— Или ты действительно хочешь кончить?
Он мрачно усмехается.
— Да ты гребаная шалунья, — почти рычит он.
Вместо того, чтобы отрицать это, я снова беру его в рот, пытаясь — и не справляясь — взять его так глубоко, как хотелось бы. Мой рвотный рефлекс и его размеры просто не позволяют этого. Он пытается выдохнуть отказ, но его слова обрываются стоном. Я освобождаю руку, чтобы опустить ее между бедер. Если он не дает мне кончить, я сама сделаю это. Я такая влажная, что мои пальцы легко погружаются внутрь, и я стону с его членом во рту. Я двигаю бедрами, трахая себя, стимулирую клитор основанием ладони, пока он трахает мой рот.
Блаженство.
Пока он не втягивает воздух через нос и его кулаки снова не отталкивают меня. Он толкает меня, пока мне не приходится вытащить пальцы и ухватиться за его колено, чтобы удержать равновесие. На его коже остаются следы моего возбуждения. Его великолепный член покачивается передо мной, и все, о чем я могу думать, это о пустоте внутри меня и адском желании, чтобы эта восхитительная длина оказалась там. Растянула меня. Наполнила меня. Что я готова позволить ему сделать со мной, чтобы получить это.
Заметив липкий след на своей коже, он кивает и говорит:
— Вылижи это. — У меня отвисает челюсть. Я фыркаю, но он уже прижимает мой открытый рот к своей коже. Мой язык покрывает мускусный вкус. Я не знаю, почему, черт возьми, это кажется мне возбуждающим, но это так. И сейчас я хочу его член больше всего на свете, поэтому делаю то, что мне говорят. Я слизываю соленую влагу возбуждения с его кожи, наслаждаясь тем, как его глаза горят лихорадочным желанием.
— Вот так, — шепчет он. — Слижи все. Эта киска сегодня принадлежит мне. Ты не можешь отнять ее у меня. Если попробуешь снова, я буду дразнить тебя, пока ты не потеряешь сознание. Понятно?
Когда он решает, что достаточно чист, он тянет меня за волосы, пока мое внимание неохотно не возвращается к его лицу. Его хватка заставляет меня подняться на ноги. Без лишних слов он отпускает меня и через несколько секунд срывает с меня платье и тонкие стринги. Ткань впивается в кожу, но я почти не чувствую боли. Теперь я стою перед ним обнаженная.
Когда он кивает, я дрожащими пальцами расстегиваю пуговицы его рубашки, а затем стягиваю с плеч, обнажая мускулистую грудь и руки своему жадному взгляду. Под множеством татуировок почти не видно кожи. Они покрывают каждый дюйм его тела от живота до горла. Черепа. Драконы. Цветы.
Но, по-моему, больше всего мне нравится мотылек смерти у основания его горла.
Все, что я хочу, — это поцеловать ее, прикоснуться языком к его коже и кусать, пока не услышу, как он шипит от боли.
Поддавшись импульсу, я наклоняюсь и прижимаюсь губами к татуировке, мурлыча, пока его горло подрагивает под моими губами. Эйден позволяет мне всего секунду, а затем опускает нас на кровать, удерживая мою голову широкой ладонью, пока не укладывает на подушки. Он берет пистолет и встает на колени надо мной. Матовый черный металл почти не отражает свет, но мне не нужно видеть его, чтобы точно знать, на что он способен.
Эйден, кажется, наслаждается моим страхом, когда проводит стволом пистолета по моей коже, его взгляд перемещается между моим лицом и пистолетом, чтобы видеть мою реакцию. Металл холодный, с шероховатыми краями, и он оставляет тонкие красные линии на моем животе, грудной клетке и груди. Мои соски болезненно сжимаются в ответ на стимуляцию, и его грудь вздымается, когда он проводит тупым краем по их чувствительным вершинкам.
— Тебе нравится? — спрашивает он, обводя ноющий сосок.
Я сжимаю руками покрывало, чтобы не шевелиться, из страха, что я дернусь, и он случайно нажмет на курок. Я не думаю, что он действительно это сделает, потому что сомневаюсь, что пистолет вообще заряжен. Но страх опьяняет, наполняет противоречивыми эмоциями, которые в конечном итоге оставляют меня в состоянии, похожем на кроссфейд4. Мои бедра приподнимаются ему навстречу, когда он нависает надо мной, в поисках давления.
— Конечно, нет, — отвечаю я, когда вспоминаю, как составлять слова. Но моему ответу не хватает убедительности, чтобы заставить кого-то из нас поверить.
— Тебе нравится. Я вижу, как твое сердце колотится в горле. Ты так намокла для меня, что с тебя почти капает. Тебе нравится, когда я испытываю твои границы. Когда заставляю немного бояться.
Я бы отпрянула, но пистолет прижат к моему горлу, и воспоминание о том, что он может сделать с другим человеком, пронзает меня новой волной страха. Черт, и возбуждения тоже.
— Эйден, — шепчу я, не в силах оторвать от него взгляд. — Что ты собираешься делать?
— Ты уже догадалась? — спрашивает он, вместо того чтобы ответить. Он встает с кровати, давая мне время обдумать вопрос, и снимает остальную одежду, прежде чем опуститься на колени между моими бедрами. Рассеянно поглаживая свой член и позволяя его головке касаться моего клитора, он смотрит на меня из-под прикрытых век. Я с шипением выдыхаю, пытаясь разобраться в противоречивых химических реакциях, происходящих в моем мозгу.
— Догадалась, о чем?
— Почему мне нравится делать это с тобой? — это утверждение, а не вопрос.
Я презрительно усмехаюсь.
— Потому что у тебя не все дома?
Эйден откидывается назад и снова берет пистолет. Мое сердце замирает, и он, должно быть, читает это по моему лицу, потому что выглядит счастливым.
— Думаю, у нас обоих. Попробуй еще раз.
Я думаю о том, как он кивнул, когда я предложила поспорить на сегодняшний вечер. О том, как он был возбужден, когда доводил меня до оргазма во время вечеринки. О том, как смягчился его взгляд, когда я оказалась перед ним на коленях.
— Потому что мне нравится чувство страха. — Если бы в комнате не было темно, если бы я не умирала от желания кончить, а он не был… собой, ничто не смогло бы вырвать из меня эти слова.
Я поднимаю руку и тяну его к себе за шею, пока он не оказывается рядом. Другой я прижимаю руку с пистолетом к своему ноющему влагалищу. Может, мне и нравится, когда он пугает меня, но после всего, что произошло сегодня вечером, я знаю, что ему нравится, когда я не сдаюсь.
— Ты обещал мне оргазмы. Ты собираешься сдержать слово, Эйден, или ты солгал мне?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Холодный металл скользит в меня, это едва заметное проникновение, но все мое внимание сосредоточено на том месте, где он входит в мое тело. Он тяжелее, чем я привыкла, менее податливый и значительно холоднее. Это заставляет меня остро ощутить, как горит кожа по сравнению с его поверхностью. Эйден хмыкает, наблюдая, как металл скользит внутрь, затем устраивается между моими раздвинутыми бедрами, чтобы лучше видеть. Одной рукой он обхватывает мое бедро и поддерживает под ягодицами, пока медленно вводит ствол пистолета глубже.
Без маски, скрывающей лицо, его одержимость становится очевидной.
— Ты хочешь, чтобы я так довел тебя до оргазма? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя своим пистолетом? Я ошибался. Ты вовсе не хорошая девочка, да? Ты очень, очень плохая девочка. — Его губы нависают над моим клитором, когда он шепчет насмешку в темном пространстве между моих бедер.
Честно говоря, я не думала об этом, когда дразнила его, сунув пистолет себе между ног. Я могла думать только о том, чтобы наказать его так же, как он наказывал меня. Шокировать его. Мама всегда говорила мне, что моя постоянная потребность доказывать другим, что они неправы, однажды приведет меня к неприятностям, но я никогда не думала, что это будут настолько серьезные неприятности.
— Я не думаю, что смогу... — начинаю я, но он прижимается губами к моему клитору и начинает двигаться в уверенном ритме, внутрь и наружу, насколько позволяет короткий ствол. Он доказывает, что я лгу, когда его язык выводит круги, и перед моими глазами вспыхивают звезды. Внутренние мышцы сжимаются вокруг безжалостного металла, но он не останавливается. Угасающий оргазм возвращается с удвоенной силой и быстро перерастает во второй, вырывая из моей груди мучительные звуки.