Анти-Горбачев-6
Глава 1
В гостях у сказки
— А со мной что будет? — все же задал наводящий вопрос Романов.
— Пойдете под домашний арест, — еще раз усмехнулся Лебедь, — а если будете совершать необдуманные поступки, то сразу в Лефортово.
— Уговорили, — пригладил волосы Романов, — включайте свои камеры, я готов.
Он сел на указанное место и взял в руки листочек, текст на котором начинался словами «Дорогие друзья! Дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как руководитель государства. Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня я ухожу в отставку».
— Готовы, Григорий Васильевич? — спросил Лебедь, когда два бравых лейтенанта лихо подкатили к столу по телекамере, — красный огонек — это значит, что мы в эфире.
— Да знаю я, — буркнул Романов, — уже объяснили.
— Поехали, — дал отмашку генерал, и камеры синхронно зажужжали.
— К вам обращаюсь я, дорогие соотечественники, — начал генсек, — сегодня в этот пасмурный осенний день в нашей стране произошел военный переворот, совсем как в Чили в 1973 году. Заговорщики пытаются принудить меня к поддержке их темных делишек, но я твердо могу заявить — меня проще убить, чем принудить к таким неправомочным действиям…
— Ну ты сам напросился, — зло высказался из-за телекамер Лебедь, — за язык тебя никто не тянул.
Он вынул из кобуры пистолет Стечкина и сделал два прицельных выстрела… камеры продолжали все это снимать. Романов упал на пол, обливаясь кровью… когда он пришел в сознание, перед ним явилась, колыхаясь в воздухе, та самая девочка Маша из сна.
— Что, плохо тебе Гришенька? — заботливо спросила она.
— Плохо, Машенька, — не стал он отрицать очевидного, — сейчас концы отдам…
— Ты забыл, наверно, что я тебе две пилюли дала в прошлый раз, — напомнила она, — одну ты использовал, а вторая должна остаться.
— А ведь и точно… — Романов с большим трудом залез во внутренний карман пиджака и нащупал там пластиковую коробочку, — спасибо тебе, Машенька, век благодарен буду.
— Он там, кажется, шевелится, — раздался голос из-за стола, — добей его контрольным, Семенов…
Романов проглотил оставшуюся пилюлю и уставился вопрошающим взглядом на Машу — мол, а теперь что будет.
— Не волнуйся, Гришенька, — улыбнулась она через силу, — сегодняшние твои проблемы я как-нибудь урегулирую, но дальше ты только сам, только сам… лимит на мою помощь на этом будет исчерпан.
— Хорошо, — отправил ей мысленный посол Генсек, они так и общались, исключительно силой мысли, вслух ничего не произносилось, — я тебя никогда не забуду.
— Я тебя тоже, — ответила она и растаяла в воздухе, как утренний туман.
А из-за края стола тем временем выдвинулся тот самый Семенов, которого генерал Лебедь отрядил на урегулирование вопросов с Григорием Васильевичем Романовым.
— Ага, шевелится он, товарищ генерал, — радостно сообщил он командиру, — но щас перестанет.
И Семенов, оказавшийся всего-навсего прапорщиком с голубыми петлицами ВДВ, вынул из кобуры штатный ПМ и прицелился в Генсека. Но выстрела сделать не успел, потому что в эту самую секунду наружная дверь в студию вылетела внутрь под тяжелыми ударами кованых сапог.
— Всем стоять и не дергаться, — раздался оттуда громовой голос, — кто пошевелится, открываем огонь на поражение без предупреждений! Все ясно?
Все, включая Лебедя и Семенова (который так и не успел нажать на спусковой крючок своего Макарова) застыли в форме соляных столбов из Библии, тогда голос из дверного проема продолжил… уже немного другой голос, первый был тяжелым басом, а этот скорее баритоном.
— Медленно взяли оружие, двумя пальчиками, и положили его на пол. Потом руки за голову и лицом к той стене, — к какой именно стене надо было поворачиваться, люди из коридора показали наглядно, пустив недлинную очередь туда, на штукатурке появилась цепочка следов.
Лебедь, Семенов и еще трое военных с майорскими погонами сделали все, что им было сказано, тогда, наконец противоборствующая группировка показала свое лицо — Романов, хоть и лежал у стенки с логотипом передачи «В гостях у сказки», но мог видеть все происходящее между ножками стола. Их тоже было пятеро — впереди стояли генерал-майор с непримечательной внешностью плюс полковник с пышными седыми усами и еще трое чуть позади.
Лебедю с подельниками быстренько застегнули руки сзади наручниками и увели куда-то вдаль, а два руководителя быстро подошли к Генсеку.
— Григорий Васильевич, как вы? — спросил генерал.
— Пока держусь, — Романов оперся об пол и сумел принять сидячее положение, потом спросил, — кто вы?
— Генерал-майор Макашов, — ответил первый, — командующий Уральским военным округом, а второй добавил, — полковник Руцкой, командир Центра боевого применения авиации в Липецке
— Тебя я помню, — упер в него палец Романов, — вручал Звезду Героя недавно… в Афгане ты отличился.
— Так точно, товарищ главнокомандующий, — вытянулся в струнку тот, — однако, вас надо бы в больницу отвезти, я вижу минимум две огнестрельные раны.
— Да, конечно… — не стал спорить Генсек, — вызовите скорую… но как она подъедет-то сюда, в городе же военное положение, насколько я понимаю.
— Ничего, — успокоил его Макашов, — наши люди организуют проезд.
— Тогда расскажите хоть в двух словах, что за чертовщина вообще тут происходит, — попросил Романов, — я совсем перестал понимать это…
Тут из дальнего угла к беседующим приблизился помощник Миша, который испуганным голосом попросился выйти.
— Это кто? — спросил Руцкой.
— Михаил Державин, мой помощник, — индентифицировал его Романов.
— Родственник того самого Державина?
— Да, — ответил вместо Генсека Миша, — двоюродный брат.
— Ну иди, брат — сортир