Внутри самих себя нам необходимо ощущать потребность дарить, заботиться, уделять внимание. И только честный обмен дарами (а с этим всегда очень сложно, и мы про это отдельно поговорим) есть залог счастья семьи нового, цифрового века.
Молодому человеку кажется, что с семейной жизнью всё просто: нашли друг друга, полюбили… Ну и всё – надо любить дальше! «Просто любить!» Чего тут голову-то ломать?!
Но сказать так – значит не понимать главного: значимости изменений.
• В браке изменимся и мы сами, и наш партнёр. Мы как люди сильно меняемся со временем. Вспомните себя 10, 20 и 30 лет назад – это были разные люди. Причём если вы ещё молоды, то эти изменения лишь нагляднее, они не прекращаются с годами.
• Будет меняться и сама наша жизнь: появятся дети, материальные ценности, новые увлечения, изменится род занятий, характер работы и т. п. Всё это вроде бы естественно, но задумайтесь, насколько отличаются друг от друга отношения двух студентов, с одной стороны, и, например, матери четырёх детей и мужчины, руководящего большой компанией, – с другой.
• Наконец, постоянно меняется мир: он становится цифровым, ускоряется, появляются другие средства связи, изменяется структура общества, меняются моральные и психологические особенности окружающих нас людей. Возникают новые искушения, и новые запреты, и новые возможности…
В общем, когда мы говорим о конкретном браке, речь идёт о множестве самых разных браков – даже целом калейдоскопе браков! Формально в них состоят те же два человека, но это ведь условность, поскольку и сами они, каждый по отдельности, не те, что прежде.
Таким образом, и общая ситуация в мире, и брак как таковой, и внутренний мир каждого из супругов – всё это постоянно меняется, находится в динамическом процессе перестройки, а сам брак испытывает напор множества разнонаправленных и даже зачастую противонаправленных сил.
Тут даже если захочешь систематизировать проблемы в рамках одного брака – уже проблема, а если нужно рассказать о браке и семье в целом? Но если мы сможем проанализировать ошибки, которые допускаем в деле устройства своего брака, то, может быть, у него есть второй шанс?
Обнаружив и поняв свои установки в браке и отношениях, мы сможем сделать выводы, новые лекала хоть для нового брака, хоть для нынешнего.
Может быть, это не так весело, как хотелось бы, но это необходимо, потому что жить друг с другом под дамокловым мечом обстоятельств, а не по личному, свободному выбору – значит жить в тюрьме. А в тюрьме не чувствовать себя одиноким невозможно.
Одиночество заканчивается только там, где мы идём друг другу навстречу, а вовсе не там, где нас насильно удерживают – люди ли, события ли, дела ли, штамп в паспорте, это уже не имеет значения. Только свободный выбор. В пользу брака…
Пора уже поставить точку в этом странном, загадочном парадоксе. Истинная цель брака – не быть одиноким, причём не механически, не физически одиноким, а сугубо психологически, чтобы не чувствовать одиночества. И никакой иной серьёзной цели у брака современного и тем более у брака будущего нет и не предвидится.
«Мы вместе именно потому, что делаем друг друга счастливыми» – такой должен быть лозунг и лейтмотив. Но пока так получается, что именно в браке мы и начинаем ощущать одиночество с какой-то ужасной и непреодолимой силой. И в этом парадокс, и в этом безумие, и именно это надлежит исправить, чего бы это ни стоило и во что бы это ни стало.
И в самом конце этого затянувшегося предисловия я хочу сказать ещё вот что (и это чистая правда): семейного счастья хочется всем без исключения.
Ведь все мы вышли из семьи и в детстве мечтали о ней – о семье, о семейном счастье. Мечтали для себя, для своих родителей и там где-то, потом, в нашей собственной будущей жизни.
Кто-то, правда, насмотревшись на то, «как это бывает», «как это было», былой запал утратил и теперь рвёт на себе рубаху: «Я в брак ни ногой! Чур меня, чур! Изыди, Сатана! Доктор, когда уже наконец это всё закончится?!»
Но и он мечтает, только очень-очень тихо, незаметно. И страдает. Не от брака – от одиночества.
Когда в конце шестидесятых годов прошлого века американский зоолог Десмонд Моррис опубликовал книгу «Голая обезьяна» [3], скандал вышел неимоверный.
