Лорд Марник, мой главный по разведке, с лицом, изборождённым шрамом, расставлял фигуры на карте. Сэр Борэн, командир королевских гвардейцев, с невозмутимым лицом точил клинок небольшого кинжала. Маг Элдор, худой и молчаливый, изучал свежие донесения, его пальцы слегка поглаживали пергамент, считывая магические отпечатки.
Все подняли головы при моём появлении. Кивки. Никаких церемоний.
— Ну что, Рэналф? — Марник отложил очередную фигурку. — Бал удался? Много невест присмотрел?
В комнате прокатился сдержанный смех. Я фыркнул, повесил плащ у входа и подошёл к столу с кофейником. Налил себе чашку чёрной, густой жидкости. Обжёг губы. Хорошо.
— Одну, — бросил я, отхлебнув ещё. — Рыжую. С проблемами.
Наступила тишина. Все взгляды стали серьёзными. Шутки кончились.
— Кальер? — уточнил Борэн, переставая точить кинжал.
Я кивнул.
— На неё снова готовят покушение. Или похищение. Те же, что и в лесу. Или новые. Неважно. Они уверены, что у неё есть что-то ценное.
— Горный дар? — Элдор поднял на меня свои тёмные глаза. — Но она же проходила проверку.
— Проверка ничего не показала, — перебил я, — это я знаю. Но они в это верят. Иначе бы не делали попытки её похитить. Проблем в том, что те сборщики ничего не знают о заказчиках. Все нити оборваны. Дамиан считает, нужна ловушка.
Марник хмыкнул.
— Усилить суету вокруг гимназии пташек? Начальники служб будут в восторге. Керен уже зажимает финансирование.
— Керен будет делать то, что ему прикажут, — мои слова прозвучали жёсче, чем требовалось. — Его мнение меня не интересует. Меня интересует, кто стоит за наёмниками. Кто платит. Каких целей собирается достичь.
Я обвёл взглядом собравшихся.
— Марник, ты берешь под контроль все каналы информации. Любой намёк на интерес к леди Кальер, любой запрос о горном даре, любой крупный денежный перевод — мне на стол. Борэн, твои люди должны слиться с охраной гимназии. В дополнение к тем, что есть, теперь уже с посылом — они охраняют всех. Никакого особого внимания к ней. Иначе спугнём.
Борэн кивнул, его лицо оставалось каменным.
— Будет сделано.
— Элдор, — я повернулся к магу. — Тебе сложнее. Нужно незаметно обследовать саму гимназию. Старые коммуникации, потайные ходы, слабые места в магической защите. Всё, что можно использовать для проникновения.
Элдор медленно кивнул.
— Это займёт время. Защита там… старая. Многослойная.
— Даю два дня, — я отпил кофе.
Он снова кивнул, уже быстрее. Вызов принят.
Мы погрузились в детали. Марник строил догадки о возможных заказчиках — старые сторонники Освальда, новые игроки, желающие посеять смуту, может, даже кто-то из завистливой знати, недовольной возвышением рода Кальер.
Борэн предлагал расставить ловушки и засады. Элдор чертил в воздухе светящиеся схемы.
Я слушал, вносил правки, отдавал приказы. Голос мой звучал жёстко, уверенно. Ум был холоден и ясен. Но под этим слоем льда клокотала магма.
Пока мы говорили о тактике, часть меня была там, с ней.
Я представлял, как она сейчас в своей комнате. Снимает это клятое платье. Распускает волосы. Ложится в постель. Её кожа на белых простынях. Её дыхание…
— Рэналф?
Я поднял глаза. Марник поёжился от моего взгляда, но всё же усмехнулся.
— Мы спросили, с чего начнём? С прослушки или с давления на известных поставщиков наёмников?
Я с силой поставил пустую чашку на стол. Фарфор жалобно звякнул.
— Со всего сразу. Я хочу результат. Быстро.
— Будет сделано, — отозвался Борэн.
Элдор молча склонил голову.
— Прямо сейчас начинать? — уточнил Марник, поднимая густые брови. — Ночь на дворе, Рэналф.
Я усмехнулся, впервые за вечер позволив плечам расслабиться. Напряжение совещания начало уходить, сменяясь усталой уверенностью в своих людях.
— Нет. До завтра ждёт. У вас есть время на отдых. А у меня — на друзей.
Атмосфера в кабинете мгновенно смягчилась. Строгие лица расплылись в ухмылках.
Марник первым делом потянулся к шахматной доске, стоявшей в углу. Борэн, отложив кинжал, принялся наливать всем свежего кофе. Даже Элдор позволил себе лёгкую улыбку, развалившись в кресле и закрыв глаза.
Мы потянулись к своим привычным местам. Я опустился в своё кожаное кресло у камина, слушая, как потрескивают поленья. Кофе был горьким и обжигающим, как и должно быть.
Завязался неспешный разговор — не о заговорах и войнах, а о новых породах лошадей на королевской конюшне, о дурацком указе одного из баронов, об удачной охоте Борэна на прошлой неделе.
Доносились шутки, сдержанный смех. Я откинул голову на спинку кресла, позволив голосу Марника, спорившего с Элдором о преимуществах длинного лука перед арбалетом, стать просто фоном.
Именно в этот момент, в промежутке между вздохом и глотком кофе, я почувствовал это.
Сначала — едва уловимая рябь в магическом поле комнаты. Словно от брошенного в воду камня.
Затем воздух затрепетал, зарядился энергией, запахло озоном и… чем-то цветочным, неуловимо знакомым.
Я выпрямился, инстинктивно собирая магию в кулак. Марник замолчал на полуслове, рука потянулась к оружию. Борэн вскочил, едва не пролив кофе. Элдор подобрался, собирая на пальцах заготовку атакующего заклинания.
Предупреждающий взмах моей руки остановил их. Несмотря на всё моё потрясение от происходящего, я уже понял, что происходит.
Пространство передо мной искривилось, сверкнуло ослепительной голубизной — точь-в-точь как её глаза в тот миг, когда вокруг раскручивался неподконтрольный магический вихрь.
И на моих коленях мягко появилась она.
В одних лишь бальных туфельках, чулках и трусиках.
С длинными рыжими волосами, рассыпавшимися по её хрупким плечам и голой спине огненным водопадом. Её грудь, которую я так подробно рассматривал в своих фантазиях, была обнажена — пышная, поднимающаяся в такт её частому, прерывистому дыханию.
Нея дрожала. Мелкая, прерывистая дрожь. Её кожа оказалась горячей под моей ладонью, невольно сжавшей её бедро, чтобы удержать от падения.
Она смотрела на меня огромными, полными чистого животного ужаса и непонимания голубыми глазами. В них плескался жгучий стыд, помноженный на шок от происходящего.
В кабинете повисла гробовая тишина. Слышно было только треск огня в камине и её частое, прерывистое дыхание.
Глава 11. Катастрофа
Только что я стояла перед зеркалом в своих покоях, разглядывая себя, преодолевая смущение от собственного бесстыдства.
Но моё отражение вдруг подёрнулось рябью, мои голубые глаза засветились, очертания комнаты поплыли.
В ушах зазвенело, всё вокруг вспыхнуло ослепительной голубизной.
Мужские голоса и смех стали громче, и вдруг — тишина. Ощущение парения и… твёрдая поверхность под ногами. Вернее, подо… мной.
Я не стояла. Я сидела. На коленях у мужчины...
Ох… ужас какой, ведь моё тело преступно обнажено — лишь чулки, туфельки и те самые трусики, в которых я краснела перед зеркалом.