Но кое-что осталось — воспоминания, отголоски тёплых чувств к белокурой хрупкой девочке Наде, у которой он был первым мужчиной, а она для него так и осталась единственной девушкой, к кому он чувствовал что-то похожее на любовь. Она казалась ему настоящей даже сейчас, по прошествии стольких лет. И вот Надя стоит перед ним, взволнованная, всё такая же красивая, и ей, кажется, нужна его помощь.
— Булат, я хотела бы нанять тебя для охраны себя и своих детей, — сообщила Надя, садясь в кресло напротив его стола.
— От чего надо охранять?
— От своего будущего бывшего мужа.
Брови Филина поползли вверх — сегодня не повезло с рыжей, зато повезло с блондинкой из прошлого. В любви ему вообще не везло, если честно-то признаться самому себе — ни жены, ни детей, даже внебрачными детишками его никто не обрадовал. Потому что с его работой и образом жизни дети это не счастье — это цель для снайпера. Жена из той же серии, а вот любимая женщина вполне могла бы быть — на время, чтобы немного согреть одинокое сердце холостяка. Может, судьба даёт ему второй шанс с Надей?
Голос Быстрицкого в его голове, тем временем, повторил истину, которую тот вдолбил в его голову много лет назад:
«Когда ты даёшь второй шанс человеку, который тебя один раз уже предал, всегда помни — что ты даёшь ему ещё один шанс тебя предать».
Девочка Надя его предала много лет назад, и что он выберет сейчас? Даст им второй шанс на чувства или себе шанс ей отомстить?
Глава 4. Светский хераут
Филин уговорил Надю поговорить в тихом баре за углом, где в это время было ещё мало посетителей. Пока они шли до бара, Святослав мысленно оценивал женщину рядом с собой, девочка Надя выросла, превратившись в привлекательную женщину, о жизни которой он ничего не знал. Заставил себя ею не интересоваться. Сколько у него было женщин после неё? Сотни. Наверное, уже приближалось к тысяче, больше, чем за почти двадцать пять лет половой жизни.
В основном, короткие и бурные романы с яркими женщинами, которые манили его своей харизмой и красотой, много одноразовых связей с эскортницами, несколько посменных содержанок в год, чтобы всегда иметь их под рукой, если что. Была парочка сильных влюблённостей, которые закончились ничем и вот она Надя, которая до сих пор одиноко стояла на пьедестале настоящей любви. Не густо, но и не пусто.
Они сели с Надей за столик в отдалении и она начала рассказывать.
Всё оказалось слишком банально, Филин бы даже зевнул — вышла замуж за мужчину старше себя, при деньгах, за время брака родила троих детей, муж разбогател ещё больше, как итог — деньги в голову ударили вместе с мочой и избытком спермы. На людях примерный семьянин и надёжный партнёр, дома — тиран, который не хочет делить с женой совместно нажитое и платить алименты на детей. Надя хочет развода, но боится за себя и детей.
— Я пока живу с мужем, встречаю его дома вкусным ужином, улыбкой на лице, но я уже подготовила квартиру, вывезла кое-какие вещи, спрятала украшения и ценности. Однако, мне необходимо до развода быть уверенной, что он не украдет детей, у него есть доверенность, я не могу её отозвать. Это будет подозрительно…
Пока Надя, девочка с косичками, которую он помнил, говорила всё это, заламывая руки и выдавая дрожащие нотки в голосе, Филин калибровал её мимику и жесты. Надя что-то не договаривала, и он, конечно, выяснит, что именно.
— Мне нужна охрана, которая не даст мужу забрать детей.
— Он отец и имеет право видеть детей до и после развода.
— Но не имеет право оскорблять их мать и поднимать на неё руку!
Голос Нади дрогнул сильнее, а Филин лишь сильнее прищурил глаза, сканируя её шею, сердце забилось чаще — врёт или волнуется?
— Кто твой юрист по разводам? Драгунов?
— Нет, я выбрала другого, мне не по карману сразу и ты, и злой дядя Валера.
Филин усмехнулся, именно так его и называли мужья, которых злой дядя Валера нагнул в суде при бракоразводном процессе. Крепкий мужик около пятидесяти лет, который увёл у Филина его лучшего личного помощника, на что Святослав до сих пор на него был немного обижен. У Драгунова были свои нерушимые принципы, как и у Филина, он работал только с жёнами, но не со всеми. С теми, кто реально пострадал в браке, а не просто хочет срубить бабла с ресурсного мужика.
Филин ещё раз внимательно осмотрел Надежду Лебедеву, задержался взглядом на её сумке из кожи молодого телёнка, продав которую, она могла бы позволить себе нанять дядю Валеру. Она этого не сделала, значит, Драгунов от неё отказался. Святослав сделал себе пометку в планах — позвонить Валерию и всё узнать.
— Муж может начать на меня давить через детей. Я слышала, что ты можешь достать любую информацию, мне тоже нужно чем-то на него давить. Я не могу отдать этому чудовищу своих детей!
— Ты была замужем за этим чудовищем и рожала от него этих самых детей, — осторожно заметил Филин.
— То есть это я виновата, в том что со мной случилось? — нахмурилась Надя. — В том, что любила человека, а он разлюбил и начал вести себя, как мудак? Это моя вина?
— Я не люблю слово «вина», но слово ответственность я выучил от и до. Твоя жизнь это череда твоих решений и принятия на себя ответственности за них.
— Так ты мне не поможешь?
Филин тяжело вздохнул, потирая подбородок пальцами, будто раздумывая над её предложением. На самом деле он всё уже решил, но её надо было немного помариновать, не показывая излишнюю заинтересованность.
— Я этого не говорил.
— А что тогда?
— Я не вступаю в семейные конфликты, потому что там надо занять сторону, а потом муж и жена мирятся, я остаюсь крайним. Не люблю быть крайним.
— Мы не помиримся, это исключено! — слишком уж горячо воскликнула Надя.
Святослав медленно поднялся со стула, поправил пиджак, застёгивая пуговицу, в глазах Надежды мелькнул страх, а на лице злость, которую она умело скрыла.
— Я подумаю, Надя, но не обещаю. Тем более конфликт интересов.
— Каких интересов? — зажегся огонёк в её глазах.
— Личных. Я сообщу тебе своё решение.
Он расплатился за обед, поцеловал Наде руку на прощание, за что она одарила его скромной улыбкой. Пока он шёл до дверей, Святослав тоже улыбался себе под нос, Наденька вела какую-то игру против своего мужа и решила втянуть в неё бывшего возлюбленного, который очень высоко взлетел. Что ж, Филин игры любит, особенно, когда ставки неизвестны, а карты пока не вскрыты.
— Поиграем, Надя, — усмехнулся он, садясь в своё авто и обратился к водителю. — Сань, в лофт, до завтра свободен. Утром в офис, вечером у нас светский хераут, будь он проклят.
— У нас там завтра будет весело, — усмехнулся его водитель.
— Весело, но не всем, — хмыкнул Филин, у которого на завтра были запланированы маски-шоу среди визгов светских матрон.
Филин попивал виски, стоя подальше от гостей светского вечера, где собрали лишь сливки протухшего общества. Он испытывал к таким сборищам легкую брезгливость и ходил туда только по делу и показать всем, как хорошо на нём сидит костюмчик. Пиджак, брюки, обязательно жилет и галстук. С его широкими плечами, узкой талией и бедрами, крепкими руками приталенные жилеты смотрелись просто великолепно. Дамы, которых он склеивал на подобных вечерах, как правило, именно это и говорили, когда снимали с него пиджак у него в лофте.
Тщеславие было его смертным грехом, с которым Филин упорно боролся, но иногда сдавался на его милость, когда его слух ласкала неприкрытая лесть и похвала. Он знал, что он чертовски привлекателен и хорош собой. Знал, что для женщин он был всё равно что единорог среди мужчин — холостой, без детей, с деньгами, без пуза.
Филин лениво осмотрел собравшихся здесь людей, некоторых он знал, других лучше бы не знал, третьих видел впервые. Филимонов был известен тем, что знал всё обо всех, мог достать любую информацию и решить любое деликатное дело. Под эгидой охранного агентства, он тренировал наёмников, которых сдавал в аренду на разного рода работы, а те сдавали своих нанимателей, секреты которых были зажаты в кулаке у Филина. Секреты он умел хранить лучше всего, а также хоронить тех, кто их разбалтывает. Он был гордым владельцем крематория, где бесследно исчезали те, кто числился в списках пропавших без вести, но которых никто не искал, потому что близкие только радовались, что эти твари никогда не вернутся. Да, Филин хранил много чужих секретов, свои особенно хорошо.