Да, все мы ещё со школьной скамьи знаем, что являемся, по сути, приматами и произошли от них. Конечно, понять, а тем более всецело это принять крайне сложно, тем более обычному человеку, который не имеет достаточной подготовки в области научной антропологии. Где, например, промежуточные звенья?
Но тут появляется Моррис и подробно рассказывает о том, как это превращение зверя в человека случилось. Можно считать, что он был одним из первых, кто предложил связную, непротиворечивую, а главное – вполне правдоподобную историю нашей трансформации из дикой обезьяны в культурного человека.
Спросите, как ему это удалось?.. Дедуктивный метод!
Он просто задался правильным вопросом: как такое могло случиться, чтобы обезьяна стала голой? Это же противоречит всякой логике выживания! И с этого пункта Моррис стал разматывать ниточку нашего происхождения от обезьяны виток за витком, пока, наконец, не нашёл выход из лабиринта.
Позволю себе опустить долгие и обстоятельные рассуждения учёного о различных перипетиях нашей эволюции и изложу результаты его расследования в самом сжатом виде…
Единственный эволюционный смысл «наготы» (а такой смысл у наготы должен быть, иначе невозможно, чтобы данный внешний признак закрепился в генах животного) – это определённые выгоды в системе теплообмена.
Если допустить, что древнему человеку приходилось много и долго бегать за своей добычей, то способность потеть и таким образом не перегреваться была для него очень кстати. Некоторые племена в Африке и до сих пор так охотятся – сутками гоняют добычу, пока та не умрёт от теплового шока. Сами потеют, а дикая лань из-за своей шерсти потеть в должной мере не может, вот и спекается в дороге…
Итак, наш предок, бывший до этого травоядным, стал питаться дичью, за которой ему приходилось долго и мучительно бегать. Но могли ли бегать самки с детёнышами? Нет, разумеется. Тем более если учесть, что детёныши у этих самок были почти человеческие, а это значит, что нуждались они в куда большем внимании и уходе, нежели обычные дети обезьян.
В общем, мамы в этих «скачках» не участвовали, а за дичью бегали исключительно первобытные мужчины.
Первобытные женщины, соответственно, ждали их дома – в пещерах, у первого, примитивного «домашнего очага».
Получается, женщины с детьми сидели в пещерах, а мужчины бегали за дичью. Причём эти мужчины, видимо, бегали вместе – бандой. В противном случае надежды загнать дичь у них не было никакой. Парнокопытное нашими зубами не проймёшь, а потому надо действовать коллегиально – и загонять, и забивать.
Следовательно, заключает Моррис, мужчинам приходилось справляться со своими амбициями и притязаниями на тоталитарную роль в своей группе (именно это и происходит, как правило, у обезьян) и… делить женщин!
Вот ради этого пассажа я и вспомнил сейчас замечательного Десмонда Морриса. Действительно, если мужчины стали «товарищами», они должны были дать возможность каждому продолжить свой род, т. е. отказаться от идеи гарема и поделить женщин по-братски, чтобы жена была у каждого. В противном случае они бы просто поубивали друг друга и никакой им совместной охоты.
Но существенно и другое: важно, чтобы женщины, оставаясь в своих пещерах, не думали изменять своим мужчинам, т. е. хранили им верность, каждая своему. Иначе зачем мужчине возвращаться домой, в свою избушку? Зачем печься о своём потомстве и кормить его с его матерью долгие годы, пока оно вырастет и станет самостоятельным? И тут в очередной раз пригодилась первобытному человеку его нагота…
Три вещи, которые я хочу в отношениях: глаза, которые не будут плакать, губы, которые не будут врать, и любовь, которая никогда не умрёт.
Уиз ХалифаНет в мире больше животных, которые бы получали такое сексуальное удовольствие от ласк и объятий, от нежных касаний и поглаживаний, от поцелуев и… самого секса. Ни у одного животного нет такого огромного количества эрогенных зон, как у человека, таких эрогенно чувствительных рук, губ, языка. У них, по большому счёту, и секса-то нет, а так – одна копуляция.
Секс у животных связан исключительно с репродуктивной функцией, за редчайшими исключениями. В природе секс случается только по биологической команде: самка готова к оплодотворению, и её организм начинает источать специальные запахи, которые возбуждают