Стук молотка вырвал меня из болота панических мыслей. Я отметила, что сегодня на Совете Трех было именно три судьи, а не один, как вчера. Видимо, дело превратилось из проходного в требующее внимание полного состава.
Значит, не все потеряно. Есть, за что зацепиться, не все однозначно и понятно.
Я окинула взглядом зрителей, намеренно не задержалась на Барионе - не давал он мне покоя - и посмотрела на только прибывшего Леона. Важный, отдаленно напоминающий отца, но не такой упрямый. В его чертах лица было больше мягкости. Словно… ему по-прежнему наплевать, получит ли он наследство или останется со своими неоплаченными долгами. Не горели у него глаза!
Зато у Бариона горели. Ох, как полыхали. И поглядывали эти два мужчины друг на друга неспроста. Словно они были в сговоре, затеяли шалость, и она почти удалась.
Что их связывало?! Неужели братец Каталины подтолкнул Леона подать на меня в суд? Осененная этой догадкой, я не сразу расслышала первые слова судьи и, после небольшой вступительной речи, короткий вопрос адвоката, обращенный ко мне.
- Что?
- Была ли произведена консумация брака?
Глава 12
Дверь приоткрылась. Я заметила шевеление, однако не могла оторвать взгляд от адвоката Леона. Нет, мне послышалось. Он сейчас не спрашивал, спала ли я со своим мужем, ведь данный вопрос как минимум неприличен. Вот только мистер Лоранд не спешил протестовать, а судьи принимать этот самый протест. Все ждали. Ждали ответа.
- Да, - прозвучало короткое в тишине зала, где люди должны говорить правду.
Но как, если обвинение лжет? Как оставаться честной, когда другие играли не по правилам?
- Хм, - заключил мистер Георд и повернулся к судьям. - Позволите применить на леди Горлэй зелье правды? Никакая девушка не сознается в столь деликатном вопросе, не залившись при этом краской. Обвиняемая же…
- Протестую, реакция леди Горлэй не является подтверждением лжи, девушки встречаются разные. Вы получили ответ.
- Когда они успели консумировать брак? Вемунд Горлэй умер сразу после свадьбы.
- Не сразу, а под утро. Личная жизнь моей подопечной не имеет к рассматриваемому делу никакого отношения.
- Я так не считаю. В завещании указана жена покойного, однако можно ли считать женой ту, которая до конца ею не стала? Брак не действителен. Значит, все перечисленное в завещании наследство отходит первому на очереди претенденту, то есть сыну Вемунда Горлэя, Леону Горлэю.
- Не спешите присваивать чужое, - улыбнулся мистер Лоранд. - В завещании два наследника: супруга и внучка. Вот сидит первая, а там вторая. Леон Горлэй, как я сказал вчера и повторю для почтенных судей сегодня, не получил ничего из-за своего образа жизни. Вемунд Горлэй оформил на себя опеку за его дочерью в связи с некоторыми обстоятельствами: пьянки, разгульная жизнь, азартные игры, долги.
- Однако образ жизни леди Виктории Горлэй тоже оставляет желать лучшего. Назвалась чужим именем, обманом решила вступить в брак с многоуважаемым лордом, имеет связи с бандитами, безответственно относится к маленькому ребенку, позволяя девятилетней Амалии гулять по столице одной и нырять в Дилейлу, не занимается ее образованием, и помимо всего прочего у них в доме завелись крысы, на которых давно нужно вызывать инспекцию, а не ловить самой. Также у нас имеются свидетели того, как пару дней назад маленькая девочка оказалась одна на оживленной улице и рыдала.
Разбудите меня, чтобы я проснулась!
- Миссис Жиена, будьте добры, - позвал адвокат невысокую женщину из зала.
Она заняла указанное место, поклялась говорить только правду и рассказала, что на днях видела эту маленькую девочку одну на улице Центральной и нет, этой леди рядом с ней не было. Да, девочка плакала. Больше ничего не заметила.
- А почему не подошли? - задал ей вопрос мистер Лоранд.
- Так это… - захлопала глазами женщина.
- Вдруг случилась беда? Почему вы не помогли маленькой девочке?
- Так это… я спешила.
- Куда?
- Протестую, свидетель не виноват в беспечности ответчицы.
- Протест принят.
Далее было еще несколько человек, которые на этот раз наблюдали за мной, прогуливающейся с Каталиной по парку, также нашлись свидетели «нападения», учиненного мной.
Это безобразие длилось около часа. Меня обвиняли, мой защитник приводил доводы против. И вроде бы красиво говорил, но я видела, что речь не впечатляла судей. А после снова повторился первый вопрос:
- Консумировали ли вы брак, леди Горлэй? - встал передо мной адвокат, намеренно возвышаясь. Он наотмашь хлестал меня обвинениями, засыпал вопросами, выковыривал из правды гнильцу. Лишал самого воздуха. Давил. - Учитывая ваши сложные взаимоотношения с лордом Вемундом Горлэем, которые нельзя назвать романтическими, вы могли оттянуть этот момент, зная, что спать со старым мужчиной… кхм… вовсе не придется.
Я смотрела на него в упор. Сжимала кулаки. Уговаривала себя молчать, ведь мой адвокат все нужное скажет. Но нервы искрили, разрядами тока били по вискам, толкая выпустит на волю эмоции и открыть присутствующим глаза.
Казалось, он у меня уже отнял Амалию. Сумел доказать, что я не компетентный родитель, в то время как Леон в праве вести разгульный образ жизни, но оставаться достойным для того, чтобы заботиться о ребенке. Я же… безответственна, с опасными связями, вспыльчива, груба, к тому же невоспитанная, пагубно влияла на малышку и вообще являлась исчадием бездны, или что там у них в качестве ада?
И в данный момент мне вспомнился взгляд, которым мистер Георд одарил меня в самом начале. Наверняка сейчас об этом думал. О том, что мне следовало соглашаться на первоначальные условия. Теперь пути назад нет.
«Ты останешься ни с чем, дамочка!» - кричала его ухмылка.
- Да, - снова солгала я, сильнее сжимая кулаки.
Ногти впились в ладони. Они жгли. Сердце с трудом разгоняло кровь. Я чувствовала, как меня сковывает липким холодом понимания, насколько все плохо. Слишком много грязи было вылито в мою сторону. И хоть мистер Лоранд пытался очистить мою репутацию, все выглядело не лучшим образом.
Сложилось впечатление, что исход предрешен. И ни для кого не осталось секретом, в чью пользу склонилась чаша весов правосудия.
- Да! - повторила отчаянно и вскочила, не в силах больше терпеть.
И пусть мне запретили высказываться. Пусть мнение судей уже сложилось. Я должна хотя бы попытаться, да просто сказать, что здесь прозвучала гнусная ложь и все не так, как они говорили. Да, мой адвокат