Подумаешь, очередной труп на его руках. Не он первый, не он последний!
Гораздо больше его волновала собственная шкура. Жизни других людей просто не имели для него никакого значения…
— Семён, что нам делать дальше? — Он жалобно посмотрел на купца.
Селивёрстов едва удержался от того, чтобы закатить глаза. И как он только оказался в такой ситуации?
— Ваше Сиятельство, у меня есть несколько предложений…
— Давай сделаем что угодно! Главное — отец пока ничего не знает. У нас есть шанс…
Стоило ему это произнести, как лежащий на приставном столике энергофон ожил и завибрировал. На экране появился знак входящего звонка и имя абонента.
«Отец».
Илья вздрогнул. На его глазах появились слёзы.
— Н-ничего с-страшного. — Его голос задрожал. — Он мог позвонить просто чтобы меня проведать. Я не буду брать трубку, и он отстанет…
Энергофон и в самом деле замолчал. Илья с облегчением выдохнул, когда на экране устройства появилось суровое, будто высеченное из камня, лицо Анатолия Мамонтова.
Князь окинул подвал тяжёлым взглядом. Его едкая, проникающая в самую душу магия распространилась по помещению.
И Мамонтов и купец почувствовали себя слабыми и беспомощными. По сравнению с этим мрачным человеком они были настолько слабыми и ничтожными, что не имели права существовать…
— А, и ты здесь. Я должен был догадаться… — Взгляд старого князя остановился на Селивёрстове. Его голос гремел, словно тысяча барабанов. — Что, Сёма, работаешь за моей спиной?
— Ваше Сиятельство, я… — Купец растерялся. — Он попросил о помощи… Я думал, это для вашего Рода!
— Для пользы Рода? Ну-ну… — Князь потерял к нему всякий интерес. Теперь его взгляд был обращён к сыну. — Скажи мне честно… Ты идиот?
Илья тяжело сглотнул.
— Ч-что?
— Ещё и глухой… — Анатолий Мамонтов покачал величественной головой. — Повторяю для недалёких. Ты идиот?
— Н-нет…
— Тогда почему ты совершаешь идиотские поступки⁈ — Князь рявкнул так, что задрожали стены. — На, посмотри, что пишут в новостях!
На экране энергофона замелькали выдержки из свежих статей и выпусков новостей. Почти везде было лицо барона Гордеева. Андрей был в зале суда, и его гордый профиль отлично смотрелся на фоне висящего на стене герба Империи.
Под фотографией мелькали заголовки.
«Барон возвращает своё».
«Месть Гордеевых».
«Древний Род заявляет о себе. Потомки Князя Искажений вернулись!».
Голова Ильи закружилась. Он и Селивёрстов надавили на присутствовавших в зале журналистов. Но, судя по всему, далеко не на всех…
— Отец, я не понимаю…
Изображение на экране снова изменилось. Там появилась новая фотография.
С экрана на Илью смотрел он сам. Растерянный и испуганный, явно не понимающий, что делать дальше.
На фоне Гордеева он и вовсе казался жалким…
— А мне кажется, что ты всё прекрасно понимаешь. — Каждое слово князя било точно в цель. — Ты должен был избавиться от этого поганого Рода ещё два года назад. Уничтожить всех его членов подчистую. Но ты не справился с простейшим заданием. Границкий и Маэстро мертвы, о Гордеевых говорит весь Петербург… А ты до последнего пытался скрывать от меня правду!
Илья понял — он не знает, что сказать. Слова внезапно закончились. Ему нечего было возразить.
Хуже всего — отец был прав. Он действительно всё провалил…
— Да, я виноват и совершил ошибку… Скажи, что я должен сделать — я всё выполню. Если нужно, то ради Рода я готов умереть!
Это был хитрый ход. Илья неплохо успел изучить отца и знал — старик не может устоять перед этими словами…
— Рад это слышать. — Голос князя и в самом деле смягчился. — Ты совершил много ошибок. Но самое главное — ты не успел опозорить наше имя… А значит, всё ещё можно исправить! Просто сделай всё в точности так, как я скажу.
Всё вокруг исчезло. Остался только он, Илья, и голос князя. Его слова проникали прямо в мозг, оставаясь там навсегда…
— Ты всё понял? — спросил князь, закончив говорить.
— Да, отец. Сделаю всё так, как ты сказал!
— Приятно слышать. Да, и пока не забыл… У меня есть для тебя подарок!
Илья не успел даже удивиться. Боль, невероятная, сводящая с ума боль, обрушилась на него неукротимой лавиной. Его кости трещали, а кожа горела, будто её жгли огнём.
Их разделяли тысячи километров, но ощущение было такое, будто князь стоит прямо перед ним.
Илья всегда поражался огромной силе отца. Но о том, что князь способен на подобное, он даже не догадывался…
— Это тебе мой прощальный подарок. — Князь улыбнулся. — Чтобы не повторял ошибок!
Звонок закончился, экран энергофона погас. Магия князя исчезла, словно её и не было.
Только сейчас Илья понял, что всё это время стоял на коленях. Тяжело дыша, он поднялся на ноги.
Молодой Мамонтов чувствовал решимость. Сегодняшний день навсегда сделал Андрея Гордеева его кровным врагом. Он не сможет спать и есть, пока барон ходит по этому свету.
Он сделает всё возможное, чтобы его убить!
План его отца, конечно, хорош. Он вполне может сработать. Но у него есть и свои собственные идеи.
Итог может быть только один — барон и все члены его мерзкого Рода не проживут и недели…
Уж он об этом позаботится!
* * *
— Андрей, что это? — Вероника подняла испуганные глаза. Девушке было настолько плохо, что даже это простое действие далось ей с огромным трудом. — Я всего лишь хотела помочь тебе пробудить Дар… Так быть не должно!
— Конечно, не должно. — Я легко с ней согласился. — Вот только со мной редко что-то идёт по плану, аномалия меня сожри!
Я огляделся, анализируя ситуацию. Электрические лампочки мигали, создавая тревожную атмосферу. Темнота, будто живая, окружала нас со всех сторон. Было нестерпимо холодно, словно зимой, а по поверхностям бежали красные искры.
Как будто этого было мало, в воздухе витал отлично знакомый мне аромат. Запах, который я ни с чем никогда не перепутаю.
Искажённая энергия. Она была здесь, в этом совершенно обыкновенном доме.
И её источником был я сам.
— Хозяин, как это вообще пррроизошло? — Брысь зарычал у меня над плечом. — Как ты мог пррринести с собой эту силу⁈
— Лохматый, вопросы, конечно, отличные. Я во всём разберусь. Но для начала у меня есть дела поважнее…
Я посмотрел на Веронику. Девушка по-прежнему стояла передо мной на коленях. Её взгляд был совершенно пустым, а лицо не выражало никаких эмоций.
Пытаясь пробудить вторую Ветвь моего Дара, она случайно пробудила во мне силу, к которой не должна была даже прикасаться. Вырвавшаяся из Источника энергия давила на неё, лишая