На ходу дожевывая бутерброд, выскочил во двор и увидел, что мою ласточку заблочил какой-то оборзелый хрен. Бумажки с номером телефона под лобовым стеклом, разумеется, не было. Ничего удивительного, их оставляют только те, кто умеют парковаться. Я, например.
Минут пять я ходил вокруг и злобно пинал это сраное корыто, надеясь, что оно заорет и вызовет хозяина. Да конечно! У этого мудака даже сигналка была такой же тупой, как он сам. Полез в приложение за такси — свободных машин в окрестности не оказалось. В другом — за конские деньги и через десять минут. «Водитель заканчивает поездку и едет к вам». Поездку водитель закончил и намертво застрял. Десять минут, пятнадцать… Бежать козлом на метро? С двумя пересадками в час пик — не, не вариант.
Через двадцать минут машины все еще не было. Я отменил заказ и искал другой, когда вышел, позевывая, хозяин корыта. Высказав все, что думаю, сел за руль, дождался, пока этот педрила-мученик отъедет, выбрался со двора — и тут же застрял в пробке сам. А чтобы было не скучно стоять, позвонила Майя.
— Леша, привет, — мурлыкнула она вкрадчиво. — Я, кажется, куртку зимнюю не забрала. Все перевернула — не нашла. Можно заеду вечером?
Твою налево!
Мы развелись два года назад, причем самым нехорошим образом, после того как я застукал ее с мужиком, точнее, под мужиком. Ну такое, банальное — возвращается типа муж из командировки… И до сих пор она на что-то надеялась, как ни странно. Один раз этот фокус с забытой сумочкой прокатил. Приехала, что-то там такое долго плакала, и в результате я сам не понял, как мы оказались в постели. Наутро было мерзко, даже очень. Выставив ее под зад коленом, прошелся по всей квартире, собрал всё до последней заколки и рваных трусов и отправил ей с курьером. Куртку она забыла, конечно! И через два года вспомнила.
— У меня нет ни единой твой вещи, Майя, — таким тоном я обычно разговаривал с подчиненными, когда они заслуживали хорошего пистона в задницу. — Так что придумай что-нибудь другое. Но боюсь, не получится. Для этого нужны мозги. А куртку поищи у кого-нибудь еще.
— Какая же ты свинья, Алексей! — прошипела она и отключилась.
Я же еще и свинья. Нормально!
Настроение ухнуло в преисподнюю, а чтобы закрепить его там прочнее, позвонила секретарша Юля.
— Алексей Геннадьевич, вас из комитета по здравоохранению ждут, — доложила она в режиме «бодрое доброе утро».
Капец, товарищи. Сколько мы добивались, чтобы нашу страховую включили в список ОМС, сколько лично я угрохал на это времени и нервов. И вот теперь, когда дело сдвинулось с мертвой точки, фактически срываю переговоры, от которых зависит если не все, то очень многое. Даже если все машины в городе в один миг превратятся в пыль, которую сдует ветром, все равно я опоздаю минимум на полчаса.
— Юлечка, — зашептал я в трубку, как будто договаривался о любовном свидании, — я мертво в пробке. Боюсь, надолго. Будь умничкой, постарайся разрулить. Если не могут подождать, выпроси другую встречу. Скажи, что я к ним сам приеду, хоть сегодня, хоть когда. Извиняйся, умоляй, что хочешь делай. За мной не заржавеет, ты знаешь.
Юля работала моей секретаршей третий год, и я ее очень ценил за деловую хватку. К тому же она была категорически не в моем вкусе, что исключало какие-нибудь внесистемные отношения, мешающие работе.
— Постараюсь, — с сомнением пообещала она.
Я возглавлял медицинское подразделение питерского филиала «Арес-групп», одной из крупнейших страховых компаний России. На данный момент мы прочно закрепились в пятерке ведущих страхователей по ДМС, а вот в ОМС пробиться никак не получалось. И если сейчас лучик надежды погаснет, это станет моим самым грандиозным факапом уходящего года. А может, и не только уходящего.
Когда я наконец приехал в офис, Юля со вздохом развела руками.
— Дама была очень недовольна. Сказала, что у нее нет времени ждать. И что, судя по отношению, мы не слишком серьезно относимся к вопросу о сотрудничестве. Я уж и так ее облизывала, и эдак. Короче, вот список. С этими людьми надо будет договориться и встретиться. Начать нужно с юриста, без ее визы дальше можно и не пытаться. Только она сейчас на больничном, раньше следующей недели не выйдет.
Я взял листочек, пробежал глазами три фамилии с именами-отчествами и телефонами.
Немилова Людмила Павловна, юрист. Немилая Мила. Как мило! Походу, ее родители были те еще шутники.
— Юлечка, я твой должник. Короче, держи эту немилую Людмилу под контролем, позванивай. Как выйдет, договорись о встрече. Скажи, что приеду куда угодно и когда угодно.
Юля рассмеялась, бултыхаясь всем своим пятьдесят шестым размером, втиснутым в тесный офисный костюм. Скинь она десятка три килограммов, была бы очень даже симпатичной. Но поскольку бодипозитив в число моих положительных качеств не входил, в нынешнем состоянии опасности для меня она не представляла.
Остаток дня прошел ни шатко ни валко, и я уже понадеялся, что исчерпал дневной лимит неприятностей, но, как выяснилось, зря. По дороге домой какая-то коза ломанулась на красный свет прямо мне под колеса. И как только успел затормозить? Открыл окно и гаркнул на всю улицу, выплеснув заодно весь негатив сегодняшнего дня:
— Куда ты прешь, овца тупорылая?!
Девка высунула голову из капюшона, как черепаха из панциря, посмотрела очумело на светофор, открыла обалдело рот. Обдолбанная, что ли?
— Простите! — пискнула задавленно и порскнула, как мышь из-под веника.
Сзади гуднули, я резко взял с места. Загорелся датчик пробуксовки и больше уже не выключался. Так и ехал с ним до самого дома. Красота, еще и на диагностику записываться.
Да что за день такой? Прямо как в анекдоте, страшно в туалет идти. Не оторвать бы член случайно, раз уж все сегодня портится и ломается.
Глава 2
Мила
Домой я пришла в абсолютно размазанном состоянии. Этот забег по ветру словно вернул меня в начало болезни, да еще и сознание того, что чуть не погибла по собственной дурости, добавило очков. Разогрела ужин, покормила Инку, сама что-то пожевала, не чувствуя вкуса, и свалилась пластом. Благо ребенок самодостаточный, были бы игрушки, книжки с картинками и раскраски. Только прибегала иногда: «Мама, гьянь, какую я пьинцессу наквасила».
На папашу Инка была похожа не больше, чем на любого проезжего молодца. Скорее, на мои детские фотографии. Но даже если у Кота и были какие-то сомнения на этот счет, он их не озвучивал.
Температура подскочила и застряла на тридцати семи и пяти. В голове мерзко гудело, из носа текло ручьем. А ведь уже поправлялась почти.
Ну вот что за непруха, а? Мало того, что погано, так еще и на работе дел скопится, потом лопатой не разгребешь.
Словно в подтверждение ожил телефон. Ольга, начальница отдела ОМС, по совместительству моя близкая приятельница. Можно сказать, почти подруга. Расспросила о самочувствии, рассказала новости и свежие сплетни.
— Прикинь, Мил, — добавила под конец, когда я уже собиралась распрощаться, — я сегодня в «Арес» ездила с утра. Просто зла не хватает!
— «Арес»? — переспросила я. — Это которая страховая?
— Да. Просятся в ОМС, давно уже.
— И что? Не берем?
— Да берем, но только… Они прямо так колотились, так колотились. И что? Приезжаю с ихуённым начальником разговоры разговаривать, а его нет. Типа в пробке где-то торчит. Оно им надо или нам? Нам и без них неплохо. Я что, девочка им туда-сюда кататься? Терпеть не могу такое отношение к делу. Короче, пусть сами теперь побегают и покланяются. С тебя начнут. Начальника зовут Рокотов, Алексей Геннадьевич. Ты его помурыжь как следует по своим статьям, а я еще остальных попрошу.
— Хорошо, Оль, — хныкнула я. — Помурыжу. А теперь можно уже помереть спокойно?
— Не вздумай! — гаркнула она. — Все, целую. Лечись как следует.
На ночь основательно закидалась всякими таблетками, а утром Инку в сад повела Валентина, так что удалось отлежаться. Ближе к вечеру полегчало, и я даже залезла в рабочие документы. Кот хоть и не был уже моим непосредственным начальником, как пять лет назад, когда я только пришла в комитет, но если дело дойдет до окончательного разрыва, лучше не давать ему никаких поводов прицепиться. С его говнистым характером исключать подобное не стоило.