- Согласен, - воодушевленно согласился мужчина.
- Отвернитесь.
Сняв шорты, топ и сандалии, я спрятала грудь под волосами и кое-как смогла взобраться на Сеню. Если бы он не прилёг специально для меня, то я бы, наверное, на него никогда бы и не села.
- Дальше что? – спросила я, прижавшись грудью к шее Сени.
- Замри, - громко шепнул фотограф. – И продолжай смотреть на меня с такой же злостью и нетерпением.
О-о! Если эти кадры увидит Пётр и его сухая вобла, то я готова сколько угодно смотреть в кадр со злостью.
Минут десять фотограф прыгал на месте и вокруг нас с Сеней, снимая с разных ракурсов.
Но внезапный короткий и громкий свист закончил нашу фотосессию мгновенно, потому что Сеня тут же пошёл на этот звук.
А навстречу нам шёл злой, как сам Дьявол, Пётр, снимая на ходу белую рубашку.
Пока Сеня шёл на зов своего хозяина, я продолжала гордо сидеть на нём. Лишь грудь прикрыла рукой поверх волос.
- Слезай, - прорычал Пётр сквозь стиснутые зубы и протянул мне рубашку.
- У нас фотосессия для вашей рекламы. Не мешайте, Пётр, - ответила я ему, гордо держа голову. Рубашку брать даже не собиралась.
Петру явно стоило больших усилий, чтобы не начать материться прямо здесь и сейчас очень громко и красочно.
С каменным лицом он просто стянул меня с Сени, закинул на своё плечо, а торчащую кверху задницу накрыл своей рубашкой.
Все мои возмущения и попытки высвободиться были проигнорированы. Пётр просто занёс меня в денник, поставил у стены на сухие опилки и молча дождался, когда я прикроюсь его рубашкой.
- Вы совсем обнаглели, что ли? – возмущалась я, тяжело дыша. – Что за замашки неандертальца – на плечо и в пещеру?
- А ты себя кем возомнила? Евой? А тот гондон кто? Адам?
- Того гон… фотографа прислала ваша подружка. Вот с неё и спрашивайте. А я обнажилась ради искусства.
- Да что ты?! – иронично вскинул Пётр брови и опёрся ладонями о стену по сторонам от моей голову. – А ещё ради чего ты рядом с тем хреном обнажишься, а?
- Не смейте так со мной разговаривать, - процедила я сквозь стиснутые зубы, бесстрашно глядя в голубы глаза, что сейчас метали молнии. – С подружкой так своей разговаривайте, ради который вы там себе вчера всё полировали.
Губ Петра коснулась лёгкая улыбка, а я поняла, что выдала себя с потрохами.
Ну ни дура ли?
- Я полировал «Юпитер». Мотоцикл такой. Знаешь? – спросил он с улыбкой. Весь его гнев мгновенно куда-то испарился.
- Вообще всё равно, - фыркнула я, стараясь теперь смотреть только над плечом Петра в пустое пространство. – Полируйте что и где хотите.
- И ты целые сутки сидела и ревновала, пока я гулял на Алёнкиной свадьбе? – шёпотом поинтересовался Пётр, кончиками пальцев заправляя прядь волос мне за ухо.
На Алёнкиной свадьбе? Она замуж вчера вышла и не за Петра?!
Не улыбаться! Не лыбиться как дура! Держать себя в руках и постараться не петь «аллилуйя!».
- С чего вы взяли, что я вас к кому-то ревную? Заняться мне больше нечем… - я вскинула подбородок, всё ещё стараясь не смотреть ему в глаза.
- Ну, тогда я поехал обратно. Там такие подружки невесты были…
Я знала, что это дешёвая провокация, но, всё равно, остро на неё отреагировала, тут же со злостью заглянув Петру в глаза.
Тот в ответ лишь тихо хохотнул, подцепил мой подбородок костяшками пальцев и приблизил своё лицо к моему.
- Ревновала? – шепнул он вкрадчиво.
- Да, ревновала! Да, сильно! - вспылила я, едва не перейдя на крик. – И даже нарисовала, как…
Мужские губы накрыли мои требовательным поцелуем.
Испустив с выдохом неясный стон, я ощутила, как мир вокруг взорвался яркими красками и будто начал звенеть.
По телу прокатилась крупная дрожь. Привстав на цыпочках, я прильнула к Петру всем телом и обняла его за шею. С наслаждением ощутила, как он обхватил мою талию одной рукой, а другой зарылся в волосах на затылке, сжав их в кулак.
Я думала, из-за его бороды мне не понравится поцелуй, но я её даже не ощутила. Зато с удовольствием ощутила, как Пётр проник в мой рот языком и эгоистично завладел новыми территориями, вжимая меня в стену.
- Одевайся, - прервал он, вдруг поцелуй, оставив меня в слегка оглушенном состоянии. Чуть отстранился, подал мне свою рубашку, что всё это время была зажата между нами, и вышел из денника. – Жди меня в машине. Я сейчас дам пиздов патлатому и приду.
- Таких же пиздов, как мне сейчас? – спросила я, улыбаясь. – Понимаю. Он красивый, длинные волосы опять же…
- Васька, - протянул Пётр, погрозив мне пальцем.
Глава 33. Василиса
Веду себя как кошка во время течки. Аж стыдно за себя.
Пётр привёз меня в свой дом, приготовил обед, пока я переодевалась в своей комнате в прикид посексуальнее. И в итоге я просто поела, а он, переодевшись, уехал на свою работу и пропал до вечера. Никак не отреагировал на мои попытки приблизиться к его губам и получить ещё один хоть самый малюсенький поцелуй.
И даже сейчас, когда Пётр вернулся домой с работы, принял уличный душ и вошёл в дом, он никак на меня не отреагировал. Вернее, отреагировал, но в своей привычной мужланской манере, хмуро на меня глянув. А я, как дурочка, тёрлась перед ним, надеясь, что вот сейчас, соскучившись по мне за день, он точно меня поцелует.
Угу, бежит и падает. Сделал себе бутерброд и пошёл гулять по дому.
Нервно вздохнув, я помыла свою кружку после чая и поняла, что пора уходить в свою комнату, ибо так сильно унижать себя нельзя.
Отерев руки полотенцем, я пошла в свою комнату, но Пётр остановил меня на лестнице вопросом:
- А это что за хуй в траве?
Обернувшись, увидела в его руке холст, на котором мы с Баней утром рисовали яйцами.
- Это конь, выглядывающий из кустов, - ответила я сухо и, всё-таки, поднялась в свою комнату.
Просидела там около часа, надеясь, что Пётр зайдёт, но, судя по шагам, он прошёл мимо, в свою комнату, и в доме вновь наступила тишина.
Приняв душ, я решила больше ничего не ждать. И дураку было понятно, что Пётр пожалел о том, что сделал утром. Иначе зачем ему меня избегать?
Проворочавшись до полуночи в своей постели, я завернулась в одеяло и вышла на балкон. Прохладный ветер коснулся волос, приятно огладил кожу лица и пустил мурашки.
Даже ветер со мной куда более ласков, чем кое-кто бородатый.
Намеренно не смотрела в сторону его комнаты на тот случай, если он не спит, и наблюдает за мной. Пусть думает, что мне на него тоже плевать. А на балкон в полночь я вышла только для того, чтобы женихов с него увидеть, и для того, чтобы сделать заговор на луну, чтобы у Петра пися отвалилась вместе с яйцами, если он другую захочет, а не меня.
Тихо усмехнувшись над собой, я тряхнула волосами, развернулась на месте и сделала шаг обратно в свою комнату. Но едва я коснулась ручки стеклянной двери, как на балкон вышел Пётр. В трусах.
Делая вид, что не замечаю его, я открыла дверь шире и сделала шаг в комнату, но оказалась тут же перехвачена сильной рукой за талию поверх одеяла и вжата в торс Петра.
Приятная дрожь прокатилась до пальчиков ног, когда я почувствовала, как Пётр обнял меня второй рукой и уткнулся носом в шею, глубоко и шумно вдохнув мой запах.
- Обиделась? – спросил он шёпотом, касаясь губами кожи.
Я промолчала. Он и сам всё прекрасно понял.
- Сама подумай, зачем тебе такой старый хрен, как я?
- Вы не старый.
- Поэтому ты до сих пор мне «выкаешь»?
- Вы старше, но не старый, - стояла на своём и слегка откинула голову на его широкое плечо, с наслаждением ощутив, как Пётр прошёлся кончиком носа от шеи к уху и тихо шепнул:
- Я старый занудный хрен. И ты убежишь от меня через ещё один такой же месяц, сверкая пятками.
- Я здесь уже двадцать дней. И бежать никуда не собираюсь.
- Это пока, - выдохнул Пётр и развернул меня в своих руках лицом к себе. Крепкие объятия снова сомкнулись на моей талии. – Пройдёт ещё дней десять, и ты сама от меня убежишь. Если отбросить весь романтический звездёшь под луной, то всё это… - обвёл он взглядом свой дом и территорию рядом с ним. - … это не то, о чём мечтают девушки твоего возраста.