Она захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней, пытаясь отдышаться. Его взгляд все еще жег ее кожу, а низкий, спокойный голос звучал в ушах. «Арсений». Он представился просто по имени, как будто они были равны. Но в этом жесте было столько высокомерия, что ее передернуло.
Что ему нужно? — этот вопрос гонялся в ее голове по кругу. Почему я? Неужели ему просто наскучили покорные красотки, и он решил поохотиться на «дикарку» из своего же штата? Чтобы потом с торжеством добавить в свою коллекцию?
Она подошла к зеркалу, разглядывая свое раскрасневшееся лицо. Он смотрел на меня так, будто разглядывал редкое насекомое под микроскопом. Видел каждую пору, каждую морщинку. И ему… понравилось то, что он увидел?
Внезапно она сжала кулаки. Нет. Я не позволю ему это делать. Я не игрушка. Я не стану еще одним его проектом, который можно купить, переделать под себя и выбросить, когда наскучит.
Но сквозь ярость и страх пробивалось другое чувство — острое, запретное, пьянящее любопытство. А что, если… Что, если за этой маской холодного циника скрывается что-то еще? Он был другим сегодня утром. Более человечным. И его слова о смелости… Он говорил это так, будто действительно верил в нее. В ее талант.
— Черт возьми, Светлова, опомнись! — отругала она себя. Это часть игры. Он мастер манипуляции. Не ведись на эту приманку.
Но когда она закрыла глаза, перед ней снова встал его образ. Не босс. Не тиран. А просто мужчина, предлагающий чашку кофе в утреннем саду. И от этого образа по спине пробежал противный, сладкий холодок. Страх и влечение сплелись в тугой узел, развязать который она была не в силах.
Глава 11
Арсений Кронский стоял за затемненным стеклом своего кабинета на вилле, смотря на монитор. На экране в высоком разрешении транслировалась картинка с камеры у бассейна. Он наблюдал за Анной.
Она только что получила его шампанское. Он видел, как ее пальцы дрожали, когда она брала записку. Видел, как она отнесла бутылку вглубь виллы, явно пытаясь спрятать. Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Бунтует. Как испуганный котенок, который шипит на протянутую руку.
Он откинулся в кресле, потягивая виски. Этот «корпоративный конкурс» был его личной игрой. Ежегодным ритуалом, чтобы развеять скуку. Он просматривал анкеты победителей, как меню, выбирая себе развлечение на месяц. Обычно он выбирал самых ярких, самых жадных до внимания. Их было легко соблазнить, легко купить и так же легко забыть.
Но в этом году его взгляд зацепился за ее фото. Анна Светлова. Строгое, почти неуместно скромное фото на пропуск. Минимум макияжа, волосы убраны в хвост. Но глаза… В них была не просьба, не подобострастие. В них была глубина. И та самая искра, которую он мельком поймал на том дурацком благотворительном вечере. Она смотрела словно видя что-то за пределами своей серой реальности.
Это вызвало в нем странное раздражение. И интерес.
Почему именно она? — вопрос вертелся в голове. Потому что она была вызовом. Потому что ее нельзя было купить бутылкой шампанского. Ее нужно было… завоевать. Сломать. И собрать заново, как самый сложный пазл в его коллекции.
Власть была его наркотиком. Контроль над людьми, обстоятельствами, эмоциями — единственным, что заставляло его чувствовать себя живым. Он был королем в своем стеклянном замке, но замок этот был невероятно одинок. Он окружал себя людьми, но они были либо марионетками, либо, как Виктория, частью сделки, холодной и безжизненной.
Анна была другой. В ее попытках сопротивляться была какая-то дикая, неукрощенная жизненная сила. Она напоминала ему его самого — двадцать лет назад, голодного, злого, рвущегося к власти любой ценой. До того, как он стал тем, кем стал.
Он наблюдал, как она вышла на пляж, как зашла в воду. Ее фигура, хрупкая и одновременно сильная, вызывала в нем не только желание, вызывала жажду обладания самого тотального свойства. Он хотел не просто ее тела. Он хотел подчинить себе ее волю, ее ум, ее душу. Сделать так, чтобы эта самая душа добровольно легла к его ногам.
Он видел, как она обнаружила его взгляд, как испугалась. И это доставило ему острое, почти физическое удовольствие. Охота началась. И он знал, что эта добыча станет его самой ценной трофеем. Потому что, сломав ее, он, возможно, наконец почувствует что-то настоящее. Хотя бы на мгновение.
Глава 12
Вилла «Орхидея» снова стала крепостью. Аня заперла раздвижные двери, хотя разум подсказывал, что это абсурдно — запираться от собственного босса на частной территории. Но логика имела мало общего с тем, что творилось у нее внутри.
Она металась по комнате, как тигр в клетке. Ее пальцы сами собой набрали номер Кати, но она сбросила вызов, не дождавшись гудка. Что она скажет? «Он со мной поздоровался и предложил кофе»? Звучало как паранойя сумасшедшей.
Вместо этого она схватила свой блокнот с эскизами и карандаш. Рисование всегда было ее способом убежать, упорядочить хаос в голове. Она устроилась на полу, прислонившись спиной к кровати, и принялась выводить на бумаге резкие, нервные линии. Но вместо чистых архитектурных форм под ее рукой рождались какие-то хаотичные штрихи, углы, тени. И посреди этого хаоса проступало лицо. С холодными глазами и насмешливым изгибом губ.
С силой швырнув блокнот через всю комнату, она зарылась лицом в колени. Он был повсюду. Даже здесь, в ее убежище.
Внезапный звонок внутреннего телефона заставил ее вздрогнуть. Сердце бешено заколотилось. Это он. Он звонит. Он знает, что она здесь. Он…
— Алло? — ее голос прозвучал сипло и испуганно.
— Доброе утро, мисс Светлова! — прозвучал бодрый, молодой голос. — С вами бесплатный спа-центр «Омеги»! Мы видим, вы еще не воспользовались нашими услугами. Хотели бы предложить вам комплимент — сеанс ароматерапии и массажа в любое удобное время сегодня. Вы согласны?
Аня выдохнула, чувствуя, как волна иррационального страха отступает, сменяясь стыдом за собственные фантазии.
— Э… Спасибо, — пробормотала она. — Может быть позже.
— Отлично! Ждем вас! Хорошего дня!
Она положила трубку и провела рукой по лицу. Так больше нельзя. Она сходит с ума.
Решив взять себя в руки раз и навсегда, она приняла еще один душ, на этот раз ледяной.
Она решила переодеться в купальник и потянулась к комоду с бельем.
Открыв верхний ящик, она наткнулась на то, чего там быть не должно. В углу, аккуратно свернутый, лежал шелковый платок.