Он следил за настроениями в коллективе и знал, что коллеги отстали от Хан Минси, вняв его словам на том импровизированном собрании. Больше никто её не задевал. Да и редактор О часто хвалил девушку, говоря, что работает она с полной самоотдачей, нередко задерживается, а иногда даже приезжает в офис в выходные дни.
Видимо, Минси, как и сам Ли Джунхо, предпочла уйти с головой в работу.
Шёл ноябрь, похолодало, улицы Сеула, городские здания внутри и снаружи украсили к Рождеству. Этот праздник считался самым романтичным временем. Временем, которое нужно проводить с любимыми людьми.
Джунхо решил, что поедет навестить бабушку Пом. Да, она не была христианкой, но небольшую искусственную ёлку всё-таки наряжала. Ещё когда племянники были маленькими, начала делать так, чтобы их порадовать, а затем настала очередь внучатых племянников. С годами бабушка просто привыкла, что каждый декабрь в её доме появляется украшенное всевозможными игрушками, шарами и огоньками деревце.
Год подходил к концу, и совет директоров вскоре должен был вынести решение.
Уже примерно неделю спустя, как он отправил экспертам книгу, изданную под именем Ча Рыма, Ли Джунхо получил ответы. И они были единогласными. Все, с кем он проконсультировался, уверенно отвечали, что стилизация в целом неплохая, да и сюжет такой вполне мог придумать писатель Ча, которого они уважительно называли сонсэннимом [64], однако автор определённо кто-то другой. Больше всего возмущался профессор Намгун, преподававший в Сеульском университете. Он заявил, что не потерпит, дабы имя одного из лучших корейских писателей оставалось на книге, которую создал какой-то имитатор.
Колесо закрутилось. Когда профессор сделал заявление, Тэуку ничего не оставалось, кроме как, припереть Квона к стенке. Тот в итоге признался, что рукопись создала его супруга, которая использовала найденные в доме в Муджине наброски ненаписанной книги, сделанные Ча Рымом при жизни, и напечатала её на старой машинке писателя. Её они заправили свежими чернилами. Желая нажиться на славе покойного дяди, Квон Ючон самолично придумал эту махинацию. Отказ директора издательства «Книги Халлю» от экспертизы оказался ему на руку. Он получил деньги, роман вышел в свет, и никто из этих двоих не ожидал того, что произойдёт дальше.
Разразился громкий скандал. Книгу сняли с продажи. Квона обвинили в мошенничестве. Книжные блогеры возмущались обманом и писали, что станут бойкотировать «Книги Халлю».
Сотрудники «Хэппи Букс» принесли свои извинения Хан Минси, которая, как оказалось, спасла их от такой ситуации.
А на состоявшемся в декабре заседании совета директоров корпорации «Мун Групп» вынесли окончательный и не подлежащий пересмотру вердикт о закрытии издательства «Книги Халлю».
Глава 27
Хан Минси
– Айгу, господин Ким, как же вам не стыдно! – мягко пожурила писателя Минси, стоя у примерочной в магазине одежды, где Хэджин уже почти двадцать минут переоблачался в новый костюм. – Я для вас и личный редактор, и менеджер, и помощница, а теперь, похоже, и строгую матушку заменила! Вот что вы там так долго копаетесь, когда люди уже наверняка собрались и ждут? В зеркало на себя любуетесь? Или, может, селфи делаете, запечатлевая свою неземную красоту со всех сторон и ракурсов?
– Не ворчите, госпожа Хан! – Ким Хэджин отдёрнул занавеску и появился перед ней во всём блеске своего очарования. Строгий синий костюм с галстуком-бабочкой оказался ему очень к лицу, Минси даже на мгновение дыхание задержала, залюбовавшись элегантным видом писателя. – Я ведь должен хорошо выглядеть на презентации своей книги. Кстати, вам очень к лицу это наряд, – добавил он, кивнув на облегающее фигуру платье тёмно-вишнёвого цвета из приятной, льнущей к телу ткани.
– Спасибо! – улыбнулась она.
– Госпожа Хан… Минси… – Ким Хэджин сделал шаг к ней и неожиданно впервые за всё время их знакомства назвал её просто по имени. – Я давно хотел вам кое-что сказать, но не решался… Вернее, думал, что вы и сами догадаетесь.
– Господин Ким… – Хан Минси беспомощно огляделась по сторонам, но возле примерочных они были совершенно одни – некому помешать разговору. И почему он именно сейчас решил его завести?
Им ведь нужно спешить!
– Вы мне очень нравитесь, – произнёс писатель Ким то, о чём она уже действительно догадалась сама. Вот только ответа, на который он, должно быть, надеялся, дать не могла. – Не только потому, что я вам очень благодарен за помощь с книгой, но и потому, что вы – это вы. Мне нравятся ваши глаза, улыбка, ваше чувство юмора… Правда. Однако… я не так глуп и беспечен, как может показаться, госпожа Хан. И я практически уверен, что вам нравится кто-то другой.
Облегчение, смешанное с горечью, затопило душу.
– Кто-то, о ком вы тоскуете. Печалитесь, считая, что не можете быть вместе. Но… возможно, он не знает о ваших чувствах? А вдруг даже ощущает то же самое, что и вы, когда о нём думаете? Видите, я всё-таки не смог промолчать, что испытываю к вам, так и вы не молчите. Признайтесь ему! Вспомните про Джихёна и Чанми, а также про автора, который их придумал, – подмигнул ей Хэджин, – и, может быть, наши примеры придадут вам храбрости.
– Господин Ким! – Минси от неожиданности услышанного всхлипнула, позабыв о том, что у неё может растечься макияж. – Вы такой хороший! Какой-то девушке с вами очень повезёт! Честное слово!
– Жаль, что это будете не вы… – вздохнул он. – Ладно, а теперь поторопимся. Нужно вызвать такси.
– Вы ещё за этот костюм не заплатили! – напомнила она, снова включая ворчливую мамочку, помощницу, менеджера и личного редактора по совместительству. – И вообще, могли бы заранее костюм купить! А не в последний момент!
– Госпожа Ким, если вы будете вот так же пилить супруга, он от вас сбежит!
Они всё же успели. И расплатиться за костюм, и сесть в такси, которое, по счастью, без пробок, вовремя довезло их до нужного места – книжного магазина, в котором должна была состояться презентация второй книги Хэджина. Да, он её наконец-то завершил, отправил в издательство, и его поклонники дождались не только выпуска в свет новинки, но и личной встречи с любимым автором!
– Надеюсь, ваши фанатки не порвут меня на клочки, – пробормотала Минси, в компании писателя спеша ко входу.
– Вы так говорите, будто я какой-нибудь ай-дол! – откликнулся он.
– Ну, айдол не айдол, но