Кольцов сказал, что хочет создать нового Вестника, который будет служить империи, а не тьме. Они бы убили Юлиану, не моргнув глазом, выкачав всю её силу и пустив её на создание Вестника Света.
Я помотал головой, прогоняя лишние мысли. Я уже дошёл до автомобиля эмиссара, следовавшего за мной по пятам вместе с Кольцовым и Бартеневым, который «случайным» образом оказался поблизости. Троюродный брат императора присоединился к моему сопровождению уже у выхода из особняка, кивнув на прощание князю Миронову.
Надо же, как занятно получилось. Тёмный феникс и три мага света в ранге грандмагов. А ведь я не потяну сейчас такой бой, даже если впитаю оставшиеся в поместье сферы усиления. И они это знают получше моего.
— Надеюсь, вы не станете делать глупостей? — спросил Денисов, когда я спокойно сел на заднее сиденье его автомобиля — бронированного лимузина, напичканного артефактами так сильно, что в глазах рябило от энергии.
— Что вы, все глупости уже совершены, — хмыкнул я, намекая на согласие посетить приём. — Уверяю вас, что не пророню ни слова, пока не окажусь перед императором. Сбегать я не планирую, так что можете не переживать. Даю слово дворянина.
— Отлично, — хмуро кивнул он и сел напротив. — Надеюсь, оружия у вас при себе не имеется?
— Я в стандартном парадном костюме, — я развёл руки в стороны. — Здесь не предусмотрены ножны или отделы для боевых артефактов.
— Я надеюсь на вашу порядочность, граф, — процедил Денисов и покосился на Кольцова, который напросился поехать с нами, чтобы «лишний раз не гонять транспорт до столицы».
Я промолчал и бросил взгляд на Бартенева, который с самым беспечным видом уселся рядом с деканом. Знал бы этот хлыщ, что его фамилия осталась на клочке бумаги в заброшенной лаборатории, он бы сейчас не выглядел таким самоуверенным.
Гроху я уже дал задание забрать из моего кабинета те улики, что у меня есть, и доставить их ко мне, когда убедится, что Юлиана и бабушка окажутся в безопасности. Пусть на это уйдёт день или два, но мой питомец доберётся до меня в любом месте, даже если это будут подвалы Тайной Канцелярии.
Конечно, это слабая подстраховка, которая совершенно не имеет веса, но это лучше, чем ничего. В крайнем случае, я обнародую информацию о лаборатории и вызову в качестве свидетелей истребителей монстров.
Первым делом нужно связаться с Натаном Соломоновичем Бергом и Рейнеке. Мне нужна профессиональная юридическая защита перед судом его величества и нужны свидетели, имеющие вес при дворе. Вряд ли император назначит рассмотрение моего дела посреди ночи — скорее уж он будет оттягивать эту встречу, чтобы помариновать меня в камере.
Мы доехали до аэропорта за полчаса и сели в частный самолёт. Бартенев и Кольцов отсели подальше, а вот Денисов весь полёт сверлил меня взглядом. Не знаю, о чём он думал, но это явно было что-то, сулящее мне неприятности. Ну не пытать же он меня собрался? Это совсем уж варварство, если так подумать.
Я вздохнул и отвернулся к окну. Мы уже начали спускаться, поэтому я смотрел, как приближается земля Санкт-Петербурга — столицы Российской Империи. За окном была ночь, ярко светили фонари и вывески, которые уже можно было разглядеть. Через несколько минут шасси коснулись асфальтированной дорожки.
Мы вышли на улицу, и я сразу ощутил разницу между Тюменской погодой и Петербургской. У нас уже наступила поздняя осень и вот-вот должен был выпасть снег. Здесь же воздух был тёплым и влажным, будто сейчас конец лета.
Пройдя через отдельный выход, мы с Денисовым сели не в казённую машину с решётками на окнах, как я ожидал, а в очередной лимузин. Значит, меня всё же не отправят в казематы Тайной Канцелярии, что вполне неплохо.
Денисов поймал мой вопросительный взгляд, когда машина остановилась напротив элитной высотки в центре столицы, и скривился.
— Переночуете в моей квартире, — сказал он. — Со своей стороны обещаю безопасность и конфиденциальность.
Я пожал плечами. Мне было всё равно — квартира, особняк или камера частной тюрьмы. До утра времени много, ещё успею всё обдумать и решить, как буду действовать дальше.
Мне нужны веские доказательства, чтобы его величество не послал меня с порога в пыточную или на плаху. Пусть мы не были знакомы лично, но кое-какое мнение о нём я уже составил. И оно было крайне неприятным, учитывая всё, что он сделал.
Испытание в московском очаге, попытка забрать Викторию в Особый Корпус, разрешение на войну родов, подписанное императором в пользу Давыдовых. Даже так можно было сказать, что его величество не испытывает ко мне тёплых чувств.
Денисов выделил мне спальню и вышел, оставив у двери двух гвардейцев. Я лёг на кровать и заложил руки за голову. Интересно, как там Юлиана, бабушка и дети? Телефон я отдал эмиссару ещё в машине, а Грох слишком далеко, так что связаться с домом не было никакой возможности.
Уже под утро меня сморило в сон. Я задремал, но продолжал чутко отслеживать обстановку. Не верил я ни Денисову, ни Бартеневу, ни даже самому императору.
И я совершенно не удивился, когда дверь в мою спальню распахнулась, и на пороге показался незнакомый мне мужчина в плаще с глубоким капюшоном. Взор тьмы показал, что передо мной очень сильный маг света. Даже, пожалуй, самый сильный из всех, кого я встречал.
Он постоял у моей кровати несколько минут, разглядывая «спящего меня», а потом подтащил стул поближе и сел на него.
— Кхм-кхм, — он покашлял в кулак и откинул капюшон, под которым оказалась ещё и маска, скрывающая лицо. — Просыпайся, граф.
Я открыл глаза и повернул голову в его сторону. Мне понадобился всего один миг, чтобы понять, что передо мной не простой гость. Я вскочил с кровати и исполнил глубокий поклон.
— Доброй ночи, ваше императорское величество.
Глава 2
— Узнал, значит, — недовольно сказал император. — Рассказывай давай, что там на приёме у Кожевниковых произошло. И не вздумай мне врать, я ложь нутром чую.
Я посмотрел в лицо его величества, скрытое маской. Вряд ли он сюда явился за пересказом того, что ему уже доложил Денисов или Бартенев. Его вообще здесь быть не должно.
Ни за что не поверю, что император по ночам прогуливается по домам подданных, скрывая от них свою личность. Но и вопросы задавать ему нельзя — не тот у меня статус.
— Во время приёма княжич Матвей Миронов вызвал меня на