— Нет, — всхлипывает, но больше не говорит ни слова.
И снова внутри меня что-то ёкает. Мне нестерпимо хочется успокоить эту свалившуюся на мою голову проблему.
И вроде, я сам её создал, в смысле, проблему, когда предложил Амине контракт. Но я хотел придерживаться границ, которые установил, а теперь сам же их нарушаю.
— Иди сюда, — придвигаю жену к себе, обнимаю, прижимая крепко-крепко. — Перестань плакать, ничего страшного не произошло, это не конец света. Ты ведь знала, что так будет, а я сделал так, чтобы ты перестала бояться. Разве это плохо? — привожу вполне логичные аргументы.
— Мне сказать тебе за это «спасибо»? — жена неожиданно показывает зубки, если выражаться образно.
Она ведь не имеет права на подобную реакцию.
И не мешало бы ей об этом напомнить, но я стискиваю зубы, чтобы не сорваться.
— Ты понимаешь, что сейчас перегибаешь? — шепчу Амине прямо в ушко.
Вдыхаю её запах и понимаю, что снова хочу ощутить близость этого нежного роскошного тела. Мне становится любопытно, какой она была раньше, до глупой диеты, на которую посадили алчные родственники.
Я никогда не имел предрассудков по поводу женского тела. Поэтому не понимаю заскоков дядьки.
Но вспоминать его сейчас совершенно не стоит, потому что он здесь точно лишний.
Тот, кому не досталась трепещущая рядом со мной красота.
— Иди сюда, — тихо говорю, бережно поворачивая её лицо к себе. — Я знаю, как тебя успокоить.
Наши взгляды встречаются — в её глазах ещё блестят слёзы, но теперь я вижу там что-то ещё.
Что-то неуловимое, заставляющее моё сердце биться чаще.
Мои губы осторожно касаются её — сначала просто лёгкое прикосновение, вопрос. Амина замирает, но не отстраняется. Я чувствую, как её дыхание становится глубже, горячее.
Поцелуй углубляется сам собой — уже не я веду, уже не она следует. Мы словно попали в невидимый водоворот, где нет места мыслям, есть только её руки на моей шее, мои пальцы в её волосах, наше общее дыхание, сбившееся в один неровный ритм.
Я знаю, что должен остановиться. Знаю, что завтра пожалею об этой слабости. Но сейчас…
Тормоза срывает, и я ныряю в этот омут с головой…
Глава 14
Утро вместе с пробуждением приносит давящее осознание того, что это всё-таки случилось.
Я медленно открываю глаза, смотрю на спящего мирно рядом мужчину и пытаюсь понять, что чувствую.
Он меня обманул!
Низко, жестоко воспользовался моей доверчивостью, но я не испытываю злости. Это так иррационально и странно, что даже не верится.
И если после первого раза меня охватила жгучая обида, то раскрыться перед мужем второй раз оказалось гораздо проще. Его ласки оказались сильнее обиды, и теперь я даже отчасти благодарна Алишеру за то, что поступил именно так. Помог мне переключиться, пусть и с помощью лжи, зато я смогла расслабиться и принять неизбежность.
И если быть честной хотя бы с самой собой, то мне безумно понравилось то, что случилось между нами. Муж дважды позаботился о моём удовольствии, был нежен, аккуратен и ласков.
Однако, и обратная сторона есть у всего этого — я теперь не смогу относиться к нему равнодушно. Завладев телом, Тагаев и частичку моей души похитил. Неужели после всего сам сможет остаться равнодушным?
Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Потому что мужчина напротив спит, а я поднимаюсь и отправляюсь в душ.
После привожу себя в порядок, надеваю одно из платьев, которое мне купил Алишер, и спускаюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак.
Сегодня Любовь Михайловна выходная, и это меня очень радует. Я, наконец, смогу заняться чем-нибудь полезным, а заодно и мужа порадую.
Дурочка! — ругаю себя за наивность. Тагаев с самого начала приказал мне не обольщаться, но я ничего, абсолютно ничего не могу с собой поделать.
Заглядываю в холодильник, проверяю, какие есть продукты. Мне показалось, что кухарка кормит моего мужа не самой полезной едой. Ощущение, что Алишеру вообще плевать на своё здоровье.
Что ж, приготовлю что-нибудь более-менее полезное. Конечно, вряд ли мужчина станет есть молочную кашу, ну уж от сырников в моём исполнении точно не откажется. К тому же, в холодильнике очень удачно есть творог.
Смешав все необходимые ингредиенты, формирую с помощью стакана красивые сырники и отправляю их на разогретую сковороду. Перед подачей посыпаю пудрой и украшаю ягодами голубики.
Отхожу чуть в сторону, любуясь полученным результатом. Мне нравится!
Я и дома всегда любила готовить, быть может, поэтому и поправлялась, вечно пробуя свои шедевры. Конечно, мачеха и сёстры помогали мне, не без этого, но зачастую, чтобы Юлька могла заняться пошивом очередного наряда для меня, я выполняла её часть работы на кухне.
Юлька…
Мы так и не созвонились, быть может, после всего Алишер даст мне хотя бы свой телефон?
Так, витая где-то далеко в собственных мыслях, я не замечаю, в какой момент оказываюсь на кухне не одна.
— Доброе утро, — чуть хрипловатый ото сна мужской голос приятным теплом разливается по моему телу.
Какой же у него красивый бас, никогда не думала, что у мужчин может быть такой красивый голос, а может, не в красоте дело?
Он так успокаивал меня ночью этим самым голосом, шептал, что я красивая, что желает меня, что хочет увидеть ещё раз, как мне хорошо с ним.
От неуместных воспоминаний краснею, поэтому не спешу разворачиваться лицом к мужу.
— Доброе, — тихонько произношу в ответ. — Я тут завтрак приготовила, — лёгким взмахом руки указываю на стоящие на столешнице сервированные тарелки.
Очень жду, что Алишер оценит мои старания.
Он такой внимательный и нежный, по-другому и быть не может.
— Это лишнее, — вопреки моим ожиданиям, произносит мужчина.
В голосе слышится сталь.
Поворачиваю голову на шум: Алишер гремит посудой в поисках чашки для кофе. Делает себе нереально крепкий напиток, к сырникам не притрагивается.
— Я говорил тебе, Амина, что между нами ничего не может быть кроме контракта? — спрашивает, оседлав стул с чашкой кофе в руках.
— Да, говорил, — мямлю растерянно в ответ.
— Тогда к чему всё это? Завтрак, сырники… Ты тратишь время на глупости! — колет словами.
Делает больно, проходясь по моей обнажённой душе подошвами своих дорогих ботинок.
Я так старалась! А он…
— Хорошо, — чувствую, как к горлу подкатывает ком.
Только бы не разреветься при нём!
— Скажи, на что мне стоит тратить своё время, — спрашиваю смело, игнорируя дрожь в голосе.
Собираю все сырники с тарелок в одну общую горку, чтобы потом выбросить. Жалко переводить продукты, но сама