— Привет, девчонки! — Алка Трошкина, открывшая нам дверь, сначала обрадовалась, но тут же испугалась: — Ой, а что случилось?!
— Теплый плед, чай, валерьянку! — скомандовала я, без задержки затаскивая индифферентную Катерину в комнату.
— Не надо валерьянку, — вяло воспротивилась Катька.
— Надо, Катя, надо! — строго сказала я и заставила ее лечь на диван.
Шустрая Трошкина притащила на подносике затребованные напитки и убежала в прихожую, откуда сразу же послышались грохот и сдавленная ругань: теплый плед рачительная хозяюшка явно успела отправить в долгосрочную ссылку на антресоли. Я укрыла Катьку плюшевой накидкой, которую сдернула с кресла, велела ей спать, вышла из комнаты и плотно прикрыла за собой дверь. Трошкина, встретившая меня в прихожей с зимним сапогом в руке, обеспокоенно спросила:
— Что, не вышло? Он на ней не женится, да?
Лучшая подруга, как обычно, была в курсе моих планов.
— Не женится, — подтвердила я, проходя в кухню.
Графин с водой и пузырек с валерьянкой все еще стояли на столе, и я живо соорудила антистрессовый коктейль для себя.
— Это точно? — спросила Алка, глядя, как я глотаю лекарство.
— Разве что в следующей жизни! — я со стуком поставила на стол пустой стакан, прислушалась к послевкусию, скривилась и распахнула холодильник. — Тортика никакого нет?
— Есть шоколадные конфеты!
Трошкина достала из кухонного шкафчика коробку с изображением белого медведя, одиноко бредущего по безжизненной ледяной пустыне. Цветом и безрадостным выражением морды мишка здорово напоминал Катерину. Опять же живот у него был как у беременного.
— Годится, — оценив символичную картинку, одобрила я конфеты.
— Чай, кофе? — засуетилась гостеприимная хозяйка.
— Коньяк, водку! — продолжила я.
Из крепких напитков у Алки нашлась только лекарственная настойка из алоэ, лимона и изюма на спирту. Процеженная через чайное ситечко, алойно-лимонно-изюмное пойло и по виду, и по вкусу напоминало текилу. Я сказала:
— Аста ла виста, Ратиборский! — и опрокинула сгонку.
— Что? Сбежал? — Алка скривилась от отвращения.
— Хуже, — я заела лечебное спиртное конфетой. — Умер!
— Да ты что?!
Трошкина всплеснула руками и сделала попытку сесть на пол, но я вовремя подвинула ей табуретку. Алка удачно упала на нее и во время моего рассказа о ЧП на площади в особо драматических местах так крупно вздрагивала, что табуретка стучала ногами по полу как застоявшийся скакун. Выслушав мое повествование, Трошкина помотала головой и сказала:
— Даже не верится! Был человек — и нет человека!
— Бери выше: нет четырех человек! — поправила я. — В машине с Ратиборским еще водитель был и охранник, а на бортике фонтана старичок придурочный стоял, его тоже того… И вообще, взрыв произошел в таком людном месте, что запросто мог пострадать кто-нибудь еще.
Алка внимательно посмотрела на меня и, видимо, решив, что моя информация недостаточно полна и точна, включила телевизор. На экране появилось мужественное лицо Максима Смеловского.
— О! Максик!
Трошкина так обрадовалась Смеловскому, словно вовсе не ожидала его увидеть — что было странно, потому что Макс является постоянным ведущим самой популярной городской программы новостей.
― …у входа в ЗСК, — никак не отреагировав на Алкину радость, строго сказал с экрана Смеловский. — В результате взрыва четыре человека погибли и пятеро получили травмы разной степени тяжести.
— Я бы сказала — шестеро, — пробормотала я, вывернув свою правую стопу, чтобы взглянуть на поломанный каблук.
С учетом немалой стоимости парадных босоножек, открытый перелом каблука тянул на весьма тяжкое повреждение.
— Цыц! — окоротила меня Алка.
— Оперативники по горячим следам задержали предполагаемых преступников, личность которых пока не раскрывается, — откровенно важничая, сообщил Макс. — Расследование находится под личным контролем губернатора, мы будем держать вас в курсе событий.
Смеловский сменил тон и на легкой улыбке продолжил:
— О других новостях. Несанкционированный слив фекальных вод в озеро Чернодонное вызвал массовую гибель рыбы…
Мельком подивившись тому, как все относительно (на фоне тройного убийства на площади массовая гибель рыбы в озере воспринимается почти юмористически!), я протянула руку, решительно выключила телик и вопросительно посмотрела на Алку:
— Думаешь, это правда? Что оперативники уже задержали виновных?
Трошкина пожала плечами и дипломатично промолчала. Святой веры в оперативников и разных прочих силовиков у нее явно не имелось.
— Сцапали небось первых, кто под руку попался, — подумала я вслух. — А теперь немного остынут, успокоятся и начнут копать по-настоящему. Тут-то наша Катька и загремит на цугундер…
Я скопировала суровую мину и архиважный тон знакомого диктора новостей и озвучила свое представление о дальнейшем развитии событий:
— В результате следственных мероприятии, проведенных под личным контролем губернатора, установлено, что убийство депутата Ратиборского организовала его беременная любовница, обманувшаяся в лучших надеждах на заключение законного брака! На почве интересного положения психика депутатской подруги расстроилась так сильно, что заодно с коварным обманщиком Ратиборским она бестрепетно ухлопала троих и причинила повреждения еще пяти гражданам!
— Шести, — напомнила Трошкина, покосившись на мой каблук. — Может, конечно, не все так плохо, но этот твой текст звучит вполне убедительно. Думаю, Катерина неизбежно попадет под подозрение.
— Как минимум, — согласилась я, затолкав в рот четвертую по счету конфету.
— Что делать-то будем? — спросила Алка, тоже хрустнув шоколадкой.
Я тщательно расправила фантик с нарисованным на нем беременным медведем и сочувственно погладила тоскливую белую морду.
— Катьку на всякий случай спрячем! Чтобы никакое следствие до нее не добралось.
— И?.. — Трошкина, безошибочно догадавшись, что это еще не все, подняла брови.
— И будем искать смысл жизни, — веско, но неопределенно сказала я.
Было жарко, и делать ничего не хотелось.
— Девочки, — тихо прошелестел в коридоре знакомый голос.
Мы с Трошкиной синхронно обернулись.
— А вы могли бы не только смысл? — спросила Катька, обнимая дверной косяк.
— А что еще? — невнятно спросила Алка.
Забытый за щекой «Мишка» сильно портил ей дикцию.
— Пожалуйста, поищите заодно мужа для меня и отца для моего ребенка! — жалобно попросила Катерина.
— Это должен быть один человек? — уточнила Трошкина.
Я молча наступила ей на ногу.
— Ой, б… Ой-бязательно поищем! — оживленно пообещала Алка.
— Тогда предлагаю разделиться! — сказала я, цапнув из вазочки последнего «Мишку» (конфетами и мужчинами я, как правило, делиться не намерена). — Ты, Трошкина, ищешь мужа и отца, а я — смысл жизни.
— А я? — спросила Катька.
— А ты прячешься! Для начала — на Алкином диване под плюшевой накидкой, — я покосилась на темный телеэкран и не удержалась, снова скопировала эффектные интонации теледиктора:
— О дальнейших наших планах мы тебе сообщим!
— Когда у нас будут дальнейшие планы! — простодушно добавила Трошкина, испортив все впечатление от моих веских слов.
Тем не менее к разработке планов мы приступили безотлагательно.
Первоочередной задачей представлялось спрягать Катерину в тихом милом месте, где ее не смогут найти и побеспокоить никакие следователи-дознаватели. Алка сгоряча предложила было отправить Катьку на свою овечью ферму в Австралию — что и говорить, это место и тихое, и милое однако Катерина призналась, что многолетняя беспорочная служба в «МБС» не позволила ей сделать финансовые запасы, достаточные для такого далекого путешествия. И нам пришлось отказаться от этой идеи, а жаль! Наверняка у следственных работников тоже не нашлось бы денег на заокеанский поход за свидетельскими показаниями и подозреваемыми.
— Отпустите меня в Гималаи? — уныло напела Катерина, видимо, решив, что она может себе позволить лишь дальнее странствие пешим ходом с узелком на палочке.