А если вы подумали, что теперь-то все… Нет! Это еще не все. Коровко был человеком, который не чурался обманывать даже своих друзей. Если верить некоторым сведениям, которые мне удалось найти, была одна интересная история с его старым другом. Константин Мультино занимался тогда продажей велосипедов (вполне легальный бизнес), вел праведную жизнь и, видимо, с аферами завязал. И вот как-то Коровко предложил крупное дело. Вложиться в строительство конного и кожевенного заводов на Кубани. Мультино, конечно, зная своего друга закадычного и все его приемы, не соглашался, но Коровко был стреляный воробей и догадывался, что уговаривать приятеля придется долго, поэтому разыграл перед ним целый спектакль. Привел его в ресторан: пообедать и заодно познакомить со своими высокопоставленными друзьями. За столиком обедавшие щедро обменивались мнениями о биржевых котировках и много о чем еще… Все это, как и следовало, произвело на Мультино неизгладимое впечатление. После этой встречи он решил, что его приятель – серьезный человек, а значит, с ним можно уже иметь дело. Он вложил в конный и кожевенный заводы 56 тысяч рублей. Коровко мог торжествовать. Дабы не потерять репутацию и деньги, он слал товарищу прелестные фотографии строительства заводов, бодреньких подрастающих лошадок. Ну мед просто, а не дело. Станиславский сказал бы: «Верю!»
Время шло, а прибыли все не было, Коровко молчал, а вскоре Мультино узнал, что все это предприятие – чистой воды развод. Деньги его никто ни в какие заводы не вкладывал. Оговорюсь, что достоверность последней истории гарантировать не могу, но уж больно она забавная. К тому же, зная, что за фрукт этот Константин Коровко, вполне может быть и достоверной.
Нечто подобное случилось и с еще одной аферой Коровко – Каспийско-Романовским нефтяным товариществом, где удалось распродать паев на 622 тысячи рублей. Истории этих двух мошеннических проектов очень схожи, а закончилось все, как и с соляным обществом. Когда стали проверять, уже после ареста Коровко, в кассе оказалось всего 220 рублей наличными.
Кстати, про суд. Случился он в 1914 году. Дело было громкое, стенограммы из зала суда публиковались в газете «Петербургский листок». Билетов в зал было не достать. Пожалуй, в прошлый раз такой ажиотаж был, когда судили «червонных валетов». Все хотели своими глазами увидеть великого комбинатора, сумевшего провернуть такие схемы. Правда, больше всего его хотели видеть обманутые пайщики. Константин Коровко хорошо подготовился, нанял одного из самых сильных тогдашних адвокатов Ивана Данчича, который в ходе суда так ловко обернул дело, что оказалось, что Коровко не мошенник, как на том настаивал прокурор (за это можно было схлопотать каторгу), а обычный неудачник. Предприниматель, который хотел как лучше, а получилось как всегда. Помните, как говорил Леня Голубков в знаменитой рекламе: «Я не халявщик. Я партнер».
Очередь из обманутых К. Коровко пайщиков
В то время в уголовном кодексе была такая статья, звучала она как «вовлечение в невыгодную сделку», на это и давил защитник, выступая перед присяжными. Приговор по этой статье – всего три месяца заключения. Пять часов совещались присяжные и наконец определились. На вопрос о виновности ответили: «Да, виновен, но на сумму менее 300 рублей». Адвокату удалось их убедить, что Коровко всего лишь «заурядный, медленно соображающий фантазер». Ну а поскольку мошенник находился под стражей уже два года, то свой срок он, считай, давно отсидел, так что прямо в зале суда был освобожден. Коровко не ошибся, выбрав Данчича своим адвокатом. Так красиво обставить историю, грозящую неминуемой каторгой, мог только легендарный адвокат. Его Константин Михайлович, кстати, обманывать не стал. Все по-честному заплатил.
Суммарно Коровко сумел обмануть приблизительно 500 человек на общую сумму около одного миллиона рублей. Ходили слухи, что много позже появился в Аргентине некий бизнесмен Коровко. Может быть, история великого комбинатора продолжилась за океаном…
Глава 2
Черубина де Габриак. Не родись красивой
Я вас люблю, – хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Литературный, философский, мистический мир России начала XX века – это бурление и водоворот, это столкновение сюжетов похлеще любого запутанного сериала. В конце концов, ничего не может быть оригинальнее, чем сама жизнь во всех ее формах и проявлениях.
В 1909 году по Санкт-Петербургу ходили таинственные слухи – в городе появилась поэтесса, лица которой никто не знает, но ее проникновенными романтическими стихотворениями зачитывается весь светский бомонд. Это была невероятная история, затронувшая самые высокие круги светского и литературного обществ. Серебряный век. Имя неизвестной – Черубина де Габриак.
Испанка, страстная католичка, находящаяся под неусыпным присмотром своего строгого отца и духовного наставника, священника Бенедикта. Отец родом с юга Франции, мать русская. Воспитывалась Черубина в монастыре испанского города Толедо. В планах у нее в скором времени принять монашеский постриг. Ей, к слову, 18 лет. И все это вполне себе убедительная история, если бы была правдой. Но в ней нет ни слова истины. Все сплошная выдумка. Черубина де Габриак – одна из самых сильных и известных литературных мистификаций в истории русской литературы. Ее создатели – поэт-символист Максимилиан Волошин и собственно девушка, которая публиковала стихи под именем загадочной испанки, – поэтесса Елизавета Дмитриева. А теперь о том, как все начиналось.
Елизавета Дмитриева
Елизавета Ивановна Дмитриева родилась в 1887 году в Петербурге. Это была не особенно красивая невысокая темноволосая девушка, она была полновата и сильно хромала, лоб у нее был заметно вздутым. Впрочем, откровенной уродиной ее назвать было нельзя, хотя она, пожалуй, как и все мы в разной степени, по поводу своей внешности и переживала. Окончила Дмитриева Василеостровскую гимназию с золотой медалью, затем Императорский женский педагогический институт, где изучала средневековую историю и французскую литературу. Некоторое время училась в Сорбонне, где судьба свела ее с поэтом Николаем Гумилёвым, учившемся там же, впоследствии – первым мужем Анны Ахматовой.
Кафе «Ротонда». Париж, 1907
Отношения Дмитриевой и Гумилёва начались в Париже в июле 1907 года. Развивались они чрезвычайно стремительно. Молодые люди нашли много общих