Солнечный свет залил широкий подоконник в коридоре академии, где собралась наша небольшая группа. Я прислонился к стене, чувствуя лёгкое касание плеча Ксюши Цветаевой. Она то и дело поглядывала на меня с глупой, довольной улыбкой, будто мы делили не общее пространство, а какой-то секрет. Что, в общем-то, было недалеко от истины после нашего разговора в кафе.
— Ну, матрицы можно благополучно похоронить и забыть! — сказал Василий, не скрывая радостной улыбки. — Я уж думал, что эта тема никогда не закончится, а тут такое чудо.
— Рано радуешься, — фыркнул я, поражаясь его наивности. — Ещё экзамен по математике впереди.
Улыбка тут же сошла с лица парня, и он недовольно глянул на меня исподлобья:
— Вот обязательно было настроение портить?
— Лишь спустил с небес на землю, — улыбнулся я. — Жизнь тяжёлая штука, привыкай.
— А у нас в подгруппе итоговый тест только на следующей неделе, — гордо заявила Ксения Земская, скрестив руки под грудью. — Но я готова. Сомневаться даже не начинайте.
— Да кто сомневается? — хмыкнула Татьяна, так же сдавшая на «отлично». — Только тот, кто тебя вообще не знает.
В её тоне была спокойная, непоколебимая уверенность, и никто не стал спорить. С Ксенией всем всё понятно давно — она стремилась быть идеальной во всём. Будь то учёба или бои.
Воздух был наполнен лёгкостью, почти беззаботностью, которой я не чувствовал очень давно. Как начал практиковать новый вид медитации, стало в разы проще жить.
Эту идиллию нарушил тихий, но чёткий голос:
— Всем привет.
Мы разом обернулись. Рядом с нами стояла Анна. Она выглядела бледной, но собранной, впереди, на уровне живота, находилась сумка. Было заметно, как напряжённо её пальцы обхватили ремешок.
— Аня! Ты вернулась! — просияла Виктория, опомнившаяся первой. Она приблизилась и обняла подругу, чмокнув в щёку. — Наконец-то твоё заточение закончилось!
Татьяна последовала примеру Мясоедовой, её объятия были чуть более сдержанными, но лицо выражало искреннюю радость.
— Да, поздравляю с освобождением. И ещё раз прости за… выходку моего брата. Он иногда не знает меры.
— Всё в порядке, — улыбнулась Анна, но её глаза были холодными. Они скользнули по нашей компании и остановились на мне. — Алексей. Можно тебя на минуту?
Всё внутри меня сжалось. Я не хотел с ней пересекаться вообще никогда. Между нами уже не было ничего общего, лишь моё раздражение по поводу этого бельма.
— Зачем? Нам не о чем говорить, — сухо ответил я, ощущая, как мою руку рядом с локтём сжимает Ксюша.
— Это важно, — Анна не отступала, и в её взгляде появился знакомый блеск, который я прежде принимал за влюблённость. Сейчас же понимал, что это жалость. — Пожалуйста.
Я с раздражением скинул с себя ладонь Цветаевой и, кивнув друзьям, отошёл с ней на несколько шагов в сторону, в тень межоконного проёма.
— Ну? — спросил я, скрестив руки на груди и смотря на неё сверху вниз.
— Ситуация изменилась, Алексей, — начала она, понизив голос.
Передо мной была прежняя Анна, такая тёплая и домашняя, без тени стервозности. Та дама, которую хотелось защищать. Глупец, и как я мог повестись на это?
— Ты и сам должен это понимать. Мои родители… Они, наконец, всё увидели в правильном свете. Препятствий больше нет.
Она сделала паузу, глядя на меня с таким выражением, будто открывала душу и искала поддержки.
— Я готова. Готова быть с тобой навсегда. Уехать в Тулу.
Я несколько секунд просто смотрел на девушку, пытаясь осознать масштаб её наглости. Она явилась сюда, после всех своих унизительных отказов и оправданий, с таким видом, будто ничего не изменилось! Будто моя жизнь с ее исчезновением замерла и не развивалась. Будто я тихо страдал, ожидая, когда она вернётся и подберёт такого милого котёнка.
Какая же чушь! Человек, который может поцеловать, а потом заявить, что это лишь «ошибка», и предлагать жить так, будто ничего не случилось, мне не нужен. Ты либо относишься по-человечески, либо идёшь лесом. Никаких, мать его, игр со мной! Я такого больше не потерплю!
Анна не Татьяна, она ничего мне не даёт. Да и Рожинова ещё поплатится за двойную игру, но после. Когда это будет удобно мне и совершенно неожиданно для неё. Неужели они и правда меня за идиота держат? Считают, что я не умею делать выводы?
Как пить дать — это Татьяна ей сообщила о Цветаевой, вот Теплицкая и прибежала. Когда поняла, что круг женихов схлопнулся, что опозорена на весь Тамбов и Козлов. Что никому не нужна. Конечно, уехать в Тулу, начать новую жизнь рядом с идиотом. Пусть мечтает дальше!
— Мне это неинтересно, Анна, — наконец, выдохнул я.
Хотелось накричать на неё, дать пощёчину. Но я сдержался, сохраняя спокойствие, хоть солнце дара давило внутри и полыхало.
Она фыркнула, и на её лице появилась снисходительная усмешка.
— Да брось, Алексей. Только не говори, что променял меня на эту девочку, Цветаеву. Она просто жалкая замена, пока я была недоступна. Это ведь очевидно. Но сейчас я осознала свою ошибку и пришла…
Она потянула ко мне руку и взялась пальцами за лацкан пиджака, поглаживая его. Мне было противно её прикосновение, я тут же сделал шаг назад. Девушка лишь шире улыбнулась, начав играть глазками.
Это было уже слишком. Терпеть эту наглость дальше я не собирался.
— Знаешь, что самое забавное во всей этой ситуации? — ухмыльнулся я, сохраняя спокойствие титаническими усилиями. Мои слова прозвучали тихо, но бодро. — Ты до сих пор думаешь, что это всё — какой-то аукцион, где ты выставляешь свой «ценник». Ты задрала его до небес, даже граф Рожинов тебе был не такой. А теперь, когда оказалась никому не нужна, решила, что можно снизойти до баронишки из Тулы. Даже сейчас, всеми отвергнутая, ты продолжаешь строить из себя невесть кого. Делая вид, что всё ещё представляешь ценность для кого-то. Да только это не так, и это ты понимаешь, иначе не пришла бы сюда и не начала этот разговор. Но ты просчиталась.
Я нагнулся вперёд, сблизив наши лица.