Все с интересом слушали разглагольствования Фрауса. Многое из изложенного им было известно. Многое, но не всё. И не всем.
— С точки зрения скрывающегося демона, АД — идеальное место. Кому придет в голову искать демона там, где, собственно, собраны охотники на демонов? Все равно что искать курицу в лисятнике! И у него бы все получилось, если бы не мы все.
Ректор самодовольно обвел всех собравшихся взглядом.
— Во-первых, сам факт того, что демон скрывается в Академии, был раскрыт профессором Софисом, обладающим талантом чувствовать демонов, после чего его раскрытие и поимка стало делом времени. Так как, из-за упрямства профессора, отказывающегося раскрыть личность демона…
— ХУМ, — сказало зеркало.
Все посмотрели на него, но больше от зеркала никаких комментариев не поступило.
— Так вот, из-за УПРЯМСТВА профессора Софиса, а также невозможности обратиться в Прокуратуру официально, мне пришлось прибегнуть к своим знакомствам, в результате, в нашу Академию прибыли инспектор Умбра и его помощник, которых мы внедрили под видом студента-первокурсника и нового преподавателя. Тем временем, демон, услышав от студентки Хенны озвученное ею желание найти скрывающегося демона, решила принять участие в поисках самой себя. Опять-таки — никто не подумает, что девушка, активно разыскивающая скрывающегося демона, и есть тот самый демон. Чтобы дополнительно отвести от себя подозрения, она разбила сосуд с демоном-андрасом и натравила его на саму себя. Но!
Ректор поднял палец вверх.
— Наш демон совершенно правильно полагала, что, раз уж о ее нахождении в Академии стало известно, то, что ни делай — рано или поздно ее найдут. И она решила подставить нам ложную цель. Несчастного Монтгомери Лейса.
Он печально вздохнул.
— Его мать и три бабушки будут крайне опечалены. Демон решила заставить Монтгомери вести себя подозрительно и неестественно, скармливая ему эликсир отчаянно смелости. И, будем честны — ей это удалось, Лейс был главным подозреваемым в… демоничестве, так сказать. Тем временем, пока инспектор разыскивал демона, мы с Северитой придумали свой план. Ловушку. Кивасигас, как известно, демон загадок и тайн, поэтому он определенно не сможет пройти мимо какой-нибудь крайне интересной тайны. В качестве таковой мы выбрали ключ-кристалл, якобы обладающий некими способностями, которые могут сделать его необходимым демону. На самом же деле — самый обычный кристалл, ничего серьезного. На пути к ловушке мы поставили замки, которые доктор Инген, по моей просьбе, снабдил математическими загадками. Для того чтобы демону было еще интереснее и чтобы он с еще большей вероятностью попался в ловушку. К сожалению, это обернулась некоторыми неудобствами для доктора Ингена — сомневаясь в его способности хранить тайны, и опасаясь, что демон может его просто-напросто пытать, я погрузил его в магический сон, изобразив все так, как будто доктор отравлен демоном.
— Можно было бы меня предупредить заранее… — проворчал Инген.
— Прошу прощения, я забыл, — безмятежно отмахнулся ректор, — Итак, демон узнает о ловушке, не зная, конечно, что это ловушка. И, чтобы еще больше навести подозрения на Лейса, отправляет его в подвалы, собираясь солгать остальным демоноискателям, что-то правдоподобное. И тут в дело вступает «во-вторых». Наш доблестный инспектор допрашивает ее с использованием демона-повилиса, чующего ложь, верно?
— Да.
— В итоге ей, играя словами, удается отвести подозрения от себя, но не удается убедить вас, что демон — это Монтгомери. Лейс становится бесполезен для демона, что приводит к его гибели. После этого судьба демона уже практически предрешена. Демон начинает метаться и допускать ошибки. Она пытается косвенно обвинить в смерти Лейса свою соседку по комнате, студентку Хенну, бросив на тело рыжий волос. И тут же сама снимает обвинения, рассказав про украденный парик. Возможно, она уже поняла, что эта версия держится на очень шатких основаниях, буквально — на волоске, хе-хе…
— Или, — тихонько прошептала Электра, — она вспомнила, что мы подруги…
— Не думаю, — отрезал обладающий чересчур острым слухом Фраус, — Демон же. У них нет таких чувств, как дружба, любовь, взаимовыручка. Это же демоны, в конце концов. Окончательно запутавшись, демон узнает, что ключ-кристалл перевозят и решает, что это последний шанс разгадать его загадку. Она бросается в подвалы — и попадает в расставленную нами ловушку, где, в конечном итоге, ее блистательно изгоняет наш самоотверженный инспектор, не так ли?
— Да.
— Демон изгнан — дело закрыто! — хлопнул в ладоши ректор, — Хотя, вы знаете, какой-то червячок сомнений меня все же гложет, как будто мы о чем-то забыли… Или что-то не учли… Какой-то пустяк, наверное. Поэтому — благодарю всех присутствующих, внесших свой вклад в разрешение этого запутанного дела!
— Да, — произнес Крис.
Он, честно говоря, не очень-то и слушал, что там говорит ректор. Он смотрел на багровую пелену, клубящуюся внизу, а видел совсем другое.
Девушку, лежащую на полу в центре разгорающейся пентаграммы. И в ушах Кристофера Умбры, самого молодого инспектора Прокуратуры, звучали только ее слова.
«Я любила тебя, Крис Умбра…»
«Я любила тебя, Крис Умбра…»
«Я любила тебя, Крис Умбра…»
Эпилог
Многие думают, что истинная власть находится в Тенебруме, обитает под багровой пеленой отработанного эфира, накрывшей город, скрывается среди темных узких улочек, лежит, отблескивая золотом, в банковских хранилищах, шумит станками фабрик и заводов, грохочет по скользкой мостовой подкованными сапогами, взмывает ввысь башнями магических академий.
Так думают глупцы.
Ибо что это за истинная власть, если она вынуждена ютиться там, где жить попросту некомфортно? Там, где воздух пропитан испарениями реки, загрязнен отработанным эфиром, там, где никогда не видно солнце? Нет. Истинная власть обитает там, где можно наслаждаться жизнью.
Подальше от шумного, мрачного, многолюдного города, там, где для того, чтобы увидеть солнце, не нужно уметь летать, среди зеленых холмов и лесов, за ажурными оградами чугунного литья, в роскошных особняках — вот где живет истинная власть.
Власть аристократии.
В конце концов — нынешний королевский род когда-то тоже был всего лишь первым среди равных, и еще остались те, кто это помнит. А лучше всех это помнит сам король, никогда не злоупотребляющий словами «Такова моя воля!», прекрасно знающий, чем может закончиться воля, противоречащая желаниям старинных родов, ведущих свою историю от основания Тенебрума, а то и еще дальше.
Герцогиня Аддерская стояла у окна своего особняка, глядя на черные ветви садовых деревьев, перечеркивающих голубое до белизны небо. Есть все же своя красота и в дождливых зимних месяцах — на смену многоцветью весны, лета и осени пришла скромная простота и четкость линий. Как на смену когда-то господствовавшим стилям: красочному «пятисотому», роскошному «королевскому», прихотливо-вычурному «солнечному» — пришла точная геометрия