– Ну, так говори! – сердито говорю я. – Мне всю ночь стоять здесь, что ли?
Ирина вздыхает, словно к прыжку в ледяную воду готовится.
– Я не должна была этого делать, я знаю. Я потеряла голову. Я очень рассердилась на Ивана, – говорит она.
– Как тебе не стыдно? Ты рассердилась на Ивана и решила выместить зло на его маленькой дочке? Да кто ж ты после этого? – прерываю я её, просто не могу молчать. Хочется высказать в лицо всё, что я о ней думаю.
Ожидаю ответной реакции и крепко сжимаю кулаки. Прям чешутся надавать по наглой морде.
– Я понимаю, я знаю, что я тварь, змея и всё такое. Но понимаешь, я хотела быть с ним. И я думала, что Ева мешает нашему счастью. Я думала, что если мать заберет девочку, он будет свободен. Он обратит на меня внимание. Я бы попыталась отбить его у тебя, но тебя любит Ева. И пока она рядом, у меня не было шансов, – быстро говорит она.
– А о девочке ты подумала?! Как ты вообще её мать нашла?!
– Иван, когда Еву в садик оформлял, дал данные матери и просил не отдавать ей без его ведома. Она не была лишена прав. Она убеждала меня, что Иван украл у неё дочь и что она её очень любит… Я думала, она заберет Еву, и у меня появится шанс.
– Ты чуть не разрушила их жизнь! Ты это понимаешь? Дура! – выплевываю я. – Как можно быть такой подлой!
– Я всё понимаю, – тихо говорит Ирина, – я потеряла голову. Я сожалею об этом. Прошу прощения и пойму, если вы меня не простите.
При таком искреннем раскаянии моя злость утихает. Ну, хотя бы она нашла в себе силы осознать и повиниться.
– Ты же не любишь детей, зачем ты в саду работаешь? Ехала бы в столицу и там искала себе богатого мужа, – ворчу я.
– Я давно мечтаю вырваться отсюда. Я думала, я смогу уговорить Ивана, и мы уедем отсюда навсегда. Я ненавижу эту деревню. Не люблю заниматься домашним хозяйством. Не люблю возиться с детьми, – кивает Ирина. – Я всю жизнь хотела юристом стать.
– Неожиданно. А что не стала? – отвечаю я.
– Меня бабушка одна воспитывала, – говорит Ирина, – мама меня бросила. А я так мечтала, что она когда-нибудь приедет ко мне. Наверное, поэтому я поверила матери Евы. Мы с ней только по телефону общались. Потом уже, когда я её увидела, я поняла, что ошиблась и Ева ей не нужна. Только поздно было уже…
– Это тебя не оправдывает! – рявкаю я.
– Да, знаю, – вздыхает Ирина. – Так вот, бабушка болела. На кого я бы её оставила? Так и жили. Окончила педагогический в райцентре, да в садик пошла. Больше здесь негде работать. Полгода назад бабушка умерла, я одна осталась, только вот время упущено. Куда я поеду? Без связей, без знакомых одна дорога – на панель.
– Да с чего ты взяла?! – удивляюсь я. – Там тоже можно устроиться на работу в детский сад или школу и учиться параллельно. Всё от тебя зависит!
– Может быть. Я же не знаю. Поэтому мне страшно, очень страшно. Я никогда не была в столице. Но знаешь… я поеду. Я вот уже вещи собрала, – она показывает небольшой рюкзак. – Всё равно мне здесь жизни не будет.
– Да уж, наделала ты делов, – говорю я.
– Так что не держите зла, – она смотрит мне в глаза, и я понимаю, что она действительно сожалеет. – Передай Ивану мои извинения. Я желаю вам счастья.
– Передам, – киваю я.
Ирина берет рюкзачок и удаляется. Я смотрю на поникшую фигурку, и мне даже жалко её становится.
– Постой! – кричу я. Выбегаю за калитку и бегу к ней.
– Что? – она удивленно оглядывается.
– Дай телефон, – я протягиваю руку.
Ирина колеблется, но отдает мне старенький телефон. Я забиваю туда номер.
– Вот, – показываю ей экран, – приедешь, позвони по этому номеру. Тебе помогут.
– Спасибо тебе большое, ты классная, – улыбается Ирина.
– Удачи тебе. Не возвращайся сюда. Не твое это.
Она кивает и скрывается в темноте.
Глава 23
– А теперь мы не спеша соберём на малыша! – слышу я громкий голос моей тёти.
– Ох, опять собирают деньги, – шепчу я Ивану, – прям неудобно как-то. Как будто мы нищие.
– Ну, так принято, наверное, – озадаченно отвечает он мне. – Хочешь, я скажу, чтобы перестали?
– Нет-нет, что ты! Ты хочешь нанести смертельную обиду тёте Маше? – пугаюсь я.
Свадьба наша в самом разгаре, я любуюсь мужем и дочей. В стильном сером костюме он выглядит просто идеально. На мне же короткое белое платье. Я сама его выбирала. Мне пришлось выдержать настоящую войну с тётей и мамой, которые считали, что платье непременно должно быть пышное, как колокол, и в пол, и чтоб фата до пят. Но всё-таки я отстояла понравившееся мне платье с короткой фатой, пообещав не спорить по поводу посуды и оформления свадебной брички.
Впрочем, я не пожалела, что доверила тёте оформление свадьбы. Она достала лучшую свою посуду. Ещё принесли соседи, потому что на всех бы не хватило. Столы накрыли прямо на улице, в сени деревьев. Всё очень красиво и романтично. Пришла, наверное, вся деревня. Многих я не знаю, но они, оказалось, отлично знают меня и историю нашей с Иваном любви. Такое ощущение, как будто бы они знают нас тысячу лет, переживали за нас и, наконец, выдохнули от облегчения, что мы в конце концов поженились.
Я смотрю на гостей, большая часть которых наши родственники, и понимаю, что вот она, настоящая сила и поддержка семьи. Эти люди, не задумываясь, встали на мою защиту, даже не зная меня. В то время как мой собственный бывший муж отнесся ко мне как бездомной собаке.
И да, пусть нас считают деревней, зато мы добрые, бескорыстные и сплоченные. Я ни за что не променяю жизнь здесь, среди этих людей, на городские джунгли, где каждый друг другу враг. Где равнодушие определяет всё бытие. Где люди глухи и слепы к ближнему.
Я вспоминаю, как я судорожно искала деньги на операцию для мамы. Обивала пороги благотворительных организаций, администрации города, депутатов, но везде отвечали: квоты нет, денег нет. Всем было наплевать, что человек может погибнуть. Если бы Альберт не возжелал себе тогда безропотную игрушку, мне даже страшно подумать, что было бы.
Честно могу сказать, что здесь я по-настоящему счастлива. Да, меня пока трудно назвать образцовой хозяйкой, но я учусь. Мне во всём помогают мои