—Пустяк, — буркнул он и отошел.
Мы дальше продолжили путь, углубившись в главное здание Академии. Если честно, я уже почти не следил за маршрутом. Меня снова привели в ту самую, до боли знакомую комнату с зарешеченным окошком.
—Оставайся здесь, — прозвучал тот же безразличный приказ.
Дверь захлопнулась, ключ повернулся в замке. Я остался в комнате один. Снова. Я рухнул в кресло, закрыл глаза и просто пытался не думать ни о чем.
Глубоко в сердце Академии, в небольшой совещательной комнате, куда не доносилось ни единого звука с улицы, царила гнетущая атмосфера. За овальным столом из черного дерева собрались те, кто вершил судьбы Империи в стенах этого учреждения. Присутствовали вовлеченные представители всех факультетов, секретарь архимагистра, его заместитель — суровый архимаг Торвалд, и сам архимагистр, ректор Академии, Каэлен Ороний.
Именно Каэлен Ороний был в бешенстве. Его обычно спокойное, испещренное морщинами лицо сейчас пылало гневом. Он встал, опираясь руками о стол, и его голос, обычно тихий и весомый, гремел под сводами:
— Я пошёл у вас на поводу! — он обвёл взглядом собравшихся, и магистры в красных и зеленых мантиях потупили взоры. — Из-за вашего ослепленного сословным высокомерием совета случилось – то самое, о чём предупреждал магистр Элберт! ПРЕЦЕДЕНТ! И это теперь никак не замять! Слишком много свидетелей! Слишком много благородных отпрысков видели, как простолюдин не просто выстоял, а расправился с дворянином, учеником боевого факультета! Вы утверждали, что он бесславно погибнет в поединке! Вы говорили, что это будет показательное наказание! Но что получилось?! Я вас спрашиваю, что получилось?!
Все присутствующие молчали, опустив головы. Даже магистр Горм не находил слов.
Каэлен Ороний бессильно опустился в свое кресло, и его голос стал тише, но от этого не менее весомым:
—И что делать дальше?
Сначала раздался низкий, неуверенный голос секретаря:
— А что, если нам его... скрытно вывести за границу? Есть опытные люди, которые могут помочь в этом деле.
Ему тут же парировал архимаг Торвалд:
—Даже если его не будет в Империи, сам факт уже известен. По большому счёту, нам это ничего не даст. Более того, мы собираемся передать иностранному государству перспективного пространственника? Мы сами усиливаем возможного будущего противника!
Вмешался третий, магистр-алхимик:
—Тогда, может быть, проще его... устранить?
— Убьём его, и что дальше? — тут же возразил Элриан, впервые поднимая голос. Его лицо было непроницаемо, но в глазах стояла сталь. — Что это изменит? К тому же мы намеренно лишимся уникального специалиста. И за это убийство кому-то всё равно придется отвечать.
— Тогда, может, обвинить его в использовании запретной магии? — продолжил настаивать магистр Горм. — Пытать, заставить его признаться, судить и казнить.
— Прекрасно! — с горькой иронией в голосе сказал Торвалд. — Выставить его перед всеми простолюдинами героем, толкнув их на поиски запретных знаний? За такое император казнит нас самих.
Ректор молча слушал эти безумные предложения, с каждым разом всё сильнее кривясь. Наконец, он с силой хлопнул ладонью по резному подлокотнику своего кресла, призывая к тишине.
—Значит, так. Ко мне неоднократно поступали запросы из пограничного баронства Хольцберг. Барон Вальтер фон Хольцберг вечно ноет о том, что его рудники в горах требуют логистики, и просил прислать кого угодно, хоть самого завалящегося выпускника-портальщика. Мы отправим этого Андрея туда. Пусть работает на барона с пожизненным запретом на появление в столице. Без нашего личного ходатайства — никаких перемещений по Империи. Пусть сидит в той дыре и открывает порталы для барона, переправляя его руду и припасы.
Раздался неуверенный, заискивающий голос секретаря:
—Господин архимагистр, а давайте ещё поручим барону... женить этого Андрея на какой-нибудь дворовой девке? Привяжем его к земле и к самому баронству. Пусть женится, детишек наплодит. Так там и останется.
Каэлен Ороний задумался на мгновение, затем кивнул.
—Неплохая мысль. Магистр Элриан, — он повернулся к нему, — давайте так и сделаем.
— Решение принято, — резюмировал архимаг Торвалд. — Пусть его учитель, магистр Элриан, порталом отведет его в баронство Каменный Проход. И с ними должен быть кто-то ещё, чтобы проконтролировать передачу и в деталях объяснить ситуацию барону Вальтеру фон Хольцберг. Чтобы тот понял всю... деликатность положения своего нового портальщика.
— Я это сделаю, — вызвался магистр Горм. В его глазах читалось сложное выражение — и злорадство от ссылки выскочки, и неприятное осознание того, что ему придется унижаться с объяснениями перед каким-то провинциальным бароном. Но это была возможность выслужиться и снять с себя часть вины за провал.
— Прекрасно, — Каэлен Ороний откинулся на спинку кресла. Судьба Андрея была решена. Его не казнили, но похоронили заживо на краю Империи.
Ректор Академии кивнул, но тут же его брови снова сдвинулись, омраченные новой мыслью.
— Стоп. Формальности. Я не могу просто так выпустить ученика из стен Академии, не присвоив ему соответствующего звания. По нашему же уставу, право на самостоятельную практику и статус выпускника дает лишь уровень силы в магии не менее восьми единиц и звание Мастера. В противном случае это дискредитирует саму Академию.
Все взгляды снова устремились на Элриана. Тот, не колеблясь, ответил с легкой улыбкой:
— Господин архимагистр, с учётом того, что мы все видели на арене... Парень не просто открывает порталы. Он их искажает, управляет несколькими одновременно. Я, как его непосредственный учитель, официально заявляю: его контроль над пространственной магией и запас сил соответствуют уровню. Я готов поручиться своей репутацией.
Каэлен Ороний тяжело вздохнул. — Репутация это хорошо, но провести оценку уровня силы на артефакте необходимо. Затем его взгляд упал на секретаря, суетливо перебирающего бумаги на дальнем конце стола.
— Секретарь, какой финансовый долг на момент отчисления числится за учеником... Андреем?
Секретарь, щеголеватый мужчина в строгой серой мантии, быстро нашел нужный лист.
— Так точно, вот... Согласно отчетам из Гильдии Портальщиков, за время практики ученик Андрей заработал для казны Академии двести восемь серебряных оболов. Затраты же на его содержание, обучение и питание за весь период составили... семьдесят четыре обола.
В зале на мгновение воцарилась тишина, в которой явственно читалось изумление. Простолюдин, не проучившийся и года, не только окупил свое