— Прости, отец! Я больше не буду! Клянусь! Я не ослушаюсь! — парень начал в панике причитать скороговоркой, но поток его слов отец остановил одним взмахом руки.
— Спустись в тренировочную.
— НЕТ! — заорал Михаил в ужасе и упал на колени. Он кинулся обнимать колени родителя. — Клянусь! Клянусь! Клянусь! Никогда! Не ослушаюсь! Умоляю! Отец! Папа! Пожалуйста!
— Если бы это было так, — вздохнул Виктор, брезгливо изогнув губы, и нажал на кнопку под крышкой стола. — Но подобные тебе не понимают слов. Жаль, что розги отменили — это был самый действенный метод, как показывает опыт многих поколений. Но и он даёт осечки, если не приложить усердия. Либо сделать долгий перерыв.
В кабинет зашёл крупный охранник, которому было приказано отвести отпрыска работодателя в подвальное помещение.
Сам же Виктор продолжил смотреть видео в задумчивости. Сын пока пусть подумает о своём поведении. Иногда ожидание кары за проступок куда хуже, чем само наказание.
* * *Десять дней пролетели незаметно, и вот Щебнев снова одевал на меня браслеты. Выглядел он хмурым и задумчивым. Препод ещё в первые дни мне сказал, что не одобряет увлечение дуэлями, и я должен пытаться решать свои проблемы дипломатией. Я же намекнул, что это не его дело.
Что за игры он ведёт, я тоже спрашивать не стал. Холодов поведал мне о борьбе за ректорское кресло, но я о том и раньше слышал. Водянова рассказала в тот день, когда я сцепился с Михаилом в библиотеке. Кто ж знал, что и меня это заденет?
Кстати, Светлана вассальная Озёрского. Стоит быть с ней осторожным.
Вот только она сблизилась не со мной, а с Марией. Но я чувствовал, что она что-то от меня хочет! И всё это не просто так.
Стоило ли говорить с этой дурой набитой? Сомнительно, что сестра прислушается ко мне, потому я свалил эту обязанность на Холодова. Пусть сам отдувается. Он умеет говорить жёстко. Может, до Марии дойдёт. А может, и нет.
Но сейчас мне некогда думать о сестре — впереди важная дуэль. Не уровень Огнева, но всё же. Примечательно, что и в этот раз парень сам толкнул меня, а потом возмущаться начал и требовать извинений. Что за шаблонное поведение? Заклинило их, что ли?
Время подготовиться к бою у меня было. Конечно, в этот раз никто видосов мне не предоставил, но и я уже куда опытнее. На арене много разных магов поборол, умею подстраиваться под любой бой.
Ну и да, Щебнев. Он поделился информацией о слабых сторонах боевой техники моего противника. Тот имел недостаточно тренированные ноги, а его защита из металла была не такой имбовой, как тому хотелось. При повышенной скорости и затянутости боя его контроль над странной ртутноподобной субстанцией ослабевал.
Нехилый такой рояльный помощник мне свалился на голову. Хоть власти у него особо и не было — в академии правили балом преподаватели магических искусств. Но даже так Щебнев оказался мне очень полезен. Помог с организацией индивидуальных тренировок, помещение выделил, скрыл браслеты, а теперь ещё и инсайдерской информацией делится. Уж не знаю, сколько ему заплатил Холодов, но старик хорош, смог договориться.
Григорий Горчаков стоял, широко расставив ноги. Руки скрещены на груди, ожидаемо он смотрел на меня свысока, ухмыляясь. Вместо футболки майка — обтягивающая, чёрная, на его рельефном теле она смотрелась эффектно. Он явно шире меня в плечах и побольше в мышечной массе. Но он действительно считает, будто это ему поможет? В мире магии все решают иные вещи.
— Ну, ты реально себя бессмертным возомнил, Стужев. Огнев не знал, что ты маг огня. Считал жалким нейтралом. А вот я подготовлен. И ты ещё выбрал рукопашный бой, серьёзно? — он засмеялся.
Конечно, на его фоне я выглядел как дрыщ, особенно в достаточно свободной спортивной форме.
— Это могло прокатить с Михаилом, но не со мной! Знать надо, кому вызов бросаешь. И думать перед этим, желательно головой.
Он бы, наверное, трепался и дальше, но прозвучал сигнал к началу боя.
Я рассчитывал, что он будет атаковать первым. И угадал.
Тяжёлый удар с разворота, металлизированный кулак просвистел в воздухе. Но я уклонился лёгким движением головы, после чего контратаковал серией ударов: два быстрых апперкота в корпус, затем резко локоть в челюсть.
Я не стремился сильно ударить его. Сейчас главное — истощить и прогреть. Он успевал формировать наросты в виде ртутных пятен, но их холода я пока не чувствовал. Зато понял, что моё пламя легко растекается по ним.
И всё же находящегося в подпитанных огнём ударах импульса оказалось достаточно, чтобы Григорий отшатывался.
— Кажется, ты что-то там говорил? Прости, не слушал, — бодро сказал я, улыбаясь.
Горчаков зарычал и снова бросился вперёд, пытаясь на этот раз поймать меня в захват. Я же ощутил прилив сил от его гнева и улыбнулся шире.
Как банально! Хочет «задушить» холодом своего металла? Дважды «ха»!
Я отскочил, сделав ему подсечку, но Григорий устоял.
Его движения медленны для меня, хоть каждое попадание грозило бы мне сильными ушибами. Вряд ли переломами, он даже не дотягивает до уровня борцов из ямы!
Мои движения становились быстрее благодаря дару. А каждый удар опалял пламенем не только то место, куда прилетел, но и кожу рядом. Почему никто не носит спортивную ветровку? Даже сейчас, в октябре, когда на улице ощутимо прохладно. Она ведь, как и брюки, сшита из специального, устойчивого к повреждениям материала.
В помещениях топят, и на арене теплее, чем на улице, но не жарко, даже довольно свежо. Что Огнев был в футболке, что этот в майке. Да и на физкультуре некоторые девочки в топах занимались. Хорошо, что хотя бы свободные штаны являются обязательной частью формы, иначе наверняка бы в коротких шортиках щеголяли или в лосинах. Жуть! Как в окружении таких соблазнов можно нормально сконцентрироваться на спорте?
Но то рассуждения для времени вне боя,