Человек в мантии — маг, как я сразу мысленно его окрестил, — обернулся к нам. Его лицо расплылось в короткой, ободряющей улыбке.
—Добро пожаловать в лоно Знаний, — его голос был бархатным и спокойным. — Прошу за мной.
Он махнул рукой, и мы, как цыплята за наседкой, потянулись за ним, едва осмеливаясь перевести дух. И замерли.
Мы вышли в роскошный парк, чья идеальность казалась неестественной. Газон был абсолютно ровным, изумрудно-зеленым, без единого сорняка. Кусты и деревья были подстрижены не в причудливых зверей, как я видел в книгах про Версаль, а в безупречные геометрические формы: идеальные шары, кубы, пирамиды и даже сложные многогранники. Листья блестели, будто их только что вымыли, а цветы на клумбах образовывали сложные, симметричные узоры, переливающиеся всеми цветами радуги. Это был не сад, а демонстрация абсолютного контроля, воплощенная в живой природе. Этот вид, поразил нас всех. Даже угрюмый Торин разинул рот, а Элви тихо ахнула, забыв на мгновение свой страх.
— Меня зовут Мастер Теодор, — представился наш провожатый, не замедляя шага. — Я один из наставников и ваш куратор на период вводного цикла. Он указал на большое, но куда более уютное на вид здание из светлого песчаника, что стояло в отдалении от мрачных базальтовых башен. — А это, общежитие для тех из вас, кто… не может похвастаться благородной родословной. Это будет ваш дом как минимум на ближайшие три года.
Его тон был не просто дружелюбным; в нем сквозило неподдельное, пусть и сдержанное, уважение. Он не смотрел на нас как на скот или подарок судьбы. Он видел в нас потенциальных коллег. Мы, все трое, готовы были в тот момент исполнять любые его просьбы, лишь бы это уважение не исчезало.
Мы последовали за Мастером Теодором к зданию общежития. Внутри пахло воском, старой бумагой и чем-то травяным. Здесь царил чистый, строгий порядок, но без казарменной суровости. Нас встретил пожилой эконом, и Теодор оставил нас на его попечение.
— Вам выдадут академическую форму, — пояснил он на прощание, — и распределят по комнатам. Отдохните с дороги. Завтра начнется ваша новая жизнь.
Эконом, бормоча что-то под нос, повел нас по коридору. Меня и Торину заселили в одну комнату на троих. Элви, конечно, отвели в женское крыло.
Комната была просторнее, чем я ожидал. Три узкие, но аккуратно застеленные кровати, три письменных стола, три шкафа.
За одним из столов сидел парень, склонившийся над разложенной схемой, испещренной чертежами и рунами. Услышав скрип двери, он резко поднял голову. Он был худощавым, лет шестнадцати, с живыми, умными глазами за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Его темные волосы торчали в разные стороны, будто он постоянно хватался за них в задумчивости.
Увидев нас, его лицо озарилось такой искренней и суетливой радостью, что стало почти смешно.
—О! Наконец-то! — воскликнул он, вскакивая и чуть не опрокинув стул. — Я уж думал, мне до начала обучения одному тут жить! Прекрасно, просто прекрасно!
Он быстрыми шагами подошел к нам, энергично потряс сначала мою руку, потом руку Торина, который лишь сдержанно кивнул.
—Меня зовут Лориэн! Лориэн Фэлл, — представился он, и в его голосе не было и тени надменности, лишь гордость и желание сразу расставить все по местам. — Мы не дворяне, конечно, но мой дед, отец и мать — маги. Я потомственный маг, столичник. Так что я здесь, можно сказать, вырос. Очень рад вас видеть!
Его болтливость была настолько непосредственной и доброжелательной, что даже угрюмый Торин не выдержал и скинул маску отстраненности. Он слегка выпрямился.
—Торин. Сын бондаря из Веленира, — буркнул он, но уже без прежней озлобленности.
Оба взгляда, Лориэна и Торина, устремились на меня. Я на секунду замялся. После предупреждения Кассиана озвучивать полное имя было не вариант. Но и врать с ходу не хотелось. По этому.
—Андрей, — сказал я просто. — Из селян.
Лориэн ни капли не смутился. Напротив, он с интересом уставился на меня.
—Селянин? — переспросил он, не скрывая любопытства. — Но тебя же приняли! Значит, дар проявил? Инициировался? Потрясающе! Обычно у вас, у деревенских, с этим сложнее. Магия требует грамоты, а где ее в глуши взять... Ну, ничего! Здесь всему научат!
И глядя на его оживленное лицо, слушая этот безостановочный поток информации, я впервые за долгое время почувствовал не напряжение и опасность, а нечто другое — предвкушение. Возможно, здесь, в этой комнате, среди таких же, как я, начнется что-то по-настоящему новое. И этот болтливый, но искренний парень в очках был тому первым доказательством.
На каждой кровати аккуратно лежали сложенные одежды — темно-серые штаны и рубашка из прочной, но мягкой ткани, а также простые кожаные тапочки, что-то из нижнего белья, и самая настоявшая мантия того же глубокого синего цвета как у мастера. На мантии кроме эмблемы Академии ничего не было в отличии от виденной мантии Мастера Теодора, вот она, Академическая форма.
— Ребята, кстати, сейчас самое время сходить позавтракать. Что вы думаете по этому поводу? — Лориэн посмотрел на нас с Торином, потирая руки.
— А мы всегда «за», — фыркнул Торин. — Только денег у нас нет.
— Ой, да что вы! — Лориэн махнул рукой, словно отгоняя глупую муху. — Для нашего факультета бытовой магии питание бесплатное. Оно, конечно, без изысков, но пища простая и добротная. Пойдёмте! Но сначала давайте переоденемся, чтобы всё было как положено и соответствовало цветам факультета.
Я скинул свои поношенные, пропахшие дорогой штаны и рубаху, облачился в новую форму. Мягкая приятная рубашка, удобные штаны, тапочки... и, наконец, мантия. Глубокого тёмно-синего цвета, из плотной шерсти. На левой стороне, над сердцем, была вышита серебряная нитью эмблема Академии. Приодевшись, я осмотрел себя и соседей. Мы были похожи, как братья. Наверное, так это и задумывалось — стереть былое, сделать нас частью одного целого.
— Ну вот, совсем другое дело! — удовлетворенно констатировал Лориэн. — А теперь пойдёмте, я вам всё покажу!
Мы вышли в коридор, затем спустились по широкой лестнице на первый этаж. Лориэн, не умолкая, сыпал информацией, как из рога изобилия.
—...в настоящий момент в Академии три факультета с дифференциацией по цветам. Красный — это боевой факультет. Зелёный — лекарский. Ну и, соответственно, наш синий — бытовой.
Я не удержался, перебив его:
—А подробнее про красный и зелёный?
—Ну, смотри,