Дыхание противника сбилось, но он умудрился схватить меня за запястье.
— Попался! — прохрипел он.
Я смотрел ему в глаза, улыбаясь. Ощущал давление на руке и прохладу, сам же пропитывал пространство вокруг теплом. Сколько у меня было в этом практики — не счесть, потому почти на автомате вышло и быстро.
Триумф на лице Григория за считанные мгновения превратился в удивление, потом в страх и боль. Он вскрикнул, отпуская меня и хватаясь за обожжённую ладонь.
Так и знал, что хвалёный металл вполне себе хорошо греется. Конечно, потребовалось применить больше маны, но то мелочи.
Горчаков тяжело дышал, смотря на меня с безопасного (как он наверняка наивно полагал) расстояния. Он был весь в красных пятнах из-за ожогов. Кое-где даже появились заметные волдыри.
Я не сводил с него насмешливого взгляда, и от этого ярость противника закипала всё сильнее. Энергия так и лилась в меня приятным потоком. Но нечего ему долго отдыхать, пора заканчивать.
Хук левой — он прикрылся предплечьем, покрыв его большой кляксой своего металла. Даже сейчас он не прибегал к нейтральной магии, полагаясь только на родовую способность.
И это подвело его уже в который раз. Он ослаб, как и его контроль — моё пламя прожгло «ртуть». Та не испарилась, а будто стекла, как воск. И, уже капая, быстро испарялась.
Хук правой — Григорий пошатнулся, металл на его щеке даже не появился в этот раз, и мой огонь наверняка болезненно опалил кожу.
Удар ногой в живот — Горчаков согнулся пополам.
Два жёстких прямых в лицо — кровь из носа, противник снова зашатался. И внезапно он упал на одно колено.
Раздался сигнал об окончании дуэли. Моё имя как победителя прозвучало очень громко в наступившей тишине.
— Нет! — внезапно истерично вскрикнул Горчаков. — Я не могу проиграть!
Я ощутил всплеск его ярости. Он вскочил на ноги и кинулся на меня, намереваясь нанести прямой удар.
Уклониться было очень легко. А дальше к нам подскочили страхующие преподаватели, они его и скрутили. Хотя, скорее всего, поймали, так как он буквально повис на их руках от усталости. Наверняка его дар жрал маны без меры, это у меня источник, по сути, бездонный. С некоторыми оговорками, разумеется.
Очередная славная победа. А сколько их ещё впереди?
Идя в сторону комнаты дуэлянта, я заметил на трибуне Огнева Михаила. Надо же, явился. Он был зол, судя по эмоциям, отражающимся на его лице, уже встал с места и покидал арену вместе со своими дружками. И Пеплов следом за ними.
Наверняка ему дали исцеляющее зелье — иначе нельзя объяснить, как он смог так быстро появиться в академии как ни в чём не бывало. Меня он пытался обходить стороной, хоть и демонстративно воротил носом при редких встречах.
В комнате дуэлянта меня ждал только Снежнов. Я улыбнулся, принимая его искренние поздравления. Но было немного грустно от воспоминаний, какая толпа была здесь в прошлый раз.
Хотелось разорвать с этими двуличными курицами все контакты, но я держал себя в руках. В любом случае, хоть какую-то пользу они могут приносить — например, слили мне все данные о будущих противниках в чате.
Неужели они просто боятся осуждения? Или родители запретили общаться со мной? Я мог бы принять такие объяснения. Если бы они в принципе удосужились мне их дать. Но вели себя девушки так, как будто и так всё понятно. Возможно, для них это и правда естественно — так сторониться условного бастарда. Но я этому миру не принадлежал, не жил тут с рождения, не воспитывался Стужевым Платоном. Потому не понимал и не принимал.
На следующий день случилось нечто необъяснимое для меня. Была лекция для всего потока, и Земская, которая не входила в мою учебную группу, внезапно села рядом. Снежнов занял место по мою правую руку, а она — по левую.
Мы с Василием переглянулись, пока она доставала свою тетрадь для конспекта. Но он так же, как и я, не понимал ничего.
— Ты что здесь забыла? — довольно грубо выдал я.
Я помнил её, как ненормальную из переулка, мнение с того момента не изменилось. Графиня хорошо показывала себя в фехтовании, была лучшей в потоке. В рукопашном тоже занимала третье место, сразу за ней в рейтинге шел Снежнов. Я находился за рамками этой градации, так как занимался по своему графику. Некоторые, к слову, посчитали это не привилегией, а наказанием. Ну, а на первом — дворянин-громила.
— А что, тут занято? — она буднично пожала плечами, даже не смотря на меня. — Вроде свободно было последние две недели.
И ведь не поспоришь.
Мне не о чем было с ней говорить, а вскоре прозвенел звонок.
То, что очередная высокородная дама села рядом со мной, тут же заметили все. А разве могло быть иначе?
Начало лекции прошло в спокойствии, а вот ближе к середине таки пошли шепотки и нелестные, громко сказанные вслух слова в мой адрес, но якобы в беседе между собой. Я лишь запоминал имена особо говорливых, чтобы потом вызвать на дуэль. Если потребуется, всем местным парням морды перебью. Заодно потренируюсь, разумеется.
Но внезапно Земская пульнула в особо неугомонного стёрку. Прилетело ему в затылок, причём он даже вскрикнул и качнулся вперёд — импульс удара явно был приличным.
— Ой, я стёрку уронила. Подай, пожалуйста, — громко прошептала Земская под наши с Васей удивлённые взгляды. Причём улыбнулась очень по-доброму, нежно, ещё и руку протянула вперёд.
Я совершенно не понял, что это сейчас было. Посчитал бы случайностью, если бы резинка вскоре не поздоровалась с затылком ещё одного парня. Фраза повторилась, и предмет опять вернулся к хозяйке.
А потом прилетело девушке в висок, так как она сидела сбоку. Та злобно глянула на Земскую и швырнула злосчастную резинку обратно.
— Ты что делаешь? — шепнул я графине, так как сгорал от любопытства.