— Это был несчастный случай, — повторила я как можно убедительнее. — Кучер был пьян и не справился с управлением.
— Не верю! — она топнула ногой. — Ты врёшь мне, Эйра! Я знаю тебя как облупленную. Ты никогда не стала бы называть это несчастным случаем, если бы дело было в этом. Говори правду!
Я посмотрела на неё. В её глазах читались одновременно решимость и искренняя тревога. Отказать ей в такой момент было невозможно.
— Ладно, — наконец сдалась я. — Это не был несчастный случай. Кто‑то всё подстроил.
Глаза Айрин расширились от ужаса.
— Но всё уже хорошо, — поспешила я её успокоить, взяв за руку и тепло улыбнувшись. — Не переживай. Отец уже обо всём позаботился.
Глава 3
На следующее утро тело ныло от боли, но к полудню я уже расходилась, почти забыв о вчерашних ранах. На кухне меня встретил дурманящий аромат свежей выпечки. Мама пекла булочки, щедро посыпая их сахарной пудрой. Незаметно прихватив одну, я вышла в сад, села на скамейку и погрузилась в тишину, согретую тёплым солнцем.
Идиллию нарушил вопль Айрин, бегущей по тропинке.
— Эйра, вот ты где! — задыхаясь, воскликнула она, глядя на меня с восхищением.
— Что опять? — Я закатила глаза. — Только не говори, что снова свидание!
— Нет… На этот раз всё серьёзнее. Он пригласил меня на свидание с ночёвкой.
— Ужас, — поморщилась я. — Зачем тебе это? Ты уверена, что он настроен серьёзно?
— Конечно! — Айрин расцвела в улыбке — влюблённость сияла в её глазах. — Рик не из тех, кто просто играет. Он такой…
— Да‑да, — перебила я, не в силах больше слушать эту чушь. Всё как всегда: сначала восторг, а потом мне придётся утешать её, убеждая, что все они подонки.
— Кстати, почему ты так быстро ушла с бала? — Айрин шла рядом со мной по тропинке.
— Просто устала, — неохотно ответила я.
— Но ты даже ни с кем не познакомилась! А я ведь нашла тебе идеальную кандидатуру! — Она говорила так, словно этот парень был последней надеждой человечества.
— Только этого мне не хватало, — я легонько стукнула её по лбу. — Сама разберусь, с кем мне будет комфортно. А ты лучше займись своими отношениями и смотри, чтобы тебя снова не бросили. Я уже устала тебя утешать.
Айрин надула губы, но тут же снова засияла.
— Ну, Рик не такой! Он особенный! И вообще, ты просто завидуешь!
— Завидую чему? Твоей способности влюбляться в каждого встречного‑поперечного? Спасибо, не надо, — я откусила ещё кусочек булочки. Сахарная пудра приятно хрустела на зубах.
— Ты просто боишься! Боишься открыться кому‑то! — выпалила Айрин, и в её голосе прозвучала непривычная колкость.
Я замерла. Её слова задели меня сильнее, чем я ожидала. Может, она и права? Может, я действительно боюсь? Боюсь снова испытать ту боль, которую причинил мне…
Я отбросила эти мысли. Не время сейчас копаться в прошлом.
— Ладно, делай что хочешь, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично. — Только потом не приходи ко мне со слезами.
Айрин, кажется, почувствовала, что перегнула палку. Она обняла меня за плечи и примирительно сказала:
— Ну не сердись! Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И чтобы у тебя тоже кто‑нибудь появился.
Я вздохнула.
— Всему своё время. А пока я лучше пойду почитаю.
Я направилась к дому, оставив Айрин в саду — мечтающую о своём Рике. В голове крутились её слова: «Боишься открыться кому‑то…» Может, она и права. Но сейчас я просто хотела тишины и покоя. И, возможно, ещё одну булочку.
Войдя в дом, я сразу направилась в библиотеку — мой тихий оазис, убежище от суеты внешнего мира. Высокие стеллажи, плотно уставленные книгами, источали аромат старины и мудрости. Проведя пальцами по корешкам, я выбирала сегодняшнее чтение. Мой взгляд задержался на потрёпанном томике стихов Эмили Дикинсон. Её меланхоличные строки всегда находили глубокий отклик в моей душе.
Устроившись в кресле у окна, я погрузилась в мир Дикинсон. Её слова, словно острые осколки стекла, проникали в самое сердце, заставляя задуматься о вечных вопросах жизни, любви и смерти. Я читала о боли, одиночестве и надежде, и каждый стих казался болезненным, но точным отражением моих собственных переживаний.
Внезапный стук в дверь вырвал меня из задумчивости.
— Можно? — прозвучал тихий мамин голос.
— Да, конечно, — ответила я, откладывая книгу.
Мама вошла, держа в руках тарелку с аппетитными булочками.
— Я подумала, ты проголодалась, — сказала она, ставя угощение на столик рядом со мной. — Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше, — ответила я, стараясь улыбнуться. — Спасибо за булочки.
Мама села в кресло напротив.
— Айрин рассказала мне о вашем разговоре, — сказала она с тревогой в голосе. — Она очень переживает за тебя.
— Я знаю, — вздохнула я. — Просто не хочу, чтобы она снова обожглась.
— Я понимаю, — ответила мама. — Но ты не можешь прожить её жизнь за неё. Она должна сама совершать ошибки и учиться на них.
— Я знаю, — повторила я, чувствуя себя виноватой. — Но мне так трудно видеть, как она страдает.
— Я тоже переживаю за неё, — сказала мама, — но я верю, что она сильная и справится со всем. А тебе пора подумать о себе.
— О себе? — переспросила я. — А о чём мне думать?
— О том, чего ты действительно хочешь, — ответила мама. — О том, что приносит тебе счастье.
Я задумалась. Чего я хочу? Что делает меня счастливой? Кроме книг и тишины, в голову ничего не приходило.
— Я не знаю, — призналась я. — Я просто хочу, чтобы все были счастливы.
— Идеально не бывает, — сказала мама. — В жизни всегда будут взлёты и падения. Главное — научиться справляться с ними. И не бояться открываться миру.
Её слова снова задели меня за живое. «Не бояться открываться миру…» Как же это сложно.
— Я постараюсь, — сказала я, откусывая кусочек тёплой булочки.
— Я знаю, что ты сможешь, — ответила мама с ободряющей улыбкой. —