— Ошибаешься! — раздалось со стороны входа.
Дверь не открылась, а грохнулась, ибо её попросту вышибли. В проёме я различила настолько странную картину, что решила, будто поехала крышей. Моргнула на всякий случай. Основательно так. Но видение не исчезло.
На помощь мне явился Цверг из Внутренней Службы. Он восседал верхом на козе-Мегере, а за его спиной маячил…
— Кощей Кощеевич! — просипела сдавленно: когтистая лапища продолжала меня душить. — Вы живы!
— Разумеется, жив, — подтвердил Лиходейский. — Я же бессмертный. А тебе, как погляжу, требуется помощь.
— Да, не помешала бы.
Рассвирепевший Всеслав Милошович Гурьев отшвырнул меня в сторону, словно тряпичную куклу. Пролетев метров десять, я врезалась в стеллаж и рухнула на каменный пол. До кучи на голову посыпались списанные учебники в твёрдом переплёте. Больно! И обидно — в библиотеке учебников днём с огнём не найти, а тут целые кипы без дела пылятся.
Безобразие!
Не успела подняться, меня пнули под рёбра. Надо мной возвышался Антон и выглядел он более чем пугающе. Физик улыбался во весь рот, при этом уголок его губ нервно подёргивался. Карие глаза были так широко распахнуты, что напоминали блюдца. Сузившиеся до размеров точки зрачки горели красным.
Я попыталась отползти — не вышло: с тыла зашла Злорада Церберовна. Выглядела ведьма точь-в-точь так же, как мой возлюбленный, за исключением волос — кучерявая шевелюра красавицы вздыбилась, будто от разряда тока. Таким же всклокоченным полудурком предстал и заслуженный магистр словоплетения Енисей Симарглович. Старик заходил сбоку и явно планировал вспороть мне брюхо волшебным безменом…
Кажется, я попала!
— Уважаемые коллеги! — возопила я, метая в одурманенных товарищей книгами: других орудий под рукой не имелось. — То, что вы затеяли, не соответствует должностным инструкциям! За мою смерть объявят выговор! Возможно, даже с занесением в грудную клетку!
— Не трудись! — крикнул Цверг. Карлик был серьёзно занят — дьявольский ректор пытался пронзить его трезубцем и спалить к чертям. Получалось плохо: низкорослый сотрудник Внутренней Службы с лёгкостью уворачивался от огневых атак, а коза-Мегера, позвякивая колокольчиком, скакала вокруг и норовила боднуть Всеслава Милошовича Гурьева в бочину. Когда ей это наконец удалось, карлик ловко отпрыгнул в сторону, сунул руку во внутренний карман пиджака и извлёк… гигантский двуручный меч с волнистым лезвием. Клинок засиял, и гном ринулся в бой. — Они тебя не слышат. Архивариус завладел их разумом. Убьёшь его — спасёшь друзей!
— Но… я… — промямлила, пятясь от напиравших товарищей. — Я… не…
— Я не смогу сейчас помочь! — Цверг скрестил клинок с трезубцем ректора. — Не видишь, я немного занят?
Видеть-то я видела… да вот Архивариус разросся до небывалых размеров, заляпав слизью стены, пол и потолок. Он то ли ревел, то ли хохотал — не разобрать. Но здание сотрясалось.
Кошмар кошмарский! Мне с этой гигантской соплёй нипочём не совладать!
Оболваненный Антон протянул ко мне руки и чуть не схватил за щиколотку. Я чудом увернулась, вскочила, метнулась в сторону и…
Угодила в стальные объятия.
— Нет! — пискнула, ничего толком не соображая. — Пустите! Я буду жаловаться в профсоюз!
— Нина! — меня грубо тряхнули, приводя в чувство, и я различила в красных отсветах занимавшегося пожара бледное лицо Лиходейского. — Ты справишься!
— Но как? — всхлипнула я. — Как? Я ничего не умею!
— Я умею, — заявил Кощей и вскинул руку, демонстрируя адомансовый браслет на запястье. — Но чёртовы цепи лишили меня сил. Придётся тебе.
— Но… — промямлила я, но было поздно.
Лиходейский крепко ухватил меня за предплечье ледяными пальцами и скомандовал:
— Давай!
Что именно давать, он не уточнил, и я напрягла извилины со страшной силой. Применять магию перемещений было рискованно: портал засосал бы всех без разбора да так, что потом костей не соберёшь. Поэтому…
Я зажмурилась, представляя перед собой экран с протоколами по утилизации запретных заклятий.
Пожалуйста. Пожалуйста! Хотя бы одно словечко! Одно разъединственное!
И… кажется что-то вспомнилось!
— Акуна-матата! — выпалила я с чувством.
Вокруг тут же запорхали бабочки, а Архивариус пошёл радужными пятнами. Коза-Мегера стала чёрно-бело-полосатой и сердито мекнула. Где-то в глубине архива затрубил слон.
— Не то! — крикнул Кощей Кощеевич.
— Вижу! — отозвалась я и снова зажмурилась.
Кажется, в том слове имелась буква «Б»… но это не точно.
— Абабуа!
И опять — не сработало. Точнее — сработало, да не так. Стены сделались синими, а под ногами захрустел песок, в котором кишели крошечные полупрозрачные скорпионы.
— Не выходит! — всхлипнула я. Ноги уже почти не держали, а руки тряслись, как у пьянчуги после новогодних празднеств.
— Не сдавайся. Пробуй ещё! Сконцентрируйся.
Я сконцентрировалась. Попыталась восстановить в памяти всё до мелочей.
— Исправить! — Мегера швыряет в меня стопкой бумаг. — Немедля!
Я безропотно подбираю с пола разлетевшиеся листы и плетусь в приёмную.
Открываю документ, но компьютер зависает в самый неподходящий момент. С минуту я безуспешно щёлкаю мышкой, созерцая одно единственное слово, в котором надлежало исправить букву…
— Абаракаса! — проорала так громко, что, кажется, сорвала голос.
Магия откликнулась. Вспыхнула. Заколыхалась. Исчез песок вместе со скорпионами. Пропали чёрно-белые полосы со шкуры Мегеры. Архивариус уменьшился до размеров бюрократа среднего звена и распластался, заваленный книгами. Под слизью проступила вполне себе человеческая плоть.
Антон, Злорада и Енисей Симарглович осели, как озимые. Схватились за головы.
Но расслабляться было рано: Цверг всё ещё рубился с первым ректором ЗГУ. Трезубец и фламберг, сходясь, высекали искры.
— Поможем! — скомандовал Кощей Кощеевич, и мои коллеги откликнулись на зов.
Сотрудники кафедры встали полукругом, взявшись за руки. Я встала тоже. Антон крепко стиснул мою ладонь и кивнул.
Начали.
Злорада скороговоркой запела заклятье. Остальные подхватили. Я чувствовала, как по венам струится сила. Как концентрируется где-то в районе солнечного сплетения, копится для мощного, сокрушительного удара…
Мои друзья питали меня, пустышку, энергией, способной разрушить любые чары и уничтожить самое древнее и опасное зло.
— Нина! — крикнул Кощей Кощеевич. — Бей!
И я ударила.
Глава 40
Разбор полетов
Мощнейший сгусток энергии сшиб первого ректора с ног.
— Сволочи! — рычал он. — Вы за всё ответите! Все вы! Я до вас доберусь!
Однако грозный рык вдруг превратился в скулёж побитого щенка, и грозный демон преисподней превратился в…
— О, боги! — воскликнула я. — Да это же Рудольф!
— Держите его! — крикнула Злорада. — Он должен мне денег за март!
— Не трогайте меня! — вопил сынок Мегеры. Он был гол, как соко́л. — Не прикасайтесь, ироды! Я буду жаловаться! Вы сами виноваты! Вынудили меня! Спровоцировали!
И, возопив громогласное «Ма-а-а-м-а!», Рудольф Фениксович сверкнул голым задом и занырнул в раскрытый зёв ДУХа. Узрев такое, коза-Мегера отчаянно замекала и ринулась