Я видел, что мои слова ошеломили женщин, но не произвели должного впечатления.
– У тебя, человек, – грозно произнесла Лирда, – аура не нашего мужа… – И тут девицы стряхнули охватившее их оцепенение. А я решил использовать последний довод. Он пришел мне в голову внезапно.
– Стойте! – крикнул я, и в моих руках оказалась гитара. – Маэстро, – обратился я к Бортоломею, – подыграй мне, – и прошелся по струнам.
Слова песни сами слагались в стихи, мотив шел из сердца с болью, и я пел каждой в отдельности. Случилась магия чуда, каждая из моих жен очутилась наедине со мной, и я пел ей, рассказывая о своих чувствах.
Я начал петь, словно знал эту песню давно [98]. И в припеве неожиданно подключился Бортоломей. Он под гитару встраивал свою музыку. Я пел и видел, как на глазах моих жен ошеломленное выражение сменялось узнаванием, на глазах появились слезы и признание. Когда я закончил петь, в голове моей раздался голос Бортоломея:
– Ну что, командор, я помог тебе?
– Помог, – мысленно ответил я и вернулся из непонятно откуда на балкон.
Жены рыдали. Ганга лила слезы горче всех и тянула руки. Я тоже протянул к ним руки. И на моих глазах навернулась скупая слеза. Я готов был броситься и обнять их всех, задушить в своих объятиях. Но вихрь, налетевший на меня, смел с балкона, закружил. Мне показалось, что сейчас меня разобьет об основание горы. Но вместо этого я ощутил под ногами опору и открыл глаза. К своему удивлению, я узнал место, где живет Судья. Он сошел с пьедестала и подошел ко мне. Внимательно меня разглядел и произнес:
– Вернулся все же.
– Вернулся, – кивнул я, чувствуя, как внутри меня бурлят противоречивые эмоции.
– Упорный, значит, – усмехнулся он, и в его голосе прозвучала странная смесь одобрения и легкой насмешки. – Ну что же, кто станет спорить с волей Творца? Я не стану. Но перед тобой, человек, стоит выбор: либо вновь пройти лабиринт, либо остаться простым смертным. Я могу оградить тебя от опасностей, и ты будешь править королевством, окруженный внуками и правнуками в старости. Что ты предпочтешь?
Я снова кивнул, не находя слов. Этот выбор казался слишком простым и слишком сложным одновременно, потому что в словах Судьи я услышал подвох. Затем твердо произнес:
– Я пройду лабиринт. Не для того я проделал этот путь, чтобы умереть в старости. Я это мог сделать и там, откуда вернулся.
– Но это не просто лабиринт соискателей, тебе придется начать снизу, а выбраться оттуда может только тот, кто видит дорогу. Многие соискатели остались там навеки, растворившись в небытии. Не нашли дорогу.
– И что? – уверенно ответил я. – Бог не выдаст, свинья не съест. Отправляй вниз.
– Уверен? – спросил Судья.
– Уверен, – ответил я. – Отправляй. – И меня тут же потянуло под землю. Сердце екнуло и тут же успокоилось, я очутился в долине, полной огненных гейзеров. Над головой висело бордово-кровавое небо, и нигде не было следов дороги, только метрах в ста виднелась скала.
«Вот и первый ориентир», – подумал я и направился к ней.
Я подошел к скале и обошел ее. Неожиданно я увидел четверых людей. Они сидели в тени скалы, прислонившись к ней спиной. Я узнал Рока и присвистнул. На мой свист все четверо повернули голову.
– Ого, – произнес я. – Привет, Рок. Привет, Ридас. Привет, Курама. И тебе привет, незнакомец.
– Я Посейдон, – представился человек. – А ты кто?
– Я был Худжгархом, пока этот поц не взорвал нас в космосе, – я указал пальцем на смотрящего на меня Рока. – Что вы тут делаете?
– Сидим, – ответил Курама.
И тут Рока прорвало. Он истерично захохотал:
– И ты тут, мерзкий червяк… Как я рад, скотина, что ты тоже попал сюда. Ты погубил меня, и ты ответишь за все… – Его глаза светились безумием.
– Остынь, приятель, – ответил я. – Мы тут не для того, чтобы ссориться, а для того, чтобы пройти испытание и вернуться. Так и будете сидеть?
– А куда идти? – спросил Курама. – Тут нет дорог, мы все облазили. Куда ни пойдешь – безбрежная пустыня, только тут скала и тень, – он опустил голову.
– Присаживайся, Худжгарх, – предложил Ридас.
– Ага, а ты тюк меня по голове, – засмеялся я. – Нет уж. Пойдемте. Я пошел. Кто хочет, пусть идет за мной. – И пошел дальше по наитию.
Я шел, и чем дальше уходил от скалы, тем отчетливее передо мной проявлялась дорога. А за мной побрели остальные. Вскоре я очутился перед воротами, такими же, как те, что вели в лабиринт детей Творца.
– Пришли! – обрадованно закричал я.
– Куда пришли? – спросил Рок. – Там огненная стена, мы подходили к ней. Я не пойду дальше. Если ты сумасшедший, то иди.
– Там провал в бездну, – опасливо проговорил Ридас. – Это смертельно опасно, я не найду мостик через провал.
– Там нет выхода, это просто стена, – сказал Курама и попятился, чтобы уйти. – Еще один сумасшедший на нашу голову, – проворчал он.
Посейдон ответил:
– Я не вижу огня, там только тьма, и она меня страшит, это путь к забвению. Нет уж, я подожду.
– Как хотите, – ответил я и, прошагав к воротам, открыл их и увидел знакомую мне дорогу, ведущую к колодцу.
Я исчез во вспышке огня. Наверное, для остальных это был путь в один конец, но мне было все равно. У каждого свой путь, и я, не оглядываясь, пошел по дороге, не сворачивая в сторону. Быстро дошел до колодца, кинул ведро, посмотрел вниз и на всякий случай спросил:
– Там кто-то есть? – Ответом мне было эхо: «Есть, есть, есть…»
Я напился живой воды, набрал ее в пластиковую бутылку и, прихватив ведро с водой, пошел дальше. У логова паучихи я увидел одинокий кокон. Подошел ближе и сильно удивился. Из кокона выглядывала голова Беоты, она бессильно была опущена на грудь, и глаза закрыты. Я разрезал паутину и помог Беоте лечь, распрямив конечности, затем из бутылки напоил ее. Беота ожила и открыла глаза.
– Ты кто? – слабым голосом спросила она.
– Здрасьте, приплыли, – ответил я. – Не узнаешь? Я был Худжгархом.
– Да? – невыразительно произнесла Беота. – Ты сильно изменился.
– Да уж, после того, как нас взорвал твой брат Рок, много чего пришлось испытать. Но вот я снова в лабиринте.
– А где Рок? – спросила Беота. Она, казалось, не удивилась тому, что нас взорвал Рок.
– Он внизу, в долине огненных гейзеров. Там и Курама, и Ридас, и Посейдон, они не могли выбраться из нижнего лабиринта, а я вышел.
– Я слышала о нем. Туда попадают те, кто не справился со служением…
– Можно и так сказать, но надо найти дорогу, иначе не выбраться, мне повезло. Ты готова идти дальше?
Беота вздрогнула, лицо ее исказила гримаса страха.
– Там паучиха, а я не хочу снова сидеть тут спеленатой, это такая мука…
– Я знаю, как ее отвлечь, пошли, если можешь идти.
– Идти могу, но боюсь.
– Не бойся, Беота, я с тобой, и у нас с тобой договор о взаимопомощи, помнишь?
– Помню… Как давно это было, – едва слышно прошептала она и прижалась ко мне, схватившись двумя руками за мою руку.
Я поднял ведро и пошел.
– Зачем тебе ведро с водой? – спросила Беота.
– Паука напоить, он же злой оттого, что его мучает жажда.
– Узнаю тебя, – улыбнулась Беота. – Ты такой же ненормальный, как и раньше, пошли. – Она уже успокоилась.
Мы дошли до пещеры, я вошел в ее темный зев, а Беота осталась снаружи. Я поставил ведро у стены и позвал паука:
– Иди, пей.
Паук сидел на стене вдали, но почувствовал запах воды и устремился к ней, а передо мной исчезла стена из паутины.
– Бежим! – крикнул я. Вернулся, схватил Беоту за руку и потащил за собой.
Мы быстро преодолели расстояние, на котором паук не реагировал на нас, и уже спокойно пошли дальше. Прошли пещеру и вышли наружу. Сели отдохнуть.
Беота прижалась ко мне.
– Возьми меня в жены, – тихо, но решительно сказала она.
Я замер, пораженный ее словами.
– Ты серьезно? – переспросил я, не веря своим ушам. – Ты хочешь связать свою судьбу с человеком?