравится! А Гаран не смог нам сообщить ничего конкретного. Имя нанявшей его женщины он держит втайне, и по местным законам мы не вправе требовать от него его назвать. А больше ничего он не знает. К нему пришли, дали яд, объяснили, что нужно сделать и пообещали, что если он справится с поручением, то его возьмут в мужья. Вот и все. Информации ноль, кроме имени женщины, которое он вправе скрывать.
Я нерешительно потянулась за пирожком и рассержено скривилась:
— Почему это мы не имеем права требовать?
— Потому, алиа, — вклинился Нурген, — что женщины — наивысшая ценность Иттеи. С каждым годом их рождается все меньше и меньше. А потому самый первый и самый жесткий закон иттейского законодательства гласит, что каждый мужчина обязан оберегать женщин любой ценой. Даже ценой своей жизни. Так что, простите, но даже если вы начнете Гарана пытать, то все равно ничего не добьетесь.
Это была подстава.
Я медленно жевала пирожок, совершенно не чувствуя вкуса. В голове заезженной пластинкой вертелся один и тот же вопрос: как распустить этот хитроумный клубок интриг? Как вычислить противника до того, как он нанесет решающий удар?
Тай, разлив нам всем остатки напитка, хмуро покосился на меня:
— У меня нет ни единой идеи, как добраться до нашего противника. А у тебя, Лорен?
Совершенно неожиданно от этого «нашего противника» у меня вдруг потеплело на душе. Я слабо улыбнулась Таю, вытерла пальцы салфеткой и взяла в руки чашку. Напиток не только пах молоком и карамелью, он и выглядел, как карамелизированное молоко. А на поверхности напитка слабо мерцала золотистая пленка.
Отхлебнув напитка, я покатала жидкость на языке: молоко, корица, карамель и еще парочка незнакомых ноток, напоминающих то ли ром, то ли коньяк.
— А что это за питье?
Я посмотрела на Тая, но ответил мне советник Нурген:
— Это древесный сок дерева шиацу. Собирают на нашей планете по осени, незадолго до того, как дерево полностью сбросит листву. Как вы понимаете, наверное, алиа, с каждого дерева, чтобы его не убить, можно собрать только очень ограниченное количество сока. Следовательно, это очень дорогой и редкий напиток. Даже аристократы далеко не все могут себе позволить такую роскошь в меню. Шиацу всегда поставляется на столы правящего рода, три из пяти погибших родов могли себе позволить этот напиток по праздникам…
В голове смутно забрезжила идея. Я нетерпеливо пощелкала пальцами, невежливо перебивая Нургена, пытаясь ухватить мысль за хвост. Но она упрямо ускользала. И в конце концов я сдалась. Вздохнула и виновато посмотрела на выжидательно глядящих на меня мужчин:
— Не получается до конца оформить идею. Но мысль такая: придется отследить все связи и контакты тех, кто входит в совет. Кстати, Тай, а кто займет опустевшее кресло? Как раньше это происходило?
И снова вместо Тая ответ держал Нурген:
— Ранее каждое кресло, как вы изволили выразиться, алиа, было закреплено за определенным родом. И звание советника передавалось внутри семьи от отца к самому достойному из сыновей рода. Всех с