Напуганный до предела грядущим разоблачением, в один из вечеров Харди напился и допустил серьезную ошибку — ударил свою жену. Как оно там было на самом деле, мы не знали. Но обиженная супруга дождалась, пока Харди уснет и полезла проверять, чем занимается благоверный. Вот так все мошеннические схемы и стали известны его тестю, занимающему в «Инглазза» одну из руководящих должностей верхнего эшелона. С той минуты участь Харди была решена. Впрочем, как и кузена Макса. Последнего мигом лишили права участвовать в управлении банковскими делами, и сдали органам правосудия. В камере кузен прожил одну только ночь. Синдикат быстро подчищал за собою хвосты.
Настроение от грустных воспоминаний испортилось совсем. И мы с Нилалленой в молчании доели свой обед, периодически перебрасываясь ничего не значащими фразами типа: «О! А рыбная начинка в пирожках сегодня как никогда вкусная!» и «Передай мне, пожалуйста, сок». Уже когда Симмит принялся убирать со стола, а гильдийка направилась на выход, я спохватилась:
— Нилаллена, постой! — Подруга обернулась, с недоумением глядя на меня через плечо. Мол, что такое? — А ты чего приходила вообще? Неужели просто соскучилась?
Я лукавила. Несмотря на все наши приятельские отношения, гильдийка все равно держалась несколько отчужденно.
Нилаллена фыркнула в ответ:
— Так сообщить тебе, что я придумала, как мы поженим в будущем наших детей!
Я бы напомнила гильдийке ее же собственные слова про то, что сначала нужно родить и воспитать, и свела бы все к шутке, но…
— Никогда судьба моего сына или дочери не будет связана с преступным миром! — взревел от порога Тай. И откуда он здесь появился, да еще и так бесшумно?
Перепуганный Симмит уронил какую-то тарелку, и та разлетелась по кабинету десятками острых осколков. Тай и Макс тут же оказались рядом со мной:
— Не двигайся, ты поранишься! — это Макс, вцепившийся мне в руки и с тревогой оглядывающийся по сторонам.
— Симмит, безрукое ты создание! Уволю к демонам! — это уже истеричный рев Тая.
— Ну, я пошла! — жизнерадостно добавила Нилаллена. — У вас здесь, как я посмотрю, весело теперь и без меня!
Гильдийка выскользнула в приоткрытую дверь и скрылась в полутемном коридоре. А я со вздохом перевела взгляд на мужей. После того, как я едва не погибла, да еще и оказалась беременной, они оба превратились мамашек-истеричек, квохчущих над своим чадом по поводу и без. И это было бы смешно, наверное. Если бы в роли чада не выступала я. И как мужья все успевали? И уделить время государственным и банковским делам, а в начале следующего месяца на Иттее открывались филиалы «Инглазза», и причитать надо мной, что я не поела и не поспала, слишком активно двигалась, и завершать государственные реформы на планете.
Особенно сложно было Таю. Это на нем были казни предателей и оформление опеки правящего рода над осиротевшими родами. Вообще, насколько я знала из местных законов, которые я все-таки изучила, опеку можно было отдать тем аристократическим родам, которым мы доверяли. Но беда в том была, что лично я не доверяла вообще никому. Потому на семейном совете было решено, что опека останется у нас. Мы сами воспитаем детей в лояльности к правящему роду. И как Первая мать, этим буду заниматься я. Но… Я была плотно занята с дворцовой и общепланетной системами безопасности. Таю приходилось пока отдуваться самому. Хорошо хоть еще обустройство Гильдии на выделенной территории проходило без нашего участия. Там Нилаллена справлялась сама.
Посмотрев в обеспокоенные сиреневые глаза первого мужа, я приблизилась к нему и прижалась всем телом, зная, что для Тая я — лучшее успокоительное. Скользнула пальчиком по его губам:
— Тшшш… Ты чего расшумелся? Это же просто шутка… Мне еще полгода до родов, а Нилаллене и того больше… — Каждое свое слово я сопровождала ласковым поглаживанием подушечки пальца. — Еще неизвестно, кто родится у меня, а кто — у Нилаллены. А если у обеих родятся сыновья или дочери? Однополый брак?
Тай вывернулся:
— Тьфу ты! Что за ерунду ты говоришь! — И тут же разочарованно вздохнул: — Проклятые обычаи! Я только теперь понимаю отцов, которые говорили, что за девять месяцев с ума мошной сойти, не зная, кто у тебя родится: сын или дочь. Их всегда этот обычай бесил больше других.
Я пожала плечами:
— А я тебе говорила: давай тихонечко посмотрим! Никто и не узнает!
Тай скривился:
— Нельзя. Предки так не делали, предки терпеливо ждали. И я буду ждать!
— Тогда не жалуйся! — Я фыркнула и неожиданно угодила в крепкие объятия Макса.
Темные глаза банкира смотрели пристально и жадно. Так, что сердце у меня в груди сначала споткнулось, а потом сорвалось в сумасшедший забег. С Максом у меня всегда было так, все эти три месяца с небольшим хвостиком. Каждый раз как впервые.
— Тай, запри двери в кабинет, — вдруг хрипло попросил второй муж. А я недоуменно подняла брови. Что он надумал? — Всегда мечтал сделать это в кабинете, на рабочем столе…
Жаркий шепот мужа опаляя, прошелся по моей коже волной жидкого огня. Тихо пискнула заблокированная дверь. С недовольным шорохом со стола на пол слетели сброшенные нетерпеливой рукой Тая пластиковые листы с отчетами. А спустя мгновение он сам прижался ко мне сзади, демонстрируя каменную готовность к грядущей битве. И во мне будто кто-то освободил пружину.
С легким вздохом я откинулась назад, позволяя Таю ласкать ставшую неимоверно чувствительной грудь. А сама с удовольствием потерлась попкой об его эрегированный член, пока еще спрятанный под одеждой. Глаза Макса, в которые я глядела, не отрывалась, заполнила тьма. Первое время мне казалось, что я поступаю нечестно по отношению к банкиру, позволяя Таю у него на глазах ласкать меня. Но однажды мы поговорили. И я поняла, что чем откровеннее и ярче ласки Тая, тем больше заводится Макс. Вот и сейчас, стоило только Таю стащить с меня скромную белую блузку и бюстик, как банкир гортанно застонал. И вдруг бросился к нам. Обнял, насколько хватало длины рук обоих и впился в мои губы таким жадным поцелуем, словно от этого поцелуя зависела его жизнь.
Сколько я