Ничего не подозревая, Паша чмокнул Дашку в макушку и пошел с ней открывать двери подоспевшим гостям.
– Ох, это что за красавица? Только посмотрите! Неужели снежинка?
– Неть!
– Снежная королева? – ахнула Валентина Петровна, с благодарностью улыбнувшись Паше, который помог ей снять пальто.
– Неть! Я пьинцесса!
– Ах вот оно что! А где королева-мать? Я тут холодец принесла, надо его сразу в холодильник поставить.
– Холодец – это хорошо! – воскликнула я, подхватывая сумку. – Охота вам было столько с ним возиться?
– А сама? – возмутился Андрей Павлович, выходя из пустующей спальни, где прилег немного отдохнуть перед праздником, на который, как он заверил, у него были большие планы.
– Ой, да я только утку запекла. Остальное же Паша заказал из ресторана, – отмахнулась я, обернувшись к мужу… Я ловила себя на том, что любуюсь им. Тем, как он, небритый, в обычной футболке и домашних штанах, разваливается на диване, как подхватив Дашку, подбрасывает её вверх, как смеется – всегда искренне и громко. Когда-то я боялась, что не смогу полюбить снова. А теперь смотрела на этого мужчину и понимала, что любовь не умирает, она просто перерождается. Думаю, Илья был рад, видя меня влюбленной и счастливой.
– Дай сюда, – скомандовал Паша, забирая из моих рук тяжесть. – Ты и так устала. Дальше я сам.
Фальшиво напевая рождественскую песенку, святоша поплелся к кухне. Оставив Дашку под присмотром деда и няни, я пошла за мужем. Застыла у окна, наблюдая за тем, как перекатываются его мышцы, когда он пытается впихнуть в и без того переполненный холодильник злосчастные судки с холодцом.
– Может, мы пораньше в этом году за стол сядем?
– А что так? Не терпится набить брюшко?
Пашка погладил меня по животу, и я… Черт, я чуть не растеклась лужей. Ведь на самом деле мне хотелось поскорее ему сказать о том, что он станет папой, и насладиться его реакцией.
– Народ, давайте садиться!
Возражать против такого предложения никто не стал. Все дружной толпой потянулись к столу. Дашка шла, держась одной рукой за руку Андрея Палыча, а второй цепляясь за цыганскую юбку Валентины Петровны, которую та надела по случаю праздника. Для большего антуража Паша выключил основной свет, оставив только огоньки гирлянды и подсветку у ТВ-зоны. Подкатил Дашкин стул, но наша принцесса закапризничала, возжелав сидеть на коленях у деда.
– Так, ну раз все расселись, позволю себе тост… – Паша открыл шампанское и разлил по бокалам. – Знаете… Я же технарь до мозга костей. Так что ни в какие чудеса я до определенного момента не верил. И если бы кто-то сказал мне, что через год у меня будет дом, семья, и я каждое утро буду просыпаться с мыслью, что мне дико повезло… Я бы, естественно, не поверил тоже.
Я сглотнула собравшийся в горле ком.
– На самом деле повезло нам обоим.
– Это ли не чудо? – усмехнулся святоша. – Так пусть чудеса не кончаются.
Это был такой удачный момент для того, чтобы рассказать мужу о моей беременности! Я даже привстала, поддавшись порыву, потянулась к нему, но в последний момент все же одумалась. Улыбка Павла как будто померкла, но Дашка случайно задела ручкой стакан с компотом, я отвлеклась, чтобы попытаться спасти нарядную скатерть, не успев уточнить, что не так, и все забылось.
В каком святоша был напряжении все это время, в каком на самом деле он жил аду, я поняла, лишь когда мы с ним остались одни… Как тогда, год назад, отовсюду взвивались салюты, Дашка с дедом и няней любовались ими, стоя у одного окна, а мы с Пашей оккупировали пространство у другого. Я взяла его руку, положила на свой живот и шепнула:
– У меня есть для тебя подарок…
– Еще один?
– Да.
Паша огляделся. А я засмеялась.
– Нет, он… вот тут, – закусила губу, чуть сильнее надавливая рукой на его распластанную по моему животику кисть. – Я беременна. У нас будет ребенок.
Паша кивнул. Открытым ртом схватил воздух, согнулся едва ли не пополам, утыкаясь широким лбом мне в грудь. Я растерянно провела пальцами по его густым волосам.
– Будет? – прохрипел он.
– Ну, да.
– То есть… Ты все-таки собираешься рожать, да? Скажи, что собираешься.
И такое отчаяние блеснуло в его глазах! Такое облегчение, что я непонимающе нахмурилась.
– В каком смысле? Конечно, собираюсь. А ты это к чему вообще? – недоумевала я, вглядываясь в его пылающее лицо и с каждым произнесенным вслух словом все меньше понимая, какого черта тут происходит.
– Я чего? Я? Да я, блин, не знал, что думать! В голову всякое лезло… Почему-то же ты молчала. Но все уже хорошо, да? Ты уверена?
– Постой… Ты знал, что я беременна, и решил, что…
– Ничего я не решал!
– Еще как решал. Иначе бы сейчас тут не трясся! – гаркнула я так, что Валентина Петровна вздрогнула.
– Прости, – взмолился Паша. – Но я же понимаю, что… Момент так себе. Школа только-только заработала в полную мощь, Дашке всего два… Я целыми днями на работе…
– И что?! Это повод избавиться от ребенка?!
– Нет! Конечно, нет. Но если бы ты решила…
– Ничего тебе не сказав?!
– Ну, ты же почему-то молчала!
–