- Тогда, наверное, вам стоит прямо сейчас перестать звездеть мне под луной. И обнимать меня, наверное, тоже не нужно.
Я вяло повела плечами, делая вид, что хочу высвободиться из его объятий, но Пётр обнял меня крепче и сильнее притянул к себе.
Я не смогла сдержать победоносной улыбки.
- И не стыдно тебе так над старым хреном издеваться? – поймал Пётр мой взгляд.
- А старому хрену не стыдно было сегодня весь день от меня прятаться? – задала я встречный вопрос. – Я начинаю подозревать, что старый хрен не такой уж и старый, раз весь день, как мальчишка, прятался от девушки после первого поцелуя.
- Мальчики, даже старые, тоже умеют стесняться и паниковать.
- Да? – повела я бровью. – Тогда я подожду, когда на смену мальчику придёт мужчина.
Сказав это, я высвободилась из рук Петра и пафосно пошла в свою комнату. Но успела сделать лишь два шага, как пол ушёл из-под ног, а я оказалась подхвачена на руки, брошена в свою постель и вжата в матрац тяжестью мужского тела.
Я рефлекторно вскинула руки и уперлась ладонями в мужские плечи. От жара его кожи на мгновение перехватило дыхание, а кровь зашумела в ушах.
Удерживая вес на вытянутых руках, Пётр смотрел на меня сверху вниз. Скользил взглядом по лицу, шее, ключицам. Втиснулся коленом между моих ног и, продолжая удерживать вес на одной руке, начал стягивать с меня одеяло, будто распаковывал подарок.
- Что? – спросил он хрипло, услышав мой тихий вздох, когда его ладонь огладила бедро, нырнув под ткань тонкой сорочки.
Хорошо, что я догадалась надеть лучшую свою шелковую сорочку и классные трусы.
- Тяжелый, - выдохнула я.
- Это я только в трусах такой, - произнёс Пётр, но сместился на локоть так, что мне стало гораздо легче.
А я осмелела настолько, что позволила себе тоже скользить по его коже ладонями. Кончиками пальцев в полумраке комнаты двигалась наощупь по его рельефным мышцам. Ногтями пробовала кожу спины и, добравшись до лица, поймала его за бороду и эгоистично притянула к себе, чтобы он, наконец, меня поцеловал, а не только дразнил прикосновениями.
- А ты сильная, - хохотнул Пётр мне в губы, но на поцелуй ответил охотно.
- Это я только в трусах такая, - парировала я тихо и упёрлась пяткой в мужскую ягодицу, с наслаждением заметив, как по его телу прокатилась дрожь, под пальцами запрыгали мурашки, а Пётр толкнулся мне в бедро пахом.
Очень твёрдым пахом.
- Твой батя отгрызёт мне яйца.
- Постарайся больше не пихать ему их в рот.
- Блядь! Единственного развлечения лишили, - рыкнул Пётр притворно разочаровано и порывисто сел в постели, увлекая меня за собой.
Я послушно, понимая без слов его желание, подняла руки и позволила снять с меня сорочку.
Жадный взгляд его глаз в свете луны будоражил и поджигал кровь, словно по моим венам был разлит бензин. Раньше я могла только мечтать о том, чтобы мужчина смотрел на меня именно так, чтобы в его взгляде не читалось, где мне нужно похудеть, а где уменьшиться в объёме.
Набросившись на мои губы с новой неистовой силой, Пётр перетянул меня на свои колени. Широкие ладони легли на почти неприкрытую тканью кружевных трусов задницу и снова вдавили меня в твердый пах. Обхватив его шею руками, я жадно глотала воздух, едва удерживая себя от стонов, пока Пётр скользил губами и языком ниже, лаская шею, ключицы и, наконец, грудь, которая, похоже, только и ждала, когда ею займутся.
Едва горячий рот накрыл сосок, я вытянулась дугой, вцепилась в волосы Петра и ощутила, горячую волну внизу живота.
Словно точно зная, что мне нужно, Пётр кончиками пальцев накрыл клитор поверх трусов. Не отрываясь от груди, начал пальцами выводить круги на самой чувствительной в данной момент точке моего тела.
Всего несколько секунд, и я дрожью и мурашками рассыпалась в его руках, с силой притянув к своей груди за волосы.
Шлепок по ягодице, звоном отразившийся от стен, снова вернул меня в сознание, и я тут же снова оказалась опрокинута на спину и прижата мужским телом к матрацу.
- Если мы зайдём дальше, то обратно уже не расколдуемся, – произнес Пётр, втянув мою нижнюю губу ртом. – Ты хорошо подумала?
- Я хочу.
Я вновь потянулась к нему за поцелуем, и Пётр вновь горячо мне ответил, впиваясь пальцами в бёдра на грани боли.
- Секунда, - выронил Пётр и вдруг соскочил с постели, быстрым шагом ушёл на балкон и скрылся из виду.
А я на несколько секунд осталась оглушенная случившимся.
И это всё? Продолжения не будет?
Но Пётр вернулся, бросил на прикроватную тумбочку упаковку с презервативами и, совершенно ничего и никого не стесняясь, стянул с себя трусы, выпустив наружу «шлагбаум», которым мне едва не попало по лбу.
- Твоя очередь.
- А можно я кое-что зарисую для начала? – выронила я с нервным смешком.
- Ну, правильно. Что ещё делать, когда у мужика стоит колом? Рисовать. Потом обведёшь. Мелом или фломастером…
Пётр наклонился ко мне, вновь приник к губам горячим поцелуем и нырнул пальцами под резинку трусов.
Я слегка привстала, чтобы ему было проще избавить меня от последнего предмета гардероба.
И стоило мне оказаться перед ним полностью обнаженной, как на смену, ищущему повод пошутить, пришёл совершенно другой Пётр – серьёзный, решительный, сосредоточенный.
Буквально касаясь взглядом каждого изгиба моего тела, он разорвал упаковку презерватива и надел его, глядя мне в глаза откровенно и прямо.
Я с готовностью приняла тяжесть его тела, охотно ответила на каждый поцелуй и стиснула зубы, приготовившись принять боль, когда головка его члена приблизилась к моим очень мокрым складочкам. Впилась ногтями в его спину и лбом упёрлась в плечо, когда он совсем немного вошёл в меня.
- Больно? – спросил он шёпотом.
- Немного, - выдохнула я, боясь расслабиться.
- Давно не было?
- Вообще не было, - выронила я каждой клеточкой своего тела ощутила, как Пётр напрягся и загудел от злости.
- Васька, блядь! – рыкнул он, явно собираясь с меня слезть.
- Только попробуй, - не сдержалась я и упёрлась пятками в его ягодицы, давая понять, что теперь я его уже не выпущу.
- Так и импотентом сделать можно. Предупреждать надо.
- И что бы ты сделал? Вставил другой стороной?
- Мало я тебе пиздов давал, Васька. Ой, мало, - качнул Пётр головой и уткнулся лбом в мой лоб. Слегка сменил позицию и стал будто нежнее в своих прикосновениях. Глубоко вдохнул, прикрыл на мгновение глаза и с выдохом открыл. – Если будет совсем плохо, перекусывай хуй и беги.
Это было совершенно неуместно, но я начала смеяться, абсолютно позабыв о боли, от которой в следующую секунду вскрикнула, когда Пётр вошёл глубже и замер, будто он ни при чем.
- Ещё раз так сделаешь, и я точно вставлю себе туда штуку, которой обрезают сигары, - процедила я, поймав его за бороду.
- Ну, всё, блядь. Вошла во вкус. Ей буквально только что первый раз в жизни хуй вставили, а она уже начала представлять, как потом будет вставлять туда всё, что под руку попадётся.
- Просто замолчи, - рассмеялась я и прильнула к его губам сама, понимая, что без его шуток мне было бы гораздо больнее.
Глава 34. Пётр
По больным рёбрам с одной стороны и ноющей ноге я понял, что Васька не только ни с кем не трахалась до меня, но ещё и не спала ни с кем просто так.
Сложно сосчитать, сколько раз мне прилетало её локтями и коленками. Хорошо, что она голая, иначе уже давно была бы разбужена пиздюлями, но вместо этого я каждый раз сгребал её в охапку, укутывал одеялом и снова засыпал.
Аккуратно выпутавшись сначала из одеяла, а затем из Васиных волос, я сел в постели, подобрал с пола трусы и, встав, натянул их. Обернулся на Ваську, которая, почувствовав во сне изменение, сменила позицию, распластавшись по постели.
Чтобы не разбудить её, я тихо вышел из комнаты, прошёл в свою, оделся и спустился на кухню, где, помыв руки, традиционно закинул первую буханку хлеба в духовку